Номер 02 (849), 19.01.2007

ПРЕМЬЕРЫ

(Не по Маяковскому)

К концу года премьеры посыпались, как из рога изобилия. Одесский академический театр музыкальной комедии им. Водяного выпустил музыкальный детектив "Французский шансон для восьми женщин", Одесский академический украинский музыкально-драматический театр им. В. Василько отыграл два премьерных спектакля "Соло для часов с боем" и, наконец, Одесский академический театр оперы и балета поставил бессмертную оперу бессмертного Джузеппе Верди "Риголетто".

Спектакли производят разное впечатление, но не столько в силу различия жанров, сколько разницей в воплощении.

Впрочем, качественный отрыв относится только к спектаклю в Музкомедии, с него и начну.

"МУЛЕН РУЖ" ДЛЯ БЛИЖНИХ МЕЛЬНИЦ,

или ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО

Я ни в коем случае не хочу обидеть жителей Ближних Мельниц. Даже те из них, кто не бывал в Париже, не посещал знаменитый театр-варьете "Мулен-Руж", не знает, что название театра переводится как "Красная Мельница", не любит французский шансон и не читает детективы, смогли бы по достоинству оценить тот кошмар, в котором зрителям предназначено было просидеть четыре часа кряду.

Лично я люблю и детективы, и французский шансон, но, как говорится, предпочитаю котлеты отдельно, а мух отдельно. Детектив, непрерывно прерываемый не имеющими отношения к развитию сюжета вокальными попытками изобразить французский шансон да еще по-французски, не под силу разгадать даже Шерлоку Холмсу, Эркюлю Пуаро и Ниро Вульфу взятым вкупе.

В основу решения о постановке такого спектакля было заложено по меньшей мере три порочных идеи. Первая – продублировать вот уже 10 лет идущий на сцене Украинского театра милый, изящный спектакль по пьесе Робера Тома "Восемь женщин" (под этим же названием с успехом шел французский кинофильм). В Украинском театре спектакль называется "Любовь по-французски", так что те, кто не досидел и первого действия в Музкомедии, а таких было немало, смогут разобраться в сюжете, сходив в Украинский театр. Что? Не все владеют украинским языком? А французским? Если только можно назвать тот язык, на котором пелись в Музкомедии французские шансоны, – французским!

Вторая порочная идея – заставить актрис оперетты (с их специфически опереточными голосами и манерой исполнения) искусственно занижать голоса, чтобы хоть как-то приблизиться к манере исполнения французских шансонье. Скажу сразу, что приблизиться "хоть как-то", тоже удавалось далеко не всем несчастным исполнительницам.

Третья порочная идея состояла в том, чтобы при наличии живого оркестра и живого дирижера пустить спектакль под фонограмму "-1" (что он жив, дирижер Аркадий Певцов доказал, выйдя на поклоны в конце спектакля, когда после затянувшейся паузы раздались жидкие аплодисменты в поте лица отработавшей столько часов труппе).

Мне понятно, когда театр пользуется так называемым даблтреком, то есть, когда одновременно звучит живой оркестр и фонограмма, – это дает эффект большей объемности. Но просто записать на "фанеру" оркестр, одно присутствие которого в оркестровой яме, нестройное звучание настраиваемых перед спектаклем инструментов уже создают неповторимую театральную атмосферу, – это нонсенс. Похоже на то, что режиссер-постановщик спектакля Владимир Савинов был уверен, что он создает шедевр, достойный частых гастрольных поездок, так что "фанера" даст возможность сэкономить на оркестрантах деньги. Но, во-первых, гастроли этому спектаклю не светят, разве что в Тимбукту, где кривляние актрис на сцене, выдаваемое за игру, примут за ритуальные шаманские пляски. Во-вторых, во сколько влетела театру эта "экономия", – сумма не для слабонервных. Аппаратура, ее обслуживание, спецэффекты в виде вертящихся кругов, среди которых какие-то невразумительные движения делает столь близкая сердцу режиссера подтанцовка, сопровождающая музыкальные номера; а киноаппаратура, поскольку ни к селу ни к городу вдруг на сцену опускается экран и на нем возникают какие-то кадры из французской жизни (например, по берегу идут герои фильма "Мужчина и женщина" и бегает по песку собачка.) Видимо, Савинову не дают покоя лавры Георгия Ковтуна, использовавшего кинопроекцию в "Разине", что, кстати, было более чем уместно и ненавязчиво. Словом, затратность постановки была такова, что лучше пусть она останется в тумане, который щедро напускал на сцену Савинов, заставляя кашлять пять первых рядов зрителей.

Я еще не упомянула затраты на выписанных (через голову главного художника и главного балетмейстера театра) сценографа и хореографа из России. К чести прекрасного хореографа Сергея Кочергина (из Санкт-Петербурга), он, поругавшись (по-творческим вопросам) с Савиновым, сбежал обратно в город на Неве. Танцы ставил кто-то уже из труппы театра (но не главный хореограф И. Дидурко). Но художник Мила Введенская осталась... И в антураже непонятных декораций (сермяжной правдой отличались лишь дверь в комнату "убитого" и диван, на который по очереди бросались все актрисы) бродили, бегали, выдрючивались, извивались и визжали дурными голосам актрисы в немыслимо уродливых костюмах.

Так что мой эпитет "несчастные" был уместен и по причине неэстетичности внешнего вида актрис, а еще и потому, что вполне достойных актрис Театра оперетты режиссерская трактовка ролей превратила в "опереточных актрис" в самом плохом, вульгарном понимании этого слова.

Каким-то чудом удалось окончательно не попасть под влияние режиссерских фантазии лишь засл. арт. Украины Тамаре Тищенко, которая вполне достойно сыграла роль Пьеретты – женщины недостойного поведения, и Ларисе Борисенко, сумевшей не превратить Бабушку в клоуна из ярмарочного балагана. Гораздо ниже своего обычного уровня играли заслуженные артистки Украины Наталья Завгородняя (Габи) и Аурика Ахметова (Огюстина). Аурику Ахметову я впервые увидела в одном из лучших спектаклей театра прошлых лет "Игра, идет игра", где она исполняла роль героини Лидочки. Мне трудно было поверить, что через 12 лет я вижу перед собой ту же актрису. И когда на сцену был вынесен полупрозрачный экран, за которым по замыслу режиссера Ахметова исполняла под очередной шансон стриптиз, я, каюсь, не выдержала и громко на весь зал расхохоталась. А сидящий рядом со мной известный композитор со словами: "Ну, это уже..." покинул зал.

Об актрисе В. Данченко, о том, как она дергалась, исполняя шансон, как пыталась "работать под девочку" в роли Катрин, я лучше умолчу.

Боюсь, что под влиянием переполнивших меня отрицательных эмоций я столько времени и места уделила последнему "шедевру" Савинова, что на нормальные работы других театров их почти не осталось.

Но вот уж воистину: "Доколь ты будешь, Катилина..." Доколь мы будем выносить положение, когда наш прекрасный Театр музкомедии опускается на дно болота?!

(Окончание следует.)

Елена КОЛТУНОВА.

Фото Леонида БЕНДЕРСКОГО.