Номер 49 (692), 19.12.2003

Евгений Кричмар вошел в одесскую историю как автор знаменитой песни "Пахнет морем...". Сочинена эта песня, однако, "вдалеке от родных берегов", в США, куда автор эмигрировал много лет назад. Но в последнее время он периодически посещает родной город. Наш корреспондент Елена Даракова имела возможность побеседовать с автором легендарной песни во время одного из его посещений Одессы.

— Как родилась ваша знаменитая песня, что вас подвигло на ее сочинение?

— Я никогда в жизни не думал этим заниматься. Тем более, что не задача уехавшего отсюда сочинять песни. Но я попал в Лос-Анджелесе в диаспору, в которой оказались 28 человек из моей школы № 39. Из них четверо вообще из моего двора плюс один преподаватель физкультуры. Все они объединились вокруг меня. Я не знаю, чем я привлекаю людей, но так получается, что я всегда нахожусь в центре, около которого начинают крутиться люди. Это было в школе, в институте, всегда около меня какой-то водоворот. И вот в Лос-Анджелесе я решил создать клуб "Одесса-Малая". Потом пришла идея...

Я решил, что хватит петь "о широких просторах" или "Ах, Одесса, жемчужина у моря". Хотелось чего-то своего. Когда-то я писал конферансы, в том числе в стихах. Я к музыке никакого отношения не имею, но у меня стихи рождаются вместе с мелодией. Мне помог записать мелодию Моисеев, который когда-то был аккордеонистом в парке Ильича. Первая моя песня называлась "Любимый южный город". Потом я написал "Пахнет морем". Сочинял я ее в машине по дороге на работу и с работы. Идея была такая: написать песню "24 часа по Одессе", которая бы начиналась с утра и заканчивалась следующим утром. Но получилось иначе: начинается песня с ночи ("Пахнет морем, и луна..."), а заканчивается утром ("И Пересыпь, пробудившийся от первого трамвая..."). Первоначально в ней было 12 куплетов. Когда я ее первый раз презентовал, а нас собралось человек триста или даже больше, люди плакали.

— Это в каком году было?

— В 1985-м.

— А сейчас можете воспроизвести куплеты, которые вы отбросили?

— Сейчас уже не помню. Там были и базарные ларьки, и вобла, и все, что хотите. Там столько всего я наворотил, что решил все это отсечь, и скомпоновал ее заново. Второй раз я выступал на вечере в ресторане, где играл Миша Шуфутинский. У него уши сразу стали на макушке, и он говорит: "Дай мне тоже спеть эту песню". Я ему разрешил, он ее аранжировал, сделал еще более красивой и начал петь. Потом у меня в жизни случились некоторые неполадки, а Миша уже с дальним прицелом стал ее записывать в студии. Когда он меня вызвал и показал первую пробу, я сразу же сказал: "Миша, во-первых, песня эта не танцевальная. Это баллада об Одессе, она не может быть танцевальной". Он говорит: "Ты не знаешь современную публику!". Я говорю: "Может, ты лучше ее знаешь. Но, во-вторых, ты поешь о портальных кранах, а я о них и не упоминал, это портовые краны". – "Таких нет, мне сказали, что есть портальные". – "Ты не прав. Есть и портальные, и портовые, но в данном случае я имел в виду портовый кран". И потом я сказал ему, что я не писал "Звон бокалов и поет гитара за Одессу-маму", – я не люблю этих совершенно ненужных и нелепых одессизмов. Песня написана совсем в другом плане. Но так как у меня были свои проблемы, то он выпустил кассету в своем варианте, стал ее продавать, ну, а автору досталось большое спасибо на обложке. "Спасибо Евгению Кричмару за песню "Пахнет морем".

— У вас много песен об Одессе?

— 26.

— А почему именно эта песня стала такой популярной?

— Потому что она первая пришла в Россию. Шуфутинский ее "загнал" в Россию, а другие подхватили. Все остальные мои песни вряд ли кто-то знает.

— Это нормальная судьба автора песни, если она становится народной?

— Да. Например, Евгений Кемеровский взял мою песню "Ни кола, ни двора" (как и все остальные, без моего разрешения), и полностью переделал ее. А написал: "Слова Евгения Кричмара".

— Вы попали в Одессу спустя 20 лет. Когда вы ходите по Одессе, верится ли, что это тот город, в котором вы родились и жили?

— Очень многое кардинально поменялось за 20 с чем-то лет. Выросли новые здания, даже мечеть появилась в самом центре города. Но город познается не по улицам, а по лицам, а лиц нет.

— Вы имеете в виду знакомые лица или одесские лица?

— И знакомых лиц не стало, и одесских. Детей на улице стало меньше. Это не та Одесса, которую я знал.

— И не та Одесса, о которой вы пишете песни?

— Я пишу песни о том, что знаю, а не о том, что может произойти. Я не предсказатель будущего. Мои песни – это тоска по моей молодости.