Номер 17 (1114), 11.05.2012

Мы продолжаем публикацию материалов,
посвященных 90- летию старейшей на просторах СГН
одесской молодежной газеты.
Сегодня своими воспоминаниями
делится Оксана Полищук.

Она начинала работу журналиста
в "Комсомольском племени" еще в 1961 году!
Отдала "молодежке" больше десяти лет.
И до сих пор творит на страницах
"Чорноморських новин".

Ну как же говорить о "Комсомольской искре", не сказав благодарное слово газете "Комсомольское племя", ее предшественнице, из которой и пошла она в свет в годину хрущевских перемен. С тихой грустью вспоминаются те далекие годы начала 60-х, собравшие нас в областной молодежной газете "Комсомольское племя". В кинохронике памяти в первых кадрах - конечно же, наш незабываемый редактор Ерванд Григорьянц, честнейшей души человек, для которого, казалось, не было в жизни ничего важнее нашей газеты и он ей самозабвенно служил.

Работать с ним было одновременно и сложно, и легко. Многие молодые начинающие, те, кто желал обрести на практике профессию журналиста или стремился в ней прочно утвердиться, готовы были работать за символическую зарплату. В редакции для обкатки новичков оставалась свободной ставка литературного работника - 88 рублей. Ее делили на полставки (44 руб.), четверть ставки (22 руб.), а кое-кто был согласен и на очередное ее дробление, лишь бы попасть в "Комсомольское племя". Высокую профессиональную планку не каждому удавалось одолеть. Но если замечали в молодом претенденте искру Божью, поддерживали, бережно лелеяли.

Наша газета по праву считалась одной из лучших не только в Украине, а и в Союзе. Ее емкие, содержательные, образные рубрики неоднократно "отдалживала" для своих страниц даже флагман молодежной печати, непререкаемый авторитет той поры сама "Комсомольская правда". Это, конечно, льстило, но мы и возмущались: как же это, без нашего ведома? А сколько разных починов, инициатив рождалось на страницах "Племени", поднималось важных тем и проблем, имевших впоследствии широкий резонанс в стране!

Кстати, в обиходе редакции было десять заповедей для молодого журналиста, своеобразный устав-наставление. Одна из них - "Хороший парень - не профессия", чем в какой-то мере и определялся подбор кадров. И надо сказать, в газете работало немало способных, талантливых журналистов. В первую очередь - сам Ерванд Григорьянц, высокий профессионал, редактор- воспитатель, создавший в коллективе дух, обстановку сотворчества. Бывало, напишешь материал, никогда он сам его не читал, обязательно в твоем присутствии. Искренне радовался свежей мысли, образному сравнению, точному слову, журналистскому ходу. А иной раз слышишь: "Ну пусть я глупец, а ты же умный человек и как смог (смогла) такую невнятицу, глухую фразу написать?" И начиналась тщательная совместная шлифовка и мысли, и слова, и стиля. Он не терпел небрежности, неточности, безразличия.

Взрывной характер редактора уравновешивал его заместитель Игорь Лисаковский, истинный интеллигент, человек-энциклопедия, серьезно увлекавшийся и политикой, и литературой, и искусством. В свое время танцевал даже в балете нашего оперного, как и курьер редакции Сережа Шостак. Когда началась великая реставрация-ремонт театра, взял за свой счет отпуск, чтобы успеть срисовать, скопировать художественные детали интерьера и экстерьера, боясь, что реставраторы что-то упустят, упростят, утратят.

Интереснейшие люди были наши руководители. Как-то на одном из праздников редакционные остряки изобразили начальство - редактора, его заместителя и ответственного секретаря Владимира Брудного языком музыкальных произведений. Ерванд Григорьянц, конечно же, предстал "Танцем с саблями" Хачатуряна, Игорь Лисаковский - воздушно-солнечной музыкой Вивальди. А Владимир Исаакович, наш ответсекретарь, он по возрасту был самым старшим в коллективе и сегодня дай Бог ему здоровья, - одним из траурных маршей. В первую очередь от него зависело, попадет ли тобой написанное на газетную полосу. И скажет тебе об этом тихим, убийственным голосом. Правда, не преминет посоветовать, как бы его можно переделать, исправить. Словом, работай, думай, не халтурь.

И в журналистском коллективе работали далеко не ординарные личности. Неутомимая, фонтанирующая идеями Белла Кердман, блистательно писавшая на разные темы, готовая в любую минуту отправиться в командировку за "гвоздем" номера. Поражал всех сверхоперативностью Коля Калачев. Бывало, едет на задание и берет в редакционную машину портативную пишущую машинку. Возвращается в редакцию с готовым репортажем, корреспонденцией. Старался соревноваться с ним Борис Деревянко, тщательно набираясь знаний. Ведь еще тогда прямо заявил, что станет писателем. Николай Калачев - человек интереснейший, непростой судьбы: учился в Софии, окончил университет в Сорбонне, из семьи эмигрантов, но вернулся из Болгарии в Союз, желая здесь жить и работать. Сами за себя говорят имена поэтов Бориса Нечерды, Юрия Михайлика, Анатолия Глущака, но тогда, в первую очередь, молодых журналистов. А всегда невозмутимый и немногословный, с тонким юмором Вадим Овсянников. В свободное, и не только, время вечно что-то читал или тихо мудрствовал над шахматной доской.

Надо сказать, что к газете тянулись способные внештатные авторы. Нередко давали нам фору в поиске темы, глубине ее раскрытия, аналитичности. Как не вспомнить здесь А. Сапожникова, И. Глувштейна, С. Соколик, Р. Короткого и др. Дай Бог памяти всех их вспомнить. Но одних уж нет, а те далече...

"Студенческие вести" (газету в газете) готовили исключительно внештатные авторы. Здесь, собственно, и начались по сути журналистские биографии ныне известных в городе Феликса Кохрихта, незабвенного Миши Ильвеса, Людмилы Гипфрих.

Прошли десятилетия, но не забывается та наша дружная журналистская семья, поныне согревает теплом воспоминаний.

Да, мы гордились, что работали в "Комсомольском племени". Мы были молоды и наивны, иной раз до смешного. Тот же редактор стеснялся, например, государственной дачи на 13-й станции Большого Фонтана, положенной ему по служебному статусу. Как правило, мы все там толклись во внерабочее время.

Честность, бескомпромиссность нашего редактора иных просто бесила. Ну кому понравится в пору тотальной русификации, когда на различных совещаниях, собраниях, пленумах редактор-армянин из Одессы выступает в Киеве на чистейшем украинском языке, в то время как его косноязычные коллеги из провинциальных областей лепечут на ужасном суржике. А редактор одной из республиканских молодежных газет учуял в Е. Григорьянце опасного для себя соперника, слух появился о возможном его повышении. Дабы опорочить возможного конкурента, сынициировал тотальную проверку редакции, сам во главе приехал с комиссией "копать" под Григорьянца. Две недели "копал", искал доносчиков, зазывал к себе в гостиницу поговорить с глазу на глаз. Но желанных визитеров так и не дождался. И на собрании никто из коллектива не выступил против редактора.

Жаль, конечно, что в "Комсомольськiй iскрi" недолго пришлось поработать с нашим Ервандом. Его пригласила в штат "Комсомольская правда", из которой несколько позже он перешел в "Литературную газету", авторитетнейшее из периодических изданий той поры. Вот как все обернулось.

Естественно, "Комсомольська iскра" старалась продолжать лучшие традиции своей предшественницы. Было сложнее, ведь газета изменила статус, став межобластной. Выходила в созданном так называемом Черноморском экономическом районе на четыре области - Одесскую, Николаевскую и тогда еще Крымскую, к тому же в отличие от "Комсомольского племени" издавалась на украинском языке. Правда, предшественница тоже имела украинский дубль, но он был незначительный. В коллектив газеты влились новые люди из названных областей - Люда Костюк и Павел Куляс из Николаевской, Елена Любомская и Лада Федоровская из Херсонской, Николай Лесин и Борис Чубарь из Крыма. Пополнение оказалось достойным, полк боевого пера пополнился.

Именно в "Комсомольськiй iскрi" начали активно появляться публикации новых сотрудников - Евгения Голубовского, Семена Лившина, Саши Кнопа, Анатолия Качана, Рудика Феденева. Пришел в редакцию художник Игорь Божко, блиставший талантами и в письме. Именно наша газета привлекла Юлия Мазура в несправедливо трудное для него время. Из активных внештатников воспитатель в рабочем общежитии Павел Шевцов очень быстро вписался в коллектив, стал блестящим корреспондентом газеты. В нашей редакции вечно крутились интереснейшие люди. Что-то притягивало к нам молодых и уже известных в городе артистов, художников, литераторов, просто незаурядных людей. В проходном, самом большом кабинете выставляли свои работы художники - опальный в ту пору Олег Соколов, Владимир Стрельников, Александр Ануфриев, Люсьен Дульфан. Дружил с редакцией Святослав Божий и другие. У многих из нас сохранилось об этом времени немало снимков, которыми постоянно одаривал неутомимый и неистощимый фотокорреспондент Миша Рыбак.

Много чего может вспомнить каждый из бывших сотрудников "Комсомольськоï iскри". В частности, как жилось и работалось при последующих редакторах газеты - Игоре Лисаковском, Вадиме Мартынюке, Олеге Приступенко, Борисе Деревянко, Юлии Мазуре, Владимире Гоцуленко. Разными были эти люди, со своими требованиями, по своему разумению держали высоту планки газеты.

А в редакционной жизни случалось всякое - и серьезное, и смешное. Скажем, произошел в моей журналистской практике довольно забавный случай.

Для выступающих на различных активах, пленумах, конференциях, съездах, как правило, обращались комсомольские руководители в редакцию, просили помочь написать текст тому или другому выступающему. На областную комсомольскую конференцию выпало мне подготовить выступление передовой доярки. Все данные, так называемую справку-объективку, предоставили. Лично переговорила с девушкой по телефону, пыталась выяснить, чем интересуется, что больше всего волнует, что хочет сказать сверстникам с трибуны. В ту пору неизменным правилом в каждом выступлении, серьезной статье был обязательный посыл на решения "исторических" пленумов, съездов, "мудрейших" цитат партийных правителей. Фразу "вдохновленные решениями XXIV съезда КПСС" моя доярка тоже должна произносить с трибуны. Но, о ужас! Читает моя подопечная ее не иначе, как "вдохновленные решениями Ха Ха ИУ съезда..." Зал грохнул. А меня серьезно пожурили позже, что не написала эти роковые римские цифры словами. Но кто же думал, кто же знал?..

Да и сама стала, можно сказать, жертвой прокола партийных бонз. Имела честь от коллектива редакции быть избранной депутатом Жовтневого райсовета Одессы. Впервые тогда были созданы депутатские комиссии по делам молодежи, где избрали меня заместителем председателя комиссии. Работала с охотой, ведь и для газеты всегда живой материал, была активным, инициативным депутатом и в комиссии, и на округе. По окончании депутатской каденции нас, лучших, пригласили во Дворец моряков на "голубой огонек". Много благодарных слов услышали мы за свою работу, вручали грамоты, подарки. И вот грядут очередные выборы в местные Советы. В редакцию приходит пакет и письмо из райсовета с просьбой провести в коллективе собрание по выдвижению своего кандидата в районный совет. Вскрываем пакет, а там уже стоит фамилия предложенной кандидатуры под незнакомой нам фамилией. Все данные - мои, кроме года рождения - 1918-й. Редакция в недоумении. Позвонили в райсовет, сообщили, что сей человек в нашем коллективе не работает да и не может в таком почтенном возрасте. Там искренне удивились, должна же быть моя фамилия, значит, в райкоме партии так скорректировали. Тысячу извинений и пожеланий услышала, но поправлять "руководящую и направляющую" руку не решились.

До сих пор содрогаюсь, вспоминая, как принимали меня в кандидатом в члены КПСС. Мне уже перевалило за тридцать, возглавляю серьезный отдел комсомольской жизни, а все без партийного билета. Меня это мало волновало - имею журналистский диплом, а карьера не очень-то привлекала, хотя и предлагались варианты. Но редактор Олег Приступенко наседал, несколько раз вызывал, пытаясь выяснить, почему я так артачусь. Подключился к агитации и наш парторг Миша Рыбак. Наконец-то уболтали.

Нас двое из "Комсомольськоï iскри" предстали пред ясны очи партийной комиссии Жовтневого района - я и Юрий Михайлик. Нужно было видеть членов этой комиссии - партийные старцы с пергаментными, не выражающими никаких эмоций лицами. И начался допрос с пристрастием. Рассказала автобиографию, ответила на вопросы по Уставу партии, истории КПСС. Да не унимаются придирчивые старики. Что только не спрашивали, куда не сворачивали! Например, где находится Доминиканская Республика. Отвечаю: на острове Гаити, не терпится им уточнить, в какой именно части; как изменилась политика Франции по приходу к власти де Голля; и почему подпольная организация "Партизанская искра" в Николаевской области обрела такое название; как я понимаю квадратно-гнездовой посев кукурузы; кто основоположник социалистического реализма и пр. и пр. А я вот-вот сорвусь и выбегу из этого нафталином пахнущего кабинета. Останавливал только умоляющий взгляд нашего сердобольного парторга, давшего мне рекомендацию. Сорок две минуты длилась эта экзекуция. Юру Михайлика допрашивали чуть больше получаса. А с рабочим табачной фабрики, который зашел перед нами, поговорили от силы минут пять. Очень бдели старые большевики, старались сделать заслон нежелательным в нашем лице элементам для пополнения партийных рядов. Другое дело - рабочий...

Но чего стоят эти бюрократические подножки, досадные казусы по сравнению с живой работой в редакции. Разве забудешь срочные командировки, особо важные задания, романтичные ночные рейды в степи на зеленой жатве, где в главных героях была молодежь. Как приходилось неделю буквально жить на ферме, чтобы убедить доярок перейти на звеньевой метод работы для их же выгоды. И убедили, за что потом нас благодарили. А встречи с героями твоих очерков, репортажей, благодарные письма и звонки, что ты помог, дело сдвинулось с места. И торжественные минуты, незабываемые встречи на комсомольском съезде в Киеве... Спасибо тебе, "Комсомольська iскра", что ты была в моей жизни. Целых счастливых двенадцать лет.

Оксана ПОЛИЩУК.

На фото Михаила РЫБАКА:

- ремонт в "КИ".
Михаил Ильвес и Оксана Полищук;

- шутливое напутствие
редактору "КИ" Юлию Мазуру
(исполняют Оксана Полищук
и Семен Лившин).