Номер 15 (658), 18.04.2003

Памяти папы

(Окончание. Начало в № 13.)

В дневнике 1941 года полуразмытая запись.

"День накануне моего совершеннолетия мне, кажется, запомнится навсегда. Это было тринадцатое число. Как же ненавижу я эту цифру! Поневоле становишься фаталистом, хотя осознаешь, что это абсолютный абсурд. Я хорошо запомнил эти бледные, перепуганные, растерянные лица, рука, держащая пистолет у виска, густые клубы пара, заволакивающие всю эту картину, и судно, медленно погружающееся в воду..."

Возвращаясь к записям в дневнике 1972 года о "Моздоке":

"13 января, ветер NNO – 8 баллов, температура воздуха – 19 градусов. Лоцман Пантак пошел выводить "Моздок" из порта. Судно было готово еще в 3 часа ночи, но капитан в такую погоду отказался выходить из порта. Он шел первый рейс капитаном и не хотел рисковать. Резкое похолодание вызвало сильное парение моря. Когда температура падает постепенно, то парение небольшое, здесь же буквально из моря встала высокая густая стена тумана высотой 30-50 метров, и даже сильный ветер не в силах был разрушить ее и разогнать. Видимости никакой. Или, как говорят, видимость – 0.

11.00. Я поехал домой, чтобы одеться потеплее и через 40 минут вновь возвратился на лоцвахту.

Здесь меня ждало страшное сообщение: "Моздок" столкнулся с болгарским танкером "Лом". Танкер врезался в правый борт теплохода и разрубил его чуть ли не на половину ширины его корпуса. На "Ломе" произошел взрыв, в результате которого погибли все люди центральной надстройки. 13 января в 11 часов 20 минут, при 20-ти градусном морозе и штормовом ветре, когда с мостика не видно было и бака, танкер, видимо, на полном ходу, блуждая по морю, "нашел" вышедший из порта теплоход, врезался в него, взорвался сам и стал тонуть, увлекая за собой свою жертву. И это в то время, когда в локатор "Моздока" постоянно наблюдали за движением "Лома"! Видели и шли на роковую встречу.

В штормовое море вышли суда и спасатели. Первым из всех оказался у места аварии дунайский буксир "Оперативный". Благо все это случилось недалеко от порта – всего в 4.5 милях от Воронцовского маяка."

Я помню взрыв, который мощно подбросил вверх образ нашей последней встречи, где страницы недочитанной книги бешено перелистывались в обратном порядке. Слух о том, что что-то произошло в порту, разнесся почти мгновенно. "С тобой никогда ничего не случится," – повторяла я в тишине квартиры, и мой шепот в ответ на рокот тринадцатого звучал контрзаклинанием.

Из дневника (продолжение).

"На "Моздоке" появился крен. Крен увеличивался. 7, 12, 15 градусов. "Оперативный" подошел и снял с теплохода 34 человека. Остальные, кроме одного, выпрыгнувшего за борт при столкновении, оставались на судне. После взрыва танкер горел. Удалось спустить шлюпку, и 12 человек покинули танкер. Всего там находилось 42 человека. Подошли буксиры "Ударник", "Труд", "Рекорд" и "Березань", катер "Бодрый", теплоходы "Зоринск", "Брацлав", ледокол "Сибиряков". Какое страшное совпадение: в этот же день, 13 января 1964 года, утонула "Умань", ровно 8 лет назад.

С теплохода "Зоринск" спустили спасательную шлюпку под командованием старпома, в которую село 10 человек. Они сняли с гибнущего судна 11 человек. На "Моздоке" осталось 5 человек: капитан, старший механик, второй механик, электро-механик, матрос. В машину поступает вода. Крен увеличивается. Через 2 часа крен достиг 15 градусов, затушили котел. Машина не может быть пущена. Капитан все время держит связь с буксирами и судами.

Подошел к гибнущему судну спасатель "Атлант", шлюпку с "Зоринска" принял буксир "Ударник" и пересадил людей к себе. Буксир "Березань" снял с "Моздока" оставшихся последних 5 человек. Оба судна стали погружаться. Носовая часть танкера затонула, крен на "Моздоке" дошел до 40 градусов и затем перестал увеличиваться. Судно в 17.00. погрузилось носовой частью и, видимо, достало грунта. Кормовая часть еще виднелась над водой. Наконец над водой остались мачты "Моздока" и кормовая часть танкера. Погибли 9 болгарских моряков и один моторист с "Моздока", выпрыгнувший за борт при столкновении (храбрость или страх?)

14 января 1972 года.

... И все же снова "Моздок".

Не понятно, странно и в высшей степени удивительно. Огромный спасательный флот, мощные современные суда, 6 часов тонули два судна, и никаких, буквально никаких мер для их спасения или уменьшения последствий катастрофы не было принято."

Он пришел домой, как приходят с обыкновенного дежурства, и уснул, укрывшись тулупом, под колыбельную печки, где сверчком потрескивал уголь. И наша жизнь продолжалась вопреки нежизни, которая сковала море. А через два года появилась небольшая заметка в местной газете.

Газета "Моряк", 1974 год.

"ЛОЦМАН НА ТРУБЕ

— Я первый в мире лоцман, который ввел в порт судно, сидя на его трубе! – воскликнул Ким Беленкович, лоцман Одесского морского порта. И это была сущая правда.

В чем дело? Зачем понадобилось взбираться на трубу? А как же обычное место лоцмана – капитанский мостик?

Труба в данном случае была удобнее мостика. Судно "Моздок" затонуло два с половиной года назад и только что поднято Одесским экспедиционным отрядом спасателей. "Моздок" лежал на глубине 23 метров, лишь труба торчала над волнами. К ней спасатели приварили подобие мостика, на котором устроили пункт управления подъемными работами. И с этого же пункта, то есть с трубы командовал лоцман при проводке "Моздока" в порт, к 39-му причалу.

И. Ляндрес".

В дневнике у отца этот день отмечен следующей записью.

Из Дневника 1974 года.

"18 августа 1974 года. Я поднимаюсь по штормтрапу на трубу... да, на трубу теплохода "Моздок"! Собираясь на "Моздок", находясь на "Онеге", где следили за всплытием затонувшего судна все начальство и А.Г. Третьяк, и В.В. Водопьянов, и даже начальник пароходства, и корреспонденты метались в поисках интересного факта, я сказал, что такого еще в мире не бывало – лоцман на трубе. Кто-то из корреспондентов вынюхал это и, перефразировав, поместил в свою статью. 40 часов на трубе!"

Лоцман на трубе это почти что скрипач на крыше – то же соло над миром, окруженным стихиями неба и вод, то же смешение улыбки и грусти в поступке, то же одиночество духа и объединение души со вселенной. Таким ты остался навечно в истории города.

Вера ЗУБАРЕВА.

Пенсильванский универитет.

Материалы дневника подготовлены к печати моей мамой, чья поддержка и помощь содействовали мне во время работы над этой статьей.