Номер 17 (762), 06.05.2005

ЗАПИСКИ ФОТОРЕПОРТЁРА

МИХАИЛ РЫБАК

Мелитон Кантария приехал в Одессу в феврале 1986 года, чтобы повидаться с боевыми друзьями, с которыми шёл на Берлин в 1945-м, с которыми простился на широких каменных ступенях зияющего дырами разбитых окон рейхстага.

В гостиницу "Черное метре", где поселился Кантария, то и дело приходили однополчане в парадных пиджаках, утяжелённых орденами, медалями, все уже пожилые, повидавшие жизнь со всех сторон, так что было им о чём рассказать друг другу, о чём вспомнить. На лацкане пиджака абхазского гостя светилась только золотая звёздочка Героя Советского Союза, о происхождении которой знала вся страна, ибо именно он, Мелитон Кантария вместе с Михаилом Егоровым (ещё одно громогласное подтверждение дружбы народов великой державы) 30 апреля 1945 года укрепили на куполе ещё недавно грозного рейхстага красное Знамя Победы.

По внутренним полуразрушенным ступеням рейхстага пробирались к его куполу двое отважных солдат. Именно пробирались, потому что на некоторых этажах гитлеровские вояки, которые даже в этот день, когда улицы Берлина были заполнены советскими войсками, танками, орудиями полевой артиллерии, еще верили в какое-то чудо, а может быть, просто продолжали стрелять по инерции, по солдатской укоренившейся привычке... Так что подниматься вверх под обстрелом двум бойцам было совсем непросто. И когда снизу увидели развевавшееся над куполом Знамя Победы, могучее "урр-ра-а-а" заполнило улицы и площади столицы третьего рейха...

После войны Кантария и Егоров, которых породнил бессмертный подвиг, встречались лишь однажды. Такова жизнь...

Тогда, во время встречи в Одессе нам с Мелитоном Кантария не удалось подробно поговорить ни о годах военных, ни о нынешних. Он оставил мне свой адрес и телефон в Сухуми, где жил с семьёй в довоенном доме, а работал в "савсем маленкая лавочка" недалеко от набережной. Искренне, с кавказским гостеприимством приглашал "на шешлык и киндзмараули".

В Сухуми мне удалось побывать только через два года после этой встречи. Вместе со штурманом теплохода, на котором мы пришли из Одессы, направились искать "маленькая лавочка" нашего героя. И, кажется, нашли, но за прилавком стоял совсем другой человек. Вернее, даже не за прилавком, а в огромном открытом окне, ибо "маленькая лавочка" было всего лишь деревянной будкой-киоском, где торговали сигаретами, пивом, печеньем в пачках фабричной упаковки и даже прекрасным вином киндзмараули в 750-грамовых бутылках.

— Скажите, а где Мелитон Кантария? – спросил я с ходу, уже начиная сомневаться, та ли эта "маленькая лавочка".

— Ой, Мелитон, Мелитон – запричитал продавец, – бедный Мелитон! Толко скажу, если ви его друзя. Мелитон умер, такой герой был, такой, чалавэк, только умер Мелитон, савсем умер. Хароший был чалавэк, но уже нэт чалавэк. Это был мой брат и здес он работал, целы дэн работал, а патом умэр.

Рядом с нами, опершись о девевянную стенку будки, покуривали и беседовали о чём-то своём двое молодых людей. Мой спутник попросил у продавца пачку крепких грузинских сигарет. Тот бросил пачку на прилавок и буквально выкрикнул:

— Давай скорэй 60 копеек. Спички даю закурить бэз дэнга. Давай, давай!

Штурман положил на прилавок рубль, продавец быстро схватил его, сунул в карман.

— Я тэбэ сигареты дал, зачэм стоишь? Иди сэбэ, кури, эта хароши сигарет!

— А сдачи? – едва промолвил ошарашенный штурман.

— Какой сдачи? 3ачэм сдачи? – возмущённо затараторил продавец, явно ожидая сочуствия молодых людей, которые уже всем корпусом обернулись к нам. И вдруг один из них, приклеив полусгоревшую сигарету к верхней губе, спокойно произнёс:

— Зачэм абыжаишь старого чалавэка? Он же радной брат знаэшь кого? Балшова героя, можит быт, самого болшого гэроя в Савецком Саюзэ. А ты абыжаишь. Сдачи тэбэ нада! Ты жэ моряк, много денги палучаишь, а он старик, видишь? Нэ трогай старого чалавэка, это очин некарашо. Он жэ тэбэ дал сыгарэты, дал?

С тем мы и ушли на судно, получив информацию о том, что Мелитона Кантария уже нет в живых.

Фото автора.