Номер 32 (777), 19.08.2005

Школа и вуз воспитывали меня в духе атеизма. Семья прививала уважение к церкви любой конфессии и убеждение в том, что в основу религиозных постулатов всех вероисповеданий заложено разумное, доброе, вечное.

Восстановление Спасо-Преображенского собора, возвращение храмов верующим я воспринимаю как шаг к Богу, как путь к восстановлению сильно пошатнувшейся нравственности народа.

Поэтому я с радостью восприняла факт обретения общиной Евангелической пресвитерианской церкви своего дома на ул. Пастера, 62. На меня произвела хорошее впечатление атмосфера, царящая в общине; религиозное чувство, с которым прихожане исполняют во время службы псалмы и гимны; проведение совместных праздников (я попала как-то не то на день рождения, не то на день ангела нескольких прихожанок). Органные концерты, организация пасхальных фестивалей – все это не могло не нравиться.

Тем более меня удивили и расстроили конфликт, возникший между общиной и Одесским отделением Национального Союза театральных деятелей Украины (ОНСТДУ), и последовавшее в результате обращение Духовного совета христиан Одесской области в комитет по борьбе с коррупцией и организованной преступностью, опубликованное в газете "Юг" № 55 от 4 августа 2005 г.

Уже сам адрес обращения привел меня в изумление. Будучи членом не только Союза журналистов, но членом Союза театральных деятелей, я пришла в страшное волнение, когда узнала, что, оказывается, принадлежу к "коррумпированной, преступной" организации.

Будучи в курсе конфликта, я полагала, что разрешение его – прерогатива Хозяйственного суда. При этом знакомство с рядом документов поколебало мою веру (не в Бога, нет!), а в правоту Евангелической пресвитерианской церкви в этом инциденте.

Второй абзац обращения тоже вызывает недоумение и наводит на размышления. Для начала Духовный совет подтверждает факт передачи по суду Евангелической пресвитерианской церкви здания по Пастера, 62, в собственность. Это факт, который никто не оспаривает, хотя сам по себе он кажется странным. Странным вот по каким причинам.

Во-первых, сам суд (почему-то Малиновского района?!). В процессе суда ОНСТДУ (или, короче, СТД) проходил как заинтересованная сторона. Заметьте, не ответчик и не истец, то есть на момент суда никакого конфликта еще не было, в том числе не было и отказа в доступе в помещения, как пишется в обращении. Попробуем пояснить ситуацию. Если бы здание на Пастера, 62, из которого за несколько лет до этого выехал Одесский кукольный театр, было отдано пресвитерианской церкви решением областной администрации, а СТД не пускал бы представителей церкви на порог, то он (СТД) должен был бы в судебном процессе быть ответчиком. Если же, как утверждается в обращении, здание было передано по суду (это надо понимать как то, что за церковью признавалось в судебном заседании правопреемство), то СТД мог действительно считаться заинтересованной стороной, поскольку на момент суда, состоявшегося 26 ноября 1998 г., Союз уже не один год арендовал у управления по охране объектов культурного наследия это здание. В любом случае для Евангелической пресвитерианской церкви статус СТД в процессе как "заинтересованного лица" был удобен. Неявка заинтересованного лица на суд процесса не тормозит. А неявка руководства СТД на суд была гарантирована тем, что оно было, что называется, "не в курсе дела".

О том, что пресвитерианская церковь по суду получила здание, которое СТД считал своим домом и которое силами членов Союза приводилось в порядок после двухгодичного состояния бесхозности (ниже я опишу, что было проделано), в СТД узнали лишь из газеты "Одесский вестник", конкретно из статьи Нины Гончаренко "Дорога к храму" (26.12.1998 г.).

Что же кажется непонятным и странным в судебном решении? При изучении некоторых документов кажется непонятным само основание передачи здания на Пастера, 62, пресвитерианам. А именно – правопреемственность. Дело в том, что до 1915 года здание принадлежало немецкой общине как Евангелическая реформатская церковь. Кстати, заметьте – до 1915, а не 1917 года, то есть не революция изгнала из этого дома верующих. Их изгнала война с Германией 1914-1918 гг., что подтверждается записью в "Собрании узаконений и распоряжений правительства России" от 03.02.1915 г. По справке, выданной Госархивом, в Адрес-календаре за 1917 год – Евангелическая реформатская церковь по этому адресу уже не упоминается. Так что мотив, по-которому восстанавливается справедливость по отношению к верующим, попранная атеистами-коммунистами, отсутствует.

Теперь о преемственности, которая должна быть полной – и юридической, и духовной. Из разъяснительного документа, выданного институтом философии Национальной Академии Наук Украины: "Евангелическое реформатское и евангелическое пресвитерианское движения идут от одного корня – кальвинизма, но это разные конфессии.[...] Реформаты реформировали лютеранство. Пресвитериане развивались на кальвинистской ориентации и противостояли католицизму и англиканству.[...] Евангелисты-пресвитериане не являются правопреемниками евангелической реформатской церкви, тем более, что они появились в Одессе через США (а не через Германию – Е.К.). [...]

Это то же самое, как если адвентисты будут представлять себя правопреемниками баптистов, а иеговисты – адвентистов седьмого дня. Так, греко-католики не могут претендовать на имущество римско-католической церкви, хотя у них единый админцентр – Ватикан".

Вернемся к тому же пространному (а в чем-то престранному) второму абзацу обращения, а именно к фразе об отказе в доступе в помещения. Из предыдущего ясно, что такой отказ мог быть только в случае, когда у представителей евангелической пресвитерианской общины еще не было на руках документов о передаче им здания, в противном случае, повторяем, СТД в судебном процессе выступал бы ответчиком. Что касается послесудебного периода, то здесь, простите, служители церкви лукавят.

Председатель Одесского отделения Национального Союза театральных деятелей Украины народный артист Украины Анатолий Дуда (человек, известный своей глубокой порядочностью, просто человеческой добротой, вниманием к нуждам престарелых артистов и т.д.) сразу же пошел навстречу представителям церкви. Библиотекарь СТД Лидия Захаровна Полянская лично ходила и показывала все помещения, приведенные в порядок ее силами (на момент получения здания в аренду Л. Полянская выполняла также обязанности завхоза). В свою очередь пастор Валерий Бабынин был настроен доброжелательно и заверял, что со стороны общины будет сделано все, чтобы не обидеть такую уважаемую организацию, как СТД.

Союзу театральных деятелей было сразу же предложено общиной помещение в пер. Нечипуренко в жилом доме на высоченном 4-м этаже. Естественно, такое помещение не могло подойти. Дело даже не в разрушенности предлагаемого под СТД бывшей коммуналки, но по роду части своей деятельности СТД не может находиться в многоквартирном доме. Кроме того, старикам-пенсионерам, которые являются частыми посетителями Союза, на 4-й этаж попросту не забраться.

Тогда уже городские власти предложили новый вариант – помещение бывшего матросского клуба (Одесский Черноморский клуб) по соседству – на Пастера, 60. Одновременно было заключено соглашение, дополняющее арендно-охранный договор СТД с управлением по охране культурного наследия при облгосадминистрации (договор был заключен по решению Кабмина), – по сути, это был договор бессрочной аренды. По этому соглашению СТД должно было быть предоставлено другое, отремонтированное и равнозначное по площади здание.

При этом Евангелическая пресвитерианская церковь должна была принимать участие в определении перечня необходимых работ по приведению предоставляемого помещения в порядок, выборе заказчика и в оплате как проекта, так и расходных материалов и работ, а также в переезде.

Как сказано в обращении Духовного совета к главе парламентского комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью В. Стретовичу, церковь "допустила ошибку", подписав этот договор, который "составлен вне рамок правового поля, вопреки законодательству Украины об аренде помещений, где четко должны быть обозначены площадь занимаемых помещений, сроки аренды и размер выплат".

Начнем с того, что данное дополнительное соглашение, с моей точки зрения, больше похоже не на договор аренды, а на протокол о намерениях. И если кто и страдает от такого договора, так это СТД, поскольку в соглашении ничего не сказано о компенсации затрат СТД по приведению здания бывшего кукольного театра в порядок. А сделано немало. Вот перечень работ. Проектирование, изыскательские работы, укрепление фундамента силикатизацией. Очистка помещения от мусора и его вывоз. Восстановление водопровода и прокладка канализационных труб с выводом на улицу. Восстановление отопительной системы с заменой труб и установкой дополнительных батарей по всему зданию на площади 1350 кв. м. Ремонт стен (штукатурка, покраска), изготовление и установка потолков, деревянных панелей, сантехники, изготовление и установка 16 оконных решеток (дважды!), новых окон, дверей (трех бронированных, входной с тамбуром), разборка шахты лифта. Крыша!!! Водосточные трубы. Ремонт подвалов (350 кв. м). Электропроводка. Пожарная сигнализация. Это далеко не полный список. При этом любой, кто когда-либо делал ремонт, понимает, что скрывается за одним словом, скажем, "электропроводка" – это штробирование и последующая шпаклевка стен, это выключатели, розетки и т.д. и т.п., и все это деньги, деньги, деньги и труд.

Не учтены такие расходные статьи, как шторы, светильники и т.д. А телефонизация, а проектная документация и техпаспорт здания!!!

Церковь пришла практически в благоустроенное здание. Л. Полянская с горечью вспоминает: "Боже, как я отмывала мраморную лестницу, как я своими руками чуть ли не ежедневно надраивала каждую ступеньку. Там был какой-то очень ценный старинный мрамор. А они заменили его современным, возможно искусственным. А витражи! Там же были старинные витражи, а сейчас что?"

Вы, вероятно, обратили внимание на то, что в перечне проведенных работ есть выделенная строка о вывозе мусора. Первая мысль, что имеется в виду строительный мусор. И он, конечно, тоже. Но из семи самосвалов вывезенного мусора немалая доля пришлась на тот, что накопился за два года бесхозности здания, превращенного бомжами в ночлежку, сортир, склад немыслимых отбросов. Во всех углах были навалены кучи (чего? того самого!). Дохлые собаки и кошки тоже не были редкостью. Сотрудники СТД задыхались, им становилось дурно... Но в итоге здание очистили, отмыли, остеклили, зарешетили, и... началась война с бомжами. Летели камни в новые стекла, выламывались решетки, делались другие пакости...

Из малой толики дел, выполненных по условиям договора, можно вспомнить, что церковь вывезла с Пастера, 60 (бывшего матросского клуба) строительный мусор. Но если сравнивать с тем мусором, который пришлось вычищать СТД, – это была прогулка по цветущей благоухающей лужайке.

Кроме того. Весь период, когда церковь занималась дизайном обретенного здания на свой вкус и лад (в том числе зачем-то поменяла кровлю из прекрасного оцинкованного железа на другой материал, после чего крыша, которая не текла, дала протечку чуть ли не до подвалов), СТД за свой счет отапливал все 1350 кв. м. (сам СТД остался сейчас на 200 кв. м). Оплачивал все коммунальные услуги, считая, что церковь еще не вселилась (хотя при ремонтно-отделочных работах расходуется и электроэнергия, и вода).

Словом, если подсчитать все расходы, которые нес Союз театральных деятелей, чтобы восстановить и сохранить памятник зодчества А. Бернардацци, З. Шретера и Х. Сведера, то эта сумма в сравнении с так называемыми убытками церкви покажется горой рядом с мышью.

Не следует забывать, что с 1988 г. СТД исправно платил арендную плату. Продолжает платить ее и сейчас (мне показывали платежные поручения). Правда, управление по охране памятников культурного наследия перестало взимать с СТД арендную плату, поскольку здание изъято из городской собственности, а церковь из своих соображений тоже эти деньги не берет. Так что они через нотариуса уходят безадресно государству. Аналогичная картина с коммунальными платежами.

Вначале, как уже говорилось, хотя хозяином здания стала церковь, коммунальные услуги оплачивал Союз. Затем церковь решила оформить коммунальное услуги на себя. Союз поставил водомер (за свой счет). Электроэнергию оплачивал по так называемым договорам-поручительствам до тех пор, пока "энергосбыт", у которого договор с церковью, а не с СТД, не отказался получать платежи в такой форме. Последнее время церковь не выставляет счета СТД, что лишает СТД возможности вносить свою долю.

В СТД считают, что делается это намеренно, чтобы заставить Союз подписать новый договор с кабальными условиями. Во всяком случае такая политика дала церкви предлог отключить с 18 июня Союзу подачу электроэнергии и воды! Возникает вопрос: насколько соответствует христианской морали оставить людей без света и, главное, воды (то есть и без канализации) в пылающей зноем Одессе? Я уже не говорю о санитарной и пожарной безопасности. ПО-ХРИСТИАНСКИ ЛИ ЭТО?

Если бы церковь выполнила все свои обязательства по договору 1999 г. (да еще бы в полном объеме сумело помочь государство), СТД давно бы перебрался в фактически соседний дом. Но, видимо, опорочить заключенный в 1999 г. договор приятнее, чем по нему платить. Так 13 человек (с этого числа членов начиналась община, которая теперь, естественно, выросла), выиграв суд, поставили на грань выживания Союз, насчитывающий более 1000 членов.

При этом церковь ссылается на свою благотворительную деятельность. Не будем ее оспаривать. Но не будем также забывать о творческой и благотворительной деятельности Союза, проводимой им с 1944 года. Не будем также забывать, что искусство не меньше, чем церковь, несет народу разумное, доброе, вечное.

Неловко читать в обращении строки о том, что деятельность СТД "не отвечает статусу религиозной общины". (Наверное, вся светская жизнь не отвечает этому статусу.) При этом церковь не стесняется ссылаться на проводимые в СТД "систематические громкие праздники и "капустники", на которых одновременно с употреблением спиртных напитков звучат песни светского содержания".

Это уже смесь лжи и ханжества. Действительно, время от времени в СТД отмечают чей-то юбилей или, к сожалению, поминки. Не очень часто. Приходилось и мне бывать на этих мероприятиях. Не осмелилась бы назвать их "шумными". Все в пределах приличия. Не встречала на них ни Робинзона, ни Шмаги (наверное, именно этих персонажей Островского видит церковь в любом актере).

Да и то, юбилеи чаще всего отмечают в родном театре, а что касается "капустников", то в помещении СТД скорее всего идет их подготовка, так как "капустники" в подавляющем большинстве разыгрываются на сцене. Да, еще бывает, распеваются бездомные артисты оперного театра. Но из высказываний общины можно сделать вывод, что СТД – это какой-то вертеп. Не следует только забывать, что ВЕРТЕП – это переносной театр-ящик, в котором разыгрывались сцены рождения и жизни Иисуса Христа.

В конце хотелось бы напомнить общине еще об одном моменте. В одном из рассмотренных мною документов представители церкви ссылаются на то, что, по статусу творческих союзов, последние должны занимать помещения, числящиеся в коммунальном хозяйстве города, к которому памятники архитектуры (которым является и здание Бернардацци) не относятся.

Тут можно рассматривать разные аспекты и варьировать нюансы. Здесь может идти речь о бессрочной аренде (без формальной передачи в собственность) и т.д. Во всяком случае, если рассмотреть примеры из жизни, то можно назвать далеко не единичные случаи, когда творческие союзы занимают достойное их предназначению здание (хотя бы Союз архитекторов), а не ютятся на 4-м этаже многоквартирного дома, как предлагала церковь СТД. Но, что уж точно, так это то, что в перечне организаций, которым может быть отдан в собственность памятник архитектуры, нет религиозных общин. Если, конечно, здание само не есть храм. В данном случае бывший кукольный театр перестал быть храмом еще в 1915 году по уже упомянутым обстоятельствам, причем принадлежал он совсем другой общине.

А в общем, как назвала одну из глав своей восторженной статьи "Дорога к храму" Н. Гончаренко, "ЦЕРКОВЬ – ЭТО НЕ ЗДАНИЕ". И не надо общине это забывать. Тогда не придется ссылаться на волю Божью, как ссылается пастор Бабынин, отключая людям воду и свет.

Елена КОЛТУНОВА.

Коллаж А. КОСТРОМЕНКО.