Номер 37 (1183), 4.10.2013

Мы продолжаем публикацию материалов, посвящённых 90- летию старейшей на просторах СНГ одесской молодёжной газеты "Комсомольская искра".

(Продолжение. Начало в № № 32-36.)

Люди, приходившие в газету, были очень разными. Хоть и выросли мы все под прессом коммунистической идеологии, явные несовпадения с этой самой идеологией были заметны у многих журналистов 80-х годов. В "Искре" тех лет явно выпадал из контекста Валера Мигицко. По натуре анархист и, как сказали бы сегодня, "пофигист", он не хотел вмещаться в тесные рамки, заданные системой. Нет, он, конечно, легко создавал тексты нужного содержания, но, по моему мнению, ни капли не верил в то, о чем писал.

Борис Кузьминский и Елена Калугина.

Куда приятнее для него были веселые командировки по области в паре с таким же бесшабашным Борей Кузьминским. Они привозили в редакцию канистры чудесного вина, копченые колбаски, отличную брынзу и т. д. Боря в своем логове проявлял и развешивал десятки фотопленок. Валера садился разбирать только ему понятные записки. Блокнотов я у него не видел. На сложенном вчетверо листе Мигицко хранил фамилии, названия и цифры. Остальное писал по памяти или по вдохновению. Не особо любил записывать и Кузьминский. И вот тут случались курьезы. На негативах, прихваченных прищепками к длинному шнуру в его лаборатории, многие герои труда казались поразительно похожими друг на друга. Мне кажется, что не раз публиковались фото, мягко говоря, не тех людей. Из районов иногда звонили недовольные комсорги, но Боря с Валерой как-то эти бури гасили.

Апофеозом свободолюбия Мигицко стала нашумевшая история с красным полотнищем, разорванным им на куски. Оно заслоняло окно в отделе писем, где группа товарищей решила покурить в разгар празднования юбилея революции. Бдительные парни из КГБ появились у нас быстрее, чем спасатели на пожаре. А Валера потом некоторое время не появлялся в здании на площади. Но дружба с последним редактором "Искры" Юлием Шарабаровым вернула его в обойму.

Наташа Воротняк тоже из когорты анархистов. Работа в отделе пропаганды и культуры никак не склонила ее непосредственно к пропаганде. Она открыто недолюбливала карьеристов и конъюнктурщиков, тянулась к людям искусства и отнюдь не стремилась быть такой, как все. Ее напрягало то, что отделами и редакциями в целом назначали руководить не тех, кто казался ей реально достойным по профессиональным качествам. Перед самым закатом "Искры" Наташа исчезла. О ее дальнейшей судьбе ничего не знаю.

Застолье с Вадимом Ярмолинцем.

Исчез в конце 80-х и Вадим Ярмолинец. Но о нем-то мне хорошо известно. Последние годы перед его отъездом за бугор мы общались в одной компании. Там был и мой приятель детских лет Миша Ходарковский. Вадик писал забавные ироничные тексты с явным антисоветским оттенком. Но в годы перестройки писали и печатали уже вещи похлеще. Наш друг ничем не рисковал. Хотя тяга вырваться из рамок совдепии была столь сильной, что Ярмолинец в итоге убил полгода на поиск пути в Штаты. И таки попал туда. Когда мы начали выпускать "Порто-франко", его письма ко мне печатались под рубрикой "Наши за пределами". Позднее Вадим не один год проработал в крупнейшей русскоязычной газете Америки "Новое русское слово", пытался выпускать собственную газету, издал книгу, работал на радио. Английский он знал в совершенстве и в Штатах, похоже, прижился.

Еще более удачно сложились дела у Миши Ходарковского. У нас в молодежке он вел очень популярную в те времена шахматную тему. Многие играли сами, любили на досуге решать шахматные этюды, разбирать партии гроссмейстеров. Миша трудился в областном шахматно-шашечном клубе и писал для газеты. Сидел он в моем кабинете за соседним столом. К нам часто заходили поговорить о спорте, о том о сем, просто похохмить. Под вечер подтягивались любители преферанса. Замочек защелкивался изнутри. Начиналась игра. С эмоциями. Но тихо, будто нас и не было.

Мы с Мишей несколько раз вместе ездили в командировки. И нам тоже было не скучно. В годы перестройки Ходарковский стал выезжать на небольшие турниры в соцстраны поиграть в шахматы. Иногда даже выигрывал какие-то призы. Когда он уехал в Штаты, то именно шахматы стали его профессией. Миша открыл свою школу, работал в тренерских бригадах с известными гроссмейстерами. А сейчас тренирует женскую сборную США, одну из сильнейших в мире.

Мне всегда нравились путешествия. Журналистское ремесло давало возможность изъездить всю Одесщину, а временами забираться и подальше. Одну примечательную командировку придумал себе сам и просто выпросил ее у редактора. Мне необходимо было съездить в Ригу. Предлогом стали 70-летний юбилей революции и моя уверенность в том, что найду еще живых латышских стрелков.

Шарабаров (тогдашний редактор "Iскри") сомневался. Но отпустил.

В Риге я сразу бросился в Музей латышских стрелков. Прямо в центре старинного города было такое заведение со стильным интерьером и бесконечными списками некогда знаменитых местных революционеров. В тот вечер я был единственным посетителем музея. Приятная дама в летах обнадежила: есть, мол, еще вполне бодрые "стрелки". Пообещала их отыскать. И таки нашла!

На другой день мне вручили адрес, где микроавтобус подберет группу бывших латышских стрелков и меня в придачу.

В итоге нас отвезли в образцовый агрокомплекс под Ригой. У меня было вдоволь времени побеседовать со стариками, которые когда-то ринулись в революционеры еще совсем зелеными. Все они потом чем-то руководили. Все побывали и на сибирских лесоповалах. Но на жизнь не жаловались. Свой век скоротали нескучно.

Когда я привез в Одессу эти материалы с фотографиями, редактор удивился:

- Я думал, тебя на Рижское взморье путешествие потянуло.

Но та поездка не обошлась и без романтики...

В советское время выехать за рубеж даже туристом было непросто. За тебя решали, достоин ли ты загорать на курортах Болгарии или Румынии? Готов ли ты идеологически правильно представлять великую страну? Могли отказать в банальной поездке без объяснения причин. А ездить хотелось. Мне лично очень нравились путешествия. И денег на это никогда не жалел. Именно в 80-е удалось совершить несколько вояжей, после которых написал серию путевых заметок.

Осенью 1983 года с группой от молодежной организации "Спутник" попал в Югославию, страну, которая тогда казалась чуть ли не раем между социализмом и капитализмом. Мы приехали в хорватский Дубровник накануне Дня комсомола (кто не помнит - это 29 октября). Разместились в молодежном лагере на берегу Адриатического моря и на следующий день ринулись нырять в прозрачные воды. Местные смотрели на нас недоуменно: всего-то 18 градусов - и купаться? Сезон завершился. Большинство отелей и баз стояли закрытыми до будущей весны. Мы впервые столкнулись с выраженной сезонностью работы. У нас тогда еще царили плановое хозяйство и круглогодичная загрузка санаториев и пансионатов.

Мы тогда многое увидели впервые. Переполненные полки супермаркетов, местную водку по цене бутылки пива, изобилие любого ширпотреба, за которым дома нужно было охотиться и переплачивать.

Мне особенно интересно было побывать в Сараево, нынешней столице Боснии, где через несколько месяцев должны были пройти зимние Олимпийские игры. Во время экскурсии по вполне заурядному городу остановились, естественно, на том месте, где некий студент Гаврила Принцип стрелял в австрийского эрцгерцога. Просто следы ступней на тротуаре. И трудно поверить, что из этого инцидента в провинциальном тогда городишке разросся пожар Первой мировой войны. 30 лет назад ничто не предвещало, что в самой благополучной на вид Югославии вот-вот разорвется бомба межнациональных конфликтов и страну разнесет на мелкие осколки. Тогда мы увидели в Белграде огромный, помпезный до неприличия комплекс зданий мемориального центра недавно умершего вождя Иосифа Броз Тито. Его портреты были повсюду: в гостиницах и ресторанах, в госучреждениях и в газетных киосках. Всюду лозунги "И без Тито - Тито". У них исчезла должность главы государства. Этот пост по очереди занимали представители союзных республик. Срок - год.

Чуть позже поездил по несуществующей сегодня ГДР и разделенной надвое в 90-е Чехословакии. Из каждой поездки привозил путевые заметки. Но самые яркие впечатления тех лет остались от двух путешествий в Италию.

Первая из них состоялась в 1989 году в составе группы одесских журналистов. Формальным поводом был визит в город- побратим Одессы Геную, ставшую в тот год центром весьма популярного в Италии фестиваля коммунистической газеты "Унита". Идеи социализма были очень крепки в стране, и фестиваль собирал десятки тысяч людей. Не один день проходили выставки, концерты, лекции, раздача литературы. И все это очень живо и неформально.

Но, кроме собственно фестивальных мероприятий, мы посетили множество интереснейших мест: замок Сфорцо, собор и театр "Ла Скала" в Милане, галлерею Уфицци во Флоренции, музей Ватикана и прочие достопримечательности Рима. Жили в скромной гостиничке в центре Вечного города. Мы были катастрофически стеснены в средствах. Даже чашечка капуччино казалась нам роскошью. Но кто мог помешать нам вышагивать десятки километров по улицам и площадям Рима в естественном желании увидеть и впитать побольше? И мы топали небольшими группками до поздней ночи. Кто знал, доведется ли побывать тут еще раз. Мне, к счастью, удалось бывать в Италии неоднократно. Но это уже другие истории.

А вот та, о которой сейчас расскажу, имела косвенное отношение к последним дням "Комсомольской искры" и к созданию ее наследницы "Порто-франко".

(Продолжение следует.)

Аркадий РЫБАК.