Номер 04 (1397), 09.02.2018

В законодательстве определено множество категорий населения, нуждающегося в дополнительной помощи государства: пенсионеры, люди с инвалидностью, молодые родители, внутренне перемещенные лица, безработные и малообеспеченные.

Это только те, о ком вспоминаешь сразу, едва речь заходит о социальной помощи. Но, если разобраться, то перечень намного шире; даже может показаться, что чуть ли не каждый второй гражданин Украины попадает в какую-нибудь категорию. Не все знают о том, что государство готово протянуть им руку помощи. Но и среди тех, кто знает, далеко не каждый решает за ней обратиться. Почему же?

"Я далек от политики и какой-то общественной жизни, - рассказывает шофер-дальнобойщик Дмитрий, - главное, чтобы дорога была легкой. Вот так все и пропустил, из рейса возвращаться оказалось некуда. Об этом мне рассказали на таможне, когда вез груз из Болгарии. Расстроился, конечно, но что тут уж сделаешь. Ехать домой не стал, страшно. У меня дом пустой, все равно растащили все в первые дни".

Дмитрий - один из тех, кто так и не оформил статус ВПЛ (временно перемещенное лицо). Свою позицию объясняет просто: незачем, тем более, что на это нужно время. Несмотря на то, что мужчина спокойно рассказывает, как "просто сменил базу", трудно не догадаться, что это было нечто большее, чем смена работы. Из-за нежелания оформлять свой статус у него не раз возникали проблемы с работой: как только закончился срок действия загранпаспорта, от международных рейсов пришлось отказаться. Первое время проблемы были и с трудоустройством: одни опасались нанимать его, понимая, что он не привязан к дому и нуждается в деньгах, другие - требовали сначала оформить статус. "В порту много работы, а у меня тягач свой - многие могут таким похвастаться?" - поясняет Дмитрий, не вдаваясь в подробности, как после месяца поисков все-таки нашел свою работу. Зато он может часами рассказывать о машине: старенький гигант "Вольво" - стал ему больше, чем домом. Мужчина с детства мечтал о собственной огромной машине и при первой же возможности выкупил тягач у владельца. Десять лет назад пошел на поводу у детской мечты, не подозревая, как сильно это его выручит в будущем. Главное, что его сейчас беспокоит, это рост цен на дизельное топливо, запчасти и состояние украинских дорог.

"Налоги на транспорт растут, я сам их плачу, а дорога как была убитая, так и есть. Но местами получше. Машину жалко по колдобинам гонять", - говорит наш герой.

В будущем он тоже надеется обойтись без возни с документами, опасаясь, что спустя несколько лет после начала конфликта могут возникнуть дополнительные сложности. О том, что он переехал с Донбасса из-за АТО, Дмитрий тоже старается не рассказывать никому, чтобы избежать негативного отношения и расспросов. Для него это - прошлое, которое не хочется ворошить. Тем более, что, по сути, жизнь не изменилась: как проводил в дороге большую часть года, так и проводит.

Нежелание сталкиваться с негативным отношением и бумажной волокитой - одна из основных причин, по которым украинские граждане отказываются от помощи государства. Впрочем, не так уж и необоснованно: по исследованиям индекса социальной сплоченности и примирения в Украине (SCORE), временно перемещенные лица не смогли в достаточной мере ассимилироваться с местным населением. Так, в Одессе один из наиболее низких уровней позитивного отношения к ВПЛ - 3,9 по десятибалльной шкале. Основным источником стереотипов о внутренне перемещенных лицах по словам медиаэксперта Института демократии имени П. Орлика Натальи Стеблины, являются СМИ: "Мало информации, которая нужна самим ВПЛ - перечень документов для оформления статуса, формы и виды социальной помощи. Это во-первых. Во-вторых, журналисты пишут о помощи, но у читателя нет возможности понять масштаб проблемы. У местных жителей складывается впечатление, что эти люди на особом контроле у власти, что и власть, и волонтеры уделяют им очень много внимания. При этом журналисты часто используют местоимение "все": например, "все дети переселенцев получили помощь к 1 сентября". Хотя это не совсем так. Также часто используют большие цифры, "некая партия помогла 100 семьям переселенцев" или "некий чиновник передал переселенцам три тонны гуманитарной помощи". При этом неясно, насколько существенной является помощь - те же социальные выплаты на самом деле очень маленькие, поэтому освещается только общая сумма выделенных из бюджета денег. А ведь если 100 и даже 200 тысяч разделить на миллион - получатся гроши".

От помощи государства "скрываются" не только ВПЛ. Уже не первый год исследователи отмечают т. н. "скрытую безработицу": люди не спешат обращаться за помощью в поиске работы к государству. Из-за этого оценить, сколько наших сограждан реально не работают, а сколько работает "неофициально", практически невозможно. По данным Укрстата, в апреле 2017 года в Украине без работы пребывало 406,8 тыс. человек. На фоне этого заявление вице-премьер-министра Павла Розенко о 1,7 - 1,8 миллионах безработных вызвало настоящий ажиотаж, ведь приведенная им цифра почти в пять раз превысила официальные данные. Но Розенко пояснил, что разница вызвана методами подсчета - в то время, как Укрстат учитывает только тех, кто официально получает помощь по безработице, методология Международной Организации Труда затрагивает всех, кто действительно не имеет работы.

"Я не знаю, считаюсь ли я безработной", - поясняет Виктория.

Девушка зарабатывает на жизнь "по мере надобности", выполняя разовые заказы в интернете. Бывают удачные подработки, за счет которых можно не беспокоиться о деньгах весь оставшийся месяц, но такое случается довольно редко. Этот, пусть даже нестабильный доход, дает ей возможность не задумываться о ежегодных медицинских комиссиях, которые нужны для подтверждения ее глухоты. Она считает это унизительным - каждый год проходить комиссию, чтобы все убедились: чуда не произошло, слух не вернулся. Пособия для "рабочих" групп невелики, ведь формально человек способен работать и обеспечивать себя сам. Чем она и занимается - без поддержки государства. От идеи искать работу с помощью государства она отказалась почти сразу, как потеряла слух; несмотря на то, что ее профессия формально не связана с необходимостью слышать окружающий мир, для лиц с инвалидностью редко предлагают что-то достойное.

"Мне не нужны уши, чтобы рисовать, но, как мне объяснили, большинство вакансий для художников связаны с преподаванием", - рассказывает Виктория о своем скромном опыте на бирже труда.

Поначалу было тяжело приучить себя работать дома: нужно самой искать для себя заказы, не отвлекаться на домашние дела и прочие соблазны. Часть проблем решило замужество; поскольку теперь хотя бы один из членов небольшой семьи имеет стабильный доход, отсутствие заказов стало не таким критичным. В будущем девушка мечтает "раскрутиться" и открыть собственную студию дизайна, где могли бы работать люди с любыми "недостатками": ведь, как утверждает Виктория, "современные технологии позволяют работать почти каждому человеку из любой точки мира, но до сих пор далеко не каждый готов нанимать сотрудника, который отличается от полностью здоровых людей".

Виктория подчеркивает, что не хочет получать социальную помощь еще и потому, что в состоянии сама справляться со всеми трудностями. В Украине очень много людей, получающих социальные пенсии, выплаты, субсидии и имеющих льготы. Суммы некоторых выплат очень невелики и, как считает девушка, если бы на них претендовали только те, кто не может справиться сам, то появилась бы возможность их увеличить.

Яна САМКО.

Статья отмечена премией на региональном конкурсе "Невидимые".