Номер 28 (1125), 3.08.2012

Мы продолжаем публикацию материалов, посвящённых 90-летию старейшей на просторах СНГ одесской молодёжной газеты. (Начало см. в № № 15-24, 26-27.)

Богдан Иванович Сушинский - известный писатель, заслуженный журналист Украины, автор 148 книг, лауреат международных и национальных литературных премий им. А. Дюма, А. Фадеева, Д. Яворницкого, С. Олийныка и др.; вице-президент Украинской ассоциации писателей, академик Международной академии наук, образования, индустрии и искусств при ЮНЕСКО (США), почетный профессор Университета "Львовский Ставропигион". В газете "Комсомольська iскра" работал с 1968 по 1987 годы, прошел путь от младшего литсотрудника до заместителя главного редактора...

В "Иcкру" Богдан Сушинский пришел в 1968 году, еще будучи студентом пятого курса филологического факультета Одесского университета, который впоследствии окончил с отличием.

- С газетой меня связала стажировка, - вспоминает наш собеседник. - Я пришел на практику в редакцию, потому что с первого курса университета видел себя в журналистике. Уже тогда я публиковал свои литературные произведения в республиканских журналах, альманахах и сборниках. Если большинство творческих людей приходили в литературу через журналистику, то у меня получилось наоборот: я начинал как литератор, критик, пробовал свои силы в литературоведении.

Помню, в редакции меня тогда встретили заведующая отделом учащейся молодежи Белла Кердман и замредактора Александр Варламов. Мы как-то очень быстро нашли общий язык. Мне тут же дали редакционное задание, с которым я успешно справился. Кстати, парадоксальное явление: газета выходила на украинском языке, притом, что почти никто из журналистов, кроме разве что Оксаны Полищук, этим языком не владел, все вынуждены были пользоваться услугами штатных редакционных переводчиков. Я же, как оказалось, достаточно хорошо владел и языком, и пером. После первых же публикаций я стал официальным (то есть имеющим удостоверение) внештатным сотрудником. Потом в редакции неожиданно появилась вакансия, и с января 1969 года я, тогда еще студент стационара, был принят в штат, что категорически не укладывалось в рамки закона. Но в те времена все выпускники вузов подлежали направлению на работу. Поэтому уже в феврале руководство газеты обратилось в ректорат университета с просьбой официально направить меня на работу в редакцию. Каким- то образом у меня сохранился оригинал этого письма, которое как документ времени публикуется впервые:

"Ректору Одесского государственного университета им. И. Мечникова; председателю Госкомиссии по распределению выпускников. Редакция газеты "Комсомольська iскра" убедительно просит направить к нам на работу выпускника ОГУ Б. Сушинского. Богдан Сушинский - постоянный автор газеты, а летом нынешнего года проходил практику в нашей редакции. Показал себя творческим, дисциплинированным человеком, способным к журналистской работе.

После практики студент Сушинский продолжает успешно сотрудничать в газете, квалификация его быстро растет. Он часто выступает с интересными корреспонденциями, очерками. Учитывая индивидуальные способности этого выпускника, а также нехватку журналистских кадров в Одессе, просим разрешить Б. Сушинскому работать литературным сотрудником "Комсомольсько⌡ iскри".

Зам. редактора газеты А. Варламов;
секретарь партийной организации Б. Кердман.
14 февраля 1969 г."

К этому следует добавить, что штатные корреспонденты тогда, по чьей-то прихоти, именовались "литсотрудниками". Но это детали. В принципе, работы было много, в том числе и интересной. Казалось бы, цель достигнута, работай себе... Но, во-первых, я был максималистом, а во-вторых, уже тогда всерьез готовился к писательской работе, которая требовала большого жизненного опыта. Именно поэтому, когда подошло время служить, и мне сказали, что как журналисту в армию мне идти не надо, я все-таки обратился в военкомат. Но попросился не в окружную или в дивизионную газету, а в обычную часть, рядовым, в казарму. Причем держал свой призыв в армию в тайне. С кадрами в редакции действительно было туго, поэтому и в газете, и в обкоме комсомола были шокированы: что за вольность такая?! Почему вдруг вот так, не спросившись?.. Но помню сугубо журналистский нюанс. Редактором тогда был Приступенко. Узнав о моем "дезертирстве в армию", он, преисполненный редакторской мудрости, произнес гениальную фразу: "Можешь идти хоть в армию, хоть куда угодно, но чтобы в газете материалы твои появлялись регулярно". Я воспринял это всерьез, и за время, которое оставалось до отправки на службу, заготовил кипу материалов. Пока я служил, Белла Кердман представала в образе моей покровительницы и своеобразного редакционного агента; благодаря переписке с ней я оставался в курсе многих событий. Когда же вернулся из армии, то увидел, что большую часть года материалы мои публиковались так, словно я никуда не отлучался. Я служил в Белоруссии, в прошедшей войну обычной артиллерийской бригаде, за всю историю которой оказался первым служащим-журналистом. Сразу отмечу, что служба в армии очень помогла мне со временем, когда я работал над 25-томной эпопеей о Второй мировой - "Война империй", все романы которой уже увидели свет в Москве. А тогда я был рад, что удалось участвовать в знаменитых учениях "Двина", максимально приближенных к условиям войны, за участие в которых был награжден юбилейной медалью "За воинскую доблесть"; окончить курсы офицеров запаса и снова вернуться в редакцию.

Кстати, с нашей "молодежкой" связывали свои судьбы многие ныне известные журналисты и писатели. В разные годы в ее редакции формировалась удивительная плеяда личностей и талантов - Евгений Голубовский, Юлий Мазур, Павел Шевцов, Борис Нечерда, Рудольф Феденев, Леонид Сущенко, Михаил Рыбак и Борис Кузьминский, а еще - Валерий Барановский, Семен Лившин, Белла Кердман и Людмила Гипфрих, Оксана Полищук, Лариса Гаврилова, Виктор Попов, Анатолий Мазуренко, Наталья Герасименко, и этот перечень можно продолжать и продолжать.

- И как же встретили вас в редакции после службы в армии?

- Тогда уже редактором был Борис Деревянко, с которым в свое время творчески мы были довольно тесно связаны. До прихода в "молодежку" Борис работал в "Чорноморськiй комунi" и очень активно привлекал меня к сотрудничеству. К тому же в те годы он тоже пробовал себя в литературе. Как-то признался, что с ним ведут переговоры о переходе в молодежную газету, на должность редактора, и не скрывал, что хотел бы видеть во мне свою замену в "Черноморке". Но и для него мой уход в армию оказался неожиданностью. Когда же я вернулся, Деревянко решил, что первый разговор наш должен быть некабинетным. Он сразу же предложил мне возглавить в редакции отдел культуры, но отдел этот всегда оставался проблемным - что ни говори, а это театральная, литературная и прочая творческая жизнь; а значит, литстраницы, рецензии, конфликты... Выдался теплый ноябрьский день. Мы прошлись по опавшей листве Пушкинской улицы, на которой располагалась тогда редакция, посидели в ресторане "Красный", один зал которого днем работал в режиме кафе и где часто обедали журналисты. Разговор сложился дельным, принципиальным. Борис Федорович ввел меня в курс последних событий на многоликой культурной ниве, предостерег от некоторых "граблей", на которые газета уже успела наступить. Словом, тогда мы оба почувствовали, что сработаемся.

Но буквально через год меня вызвали в обком комсомола, который возглавлял тогда Алексей Якубовский (вторым секретарем был Руслан Боделан) и настоятельно, как тогда умели, предложили поработать заведующим отделом пропаганды и культурно-массовой работы обкома. Честно признаюсь, что поначалу упирался, аппаратная работа - явно не мое. Но потом я был признателен тем, кто решительно уговорил меня, потому что, находясь в этой должности, я познал огромный пласт молодежной жизни, побывал во множестве командировок, познакомился с массой людей, многие из которых до сих пор еще занимают всевозможные руководящие посты в области. И для журналиста, и для писателя такое познание жизни оказалось очень важным.

Правда, с первых же дней возник психологический нюанс. Дело в том, что по новой должности своей я, среди прочего, "вел" редакцию газеты - то есть вынужден был заниматься ее ошибками, проблемами, кадрами... Помню, буквально через несколько дней после утверждения в должности мне, по поручению секретариата, уже пришлось разбираться по поводу одной из ошибок, которая закралась в свежем номере газеты. Кто помнит те времена, подтвердит, что у Деревянко с секретарями обкома комсомола отношения всегда были, мягко говоря, трудными, как и характер самого Бориса Федоровича. Но в то же время я понимал, что такое ошибка в газете, от которой никто не застрахован, и сделал все возможное, чтобы дело до вопроса на бюро обкома не доводить, ограничиться устным замечанием первого секретаря. Правда, поначалу Деревянко попытался стать в позу, но мы знали характеры друг друга и понимали, что тут, как говорится, "нашла коса на камень".

У меня сохранилась дневниковая запись того трудного разговора, в ходе которого я сказал: "Борис Федорович, до тех пор, пока редактор не будет заниматься газетой настолько серьезно, чтобы в ней не появлялось серьезных ошибок, до тех пор в обкоме всерьез вынуждены будут заниматься и ошибками, и газетой, и самим редактором. И никуда нам от этих реалий не деться". Словом, мы прекрасно поняли друг друга. А через какое- то время по моей инициативе газета "Комсомольська iскра" за коллективную публицистическую повесть о погибшем космонавте- одессите Добровольском была выдвинута на соискание областной комсомольской премии им. Багрицкого. И получила эту премию.

- Кажется, со временем вы чуть было не стали профессиональным аппаратным комсомольским работником...

- О да, в моей биографии действительно наступил такой... интересный момент. К тому времени я уже работал заместителем редактора газеты, стал членом Союза писателей СССР и членом Союза журналистов СССР. У меня вышла книжка, конечно же, не благодаря обкому, а вопреки ему, потому что на творчество времени практически не оставалось... И тут меня вместе с первым секретарем обкома Р. Боделаном вызывают в Москву, в ЦК ВЛКСМ и предлагают возглавить сектор творческой молодежи ЦК. Как оказалось, я был единственным в Советском Союзе членом Союза писателей СССР комсомольского возраста с опытом работы в должности зав. отделом пропаганды и культмассовой работы обкома, а также с опытом работы в областной газете и опытом руководства областным советом творческой молодежи при обкоме комсомола. Кстати, я официально был назван тогда самым молодым прозаиком страны, членом Союза писателей СССР.

Помню, первое, что меня поразило, - это огромная папка, забитая вырезками из газет и различных докладов, на которой большими буквами было начертано: "Мосты и переходы", то есть это были куски, из которых, с помощью ножниц и клея, аппаратчики "кроили и стряпали" выступления и доклады секретарей. Поскольку они мучились над очередным выступлением, а мне следовало пройти испытание на способность сочинять их, то Боделан попросил дать мне машинку, папки убрать, а сотрудника пойти на обед. "Через час, - сказал он, хитровато улыбаясь, - выступление будет готово". Чтобы не подводить его, пришлось демонстрировать класс. Через час с чем-то выступление, в самом деле, было готово, нужно было только заполнить пробелы несколькими цифрами. Все остались довольны. Однако на всех уровнях собеседования я вежливо, но твердо отказывался от аппаратной работы, и, к его чести, Боделан морально поддерживал меня в этом, понимая, что это не для меня. Несмотря на мое упрямство, все давали "добро", и мне пришлось предстать перед первым секретарем ЦК Тяжельниковым. Он сказал несколько слов о перспективах, о росте, но, поняв, что меня это мало прельщает, прямо спросил: "Тут все пишут, что ты не проявляешь желания работать? Аргументируй, только по-деловому". И я аргументировал: "Боюсь, что однажды я начну свой новый роман словами: "Встав на трудовую вахту, комсомольцы нашей страны, вместе со всем советским народом...", и дальше по тексту..."

Тяжельников, очевидно, ожидал услышать любое другое объяснение, кроме этого. К счастью, он не был лишен чувства юмора, улыбнулся и сказал: "Ладно, попытаемся сохранить тебя для литературы".

(Продолжение следует.)

Беседовала Инна ИЩУК.

На фото:

- коллектив "Комсомольськоï iскри" конца 60-х;

- Богдан Сушинский в пору работы в газете.