Номер 12 (757), 01.04.2005

ПИСЬМЕЦО В КОНВЕРТЕ

Наша редакция всегда относилась к своим читателям с симпатией и уважением, считая их людьми интеллигентными, не склонными к проявлениям мещанской злобы, и вполне адекватно воспринимала их письма, даже если в них была критика. Заметим – критика конструктивная, аналитическая, разумная. Однако же то, что мы прочитали в одном из посланий, ни в коей мере не соответствует данным критериям. Эта цидулка в половину листа машинописного текста написана неким критиком, вернее, критикессой, и по содержанию более всего напоминает ядовитый плевок: нате, мол, вам, утритесь! Надо сказать, что свою фамилию и инициалы дама написала, но приводить их здесь мы не будем, так как с такой породой людской хорошо знакомы – они только того и ждут, чтобы тут же в суд побежать за защитой своих якобы чести и достоинства. Впрочем, она наверняка себя узнает, ибо, судя по всему, изучает нашу газету с лупой в руках, выискивая различных "тараканов".

Чем же не угодили мы сей разгневанной критикессе? Она негодует по поводу "качества помещаемых в газете материалов", ссылаясь при этом на публикации некоторых наших постоянных авторов, – совершенно различные по жанру, стилю и теме. Она, видите ли, "совершает над собой невероятные усилия", читая их. Помилуйте, да к чему же такие жертвы? Мы ведь насильно никого читать не заставляем! На всех-то ведь не угодишь: Quot homines, tot sententiae, то есть – сколько людей, столько и мнений. Не лучше ли выпить валерианки или какого-нибудь ременса (говорят, некоторым дамам очень помогает) и на воздухе погулять или сходить, что ли, на митинг? Митинги сейчас в моде, там и адреналин можно выплеснуть, да и критики различного толка там весьма востребованны. Зачем же сразу в газету строчить и накопившуюся желчь изливать?

Впрочем, пишущей братии доставалось на орехи от критиков во все времена. Даже Александр Сергеевич страдал от них – "насмешников толстопузых", не говоря уже о более поздних литераторах... Имя им – легион.

Упаси, Бог, только не надо думать, что мы своих авторов с ними пытаемся сравнить или пробуем их (авторов) защитить!

Наши авторы в защите пока не нуждаются. Есть у них и свой круг читателей, есть и различные издания, в которых они публикуют свои "литературные опыты" (как выразилась наша дама) – кое-кто даже более двух десятков лет, и даже сборники свои издают. Так что, надо полагать, и критиков у них достаточно – посерьезней и попрофессиональней вышеупомянутой дамы. Она их произведения категорически не приемлет, ну и ладно: одни любят ананас, а другие свиной хрящик, что ж тут копья ломать? Однако, думается, причина столь бурного ее негодования вовсе не в том, что ее оскорбили "пустословие, бессмыслица, грубый и топорный язык" наших авторов, не их так называемое "графоманство".

Ох, не здесь "собака порылась", как любил говаривать незабвенный Михаил Сергеевич. Скорее всего, наша дама (либо кто-то из ее близких) сама, как говорится, не чужда этого самого литературного творчества, а ее почему-то не печатают. Всяких там Ивановых, Петровых, Сидоровых и примкнувших к ним Рабиновичей печатают, а ее, умницу-разумницу, нет! Вот и, выражаясь "грубым и топорным языком", – жаба давит.

Кроме того, давно известно, что на каждого пишущего всегда найдется десять не пишущих, но точно знающих, КАК НУЖНО ПИСАТЬ.

Уж они бы показали всем этим "жертвам всеобщей грамотности"! Враз бы Нобелевскую премию отхватили! Так в чем ж дело?

Уважаемая дама, порадуйте нас, бездарей, образцом своего собственного творчества, пришлите нам произведение истинно высокой литературы, чтобы мы все на него могли равняться. Ей Богу, мы его на самом почетном месте опубликуем и даже виньеточкой украсим в назидание нашим "графоманам". Пусть они завидуют и головы пеплом посыпают.

Зачем же разменивать свой талант на злобные выпады, да еще угрожать, что мы "рискуем своим читателем"?

Батюшки – светы! Мы уж было перепугались: неужто мы своего читателя на линию огня без бронежилета отправляем и ИМ РИСКУЕМ. Потом, правда, успокоились: видимо, наша радетельница за чистоту русского языка хотела сказать, что мы этого самого читателя (то есть, ее – уязвленную) РИСКУЕМ ПОТЕРЯТЬ, в смысле – она нас больше читать не станет, а, как говорится, пойдет пешком назло кондуктору, хотя билет и купила. Потеря, конечно же, будет невосполнимой, но мы уж как-нибудь переживем.

...Опять что-то Александр Сергеевич вспомнился. Он своим критикам всегда метко отвечал, например, так:

"Как загасить вонючую лучинку?
Как уморить курилку моего?
Дай мне совет". – Да... плюнуть на него".

Мое Вам почтение, примите и прочее, ИВАН НЕПОНИМАЙЛОВ.