Номер 19 (1165), 31.05.2013

Как при написании газетной статьи самое важное - нанести на бумагу первую значимую фразу, так и в газетной работе: главное - начать! Потом невозможно выбраться из водоворота новостей, событий, прогнозов, конфликтов, аналитики...

Подсознательно понимая это, я лет десять отказывался от возможности влиться в число цеховиков масс-медиа. Хотя мне советовали, уговаривали, один раз даже заставляли идти в журналистику. Попасть в "Порто-франко" помогла случайность. Она явилась в лице уже тогда известного в качестве пишущего человека Александра Галяса. Он затащил меня на 7-й этаж, на котором уже более 20 лет располагается редакция, и спас от безделья. Кажется, навсегда!

Мне дали пробное задание, по выполнении которого я был принят в штат. Цикадный треск печатных машинок, катящийся по коридору, кабинет, где место стены занимало одно большущее окно. И неповторимый запах типографской краски, отбившей на странице два материала, подписанных моей фамилией. Это - незабываемо.

Газете было всего полгода от роду, но она была уже популярна. Именно "Порто-франко" с наибольшим успехом продавали на перекрестках мальчишки-разносчики. Один такой Гаврош пристал ко мне: "Купите - почитаете - не пожалеете!"

- Не надо, - сказал я, надувая щеки, - я сам туда пишу.

Восторженное "ух ты!", прозвучавшее вслед, было оценкой труда, уровня газеты, читательского интереса и рыночного спроса одновременно.

Вскоре в лексиконе появились экзотические названия шрифтов - "цицеро", "нонпарель", и губы вытягивались в трубочку, произнося таинственное слово "интервью".

Этот своеобразный вид общения лежал где-то посредине между дотошностью участкового в беседе с проштрафившимся бедолагой и оживленной игрой в вопрос-ответ, знакомой по КВН. Ведь и собеседники, диалоги с которыми публиковались в газете, часто были не лыком шиты и за словом в карман не лезли. Иные приходили просто выговориться - не для печати. И редакция становилась комнатой психологической разгрузки. Порой по стуку в дверь угадывался любитель поскандалить. И тогда после подобного визита, помимо сверстанного в столбцы материала, для зоркого человека появлялась обширная возможность читать между строк.

Изначально заложенной особенностью "Порто-франко" был присущий ей дух экспериментаторства. Она критиковала и острила, расставляла свои акценты и делала намеки. Она бралась за любые темы. Может, в чем и ошибалась, но оставалась жизнерадостной и демократичной. Она хулиганила. Она не боялась. Это была газета молодых людей, созданная для современников, также увлеченных своей молодостью. И тех из старшего поколения, кто не зачерствел к меткому слову, не растерял интереса к жизни, сохранил юмор в нешуточное время первых лет независимости.

Что ж, одни СМИ наваливают на читателя глыбы проблем, поставленных и неразрешенных. Другие показывают, как не перегружать свое восприятие чужими заботами и не терять оптимизма. Какой печатный орган больше помогает в жизни?

Между тем работа, пугавшая когда-то, все больше увлекала. Поиск в журналистике сравним с азартом охоты - только не на зайцев, а - за информацией. Иногда она лежит на поверхности: обычная пресс-конференция, на которой речь оратора в одночасье пишут два-три десятка микрофонов "новостийщиков" из различных телекомпаний, уже такой подарок на тарелочке. Но иногда информацию нужно раздобыть. А потом поскорее отдать в печать: с эксклюзивом не мешкают. Тут и проявляется профессиональный интерес. И хорошо, если в редакции понимают, как ты откладываешь все дела на потом, бормочешь извинения в трубку, мол, срочная работа - не ждите, и мобилизуешь силы, чтобы утром положить на стол несколько страниц в подтверждение своей творческой состоятельности.

Благо в этом был понят. Импонировало и то, что не было дисциплинарного формализма и казенного требования строить свой день строго по часам. Я очень ценил ощущение свободы, испытанное в "Порто-франко". Такой атмосферы, располагающей к работе, я не встречал ни в одной другой газете. Конечно, с тем, что результативный итог необходим, я был согласен. Но с таким удовольствием не стремился к нему уже нигде.

Ощущение свободы необходимо журналисту не менее, чем живописцу или композитору. Пусть газетное дело - не откровение демиурга, создающего из ничего. Но публицистическая проза, подобно художественной, тоже не лишена элементов творчества. По крайней мере определенные условия для авторства нужны. Эти условия были.

Писать хотелось. И писалось где угодно: в трамвае, в длинной очереди, в столовой во время коротких перекусов пирожками. Мысли приходили по ночам, и радостно было вскакивать и записывать их, чтобы утром оглядеть по-хозяйски. Привычка укладываться спать, положив рядом ручку и бумагу, сохранилась до сих пор. Только теперь чаще под подушкой оказывается диктофон.

Статья, как наряд женщины, включает в себя две вещи: факт - наличие добротной оболочки и деталь. Факт впечатляет, деталь подчеркивает впечатление. По ней запоминается событие и становится достоверным так же, как пример, который убеждает лучше, чем правило. И еще, если продолжать начатую "гардеробную" аналогию, нужна отделка: газетному материалу - литературная. Благодаря этому проявляется стиль, узнаваемость автора по присущему только ему подбору слов и ритму дыхания. Эти критерии и объединяют людей со сходными вкусами, из которых складывается общность, известная как круг своих читателей. И тогда автор и читатель не антагонисты, а сотрудники. Многие из таких сотрудников "Порто-франко" стали ее нештатными корреспондентами, насыщая ее страницы своими характерами и видением предмета.

Что еще осталось на память? Несколько сохраненных в папке пожелтевших экземпляров. Пусть лежат, настаиваются на времени, потом станут раритетом. Улыбается с обложки написанной им книги "Записки фоторепортера" корифей фоторепортажа Михаил Рыбак. И нет да нет при отъезде в командировку в электричке какой-нибудь мужичок с пачкой прессы прищурится, и, как тот давний мальчишка, скажет: "А вот свеженькая "Порто-франко", купите - не пожалеете".

Владислав КИТИК.

Фото Л. БЕНДЕРСКОГО.