Номер 33 (1029), 27.08.2010

Если бы справочник "Они оставили след в истории Одессы" включал в себя имена ныне живущих, Иосиф Райхельгауз попал бы в него со стопроцентной гарантией. Ибо наш земляк является театральным режиссером с мировым именем. И хотя родной город он покинул 45 лет назад, но остается истинным одесситом - и не только в душе.

Чтобы в том убедиться, достаточно прочесть хотя бы начало автобиографии на сайте созданного и руководимого им театра "Школа современной пьесы", чьи гастроли начались вчера на сцене нашей Музкомедии.

"1947. Родился в Одессе 12 июня.

1948. Сказал несколько слов.

1949. Поступил в младшую группу детского сада

1950. Публично исполнил стихотворенье:

Я на вишенке сижу,

Не могу накушаться.

Дядя Сталин говорит:

"Надо маму слушаться".

1951. Разбил стекло на Доске почёта в колхозе им. А. Иванова Раздельнянского района Одесской области, поскольку среди передовиков не обнаружил своего деда.

1952. Отчислен из детского сада за безобразное поведение. Впоследствии восстановлен по просьбе мамы.

1953. В день смерти Сталина на траурном митинге в детском саду читал стихи "Дрогнул мир, узнав об этом горе...".

1954. Поступил в первый класс школы № 2 города Одессы.

1956. Принят в хор Одесского Дворца пионеров.

1957. Поступил в кружок авиамоделирования.

1959. Получил второй юношеский разряд по самбо и первую заработную плату за остекление коровника в колхозе им. А. Иванова.

1960. Из секции самбо перешел в секцию туризма и альпинизма.

1962. Принят на работу учеником электрогазосварщика на автобазу № 4 Одесского СНХ..."

Начало, что и говорить, нестандартное. И неудивительно, что 17-летним он поступил на режиссерский факультет Харьковского театрального института; по жизненному опыту и впечатлениям, столь необходимым для данной профессии, юный Райхельгауз мог дать фору вдвое старшим. Правда, очень скоро из вуза он был отчислен: формально - по причине "профнепригодности", фактически - в силу чересчур самостоятельного характера. Это рано проявившееся стремление "быть живым и только" (Б. Пастернак) еще не раз приводило его к отчислениям и уходам - из вузов, из театров. Но - парадоксальным образом - такие, на первый взгляд, поражения лишь помогали набраться нового опыта, новых умений, новых знаний.

Отчислили из харьковского вуза - пошел работать актером в Одесский ТЮЗ...

Отчислили из Ленинградского театрального - устроился в БДТ: пусть рабочим сцены, но зато мог наблюдать изнутри один из лучших театров мира и его великого мастера режиссуры Георгия Товстоногова...

И даже самый жестокий удар судьбы - отчисление из Театра имени Станиславского в разгар работы над спектаклем, который затем принес мировую славу другому режиссеру, - не стал для нашего героя нокаутирующим. В последующее после этого десятилетие Райхельгауз поставил множество спектаклей в столичных и провинциальных театрах, приучившись работать споро, с весьма скромным бюджетом, быстро находить общий язык с самыми разными артистами, что потом позволило ему создать в 1989 году уникальное явление, именуемое Московский театр "Школа современной пьесы".

Для своего времени это было поистине революционное явление - государственный театр, во многом действующий по принципу антрепризы. В своих постановках Райхельгауз - совершенно по- западному - задействовал звезд большого калибра: Марию Миронову, Михаила Глузского, Людмилу Гурченко, Алексея Петренко, Льва Дурова, Любовь Полищук и т. д. При этом играли они действительно в современных пьесах, хотя порою искусно переработанных из классических произведений. Впрочем, Райхельгауз и "на заре туманной юности" тяготел к произведениям своих современников, начиная с дипломного спектакля по пьесе А. Арбузова "Мой бедный Марат", который он поставил в Одесском украинском театре. И первые свои награды - премии "Московская театральная весна" и Московского комсомола - режиссер получил за постановки по произведениям К. Симонова, А. Гельмана, В. Шукшина.

Кстати говоря, советские классики высоко ценили работу молодого дарования. А. Арбузов, которого с трудом уговорили слетать в Одессу посмотреть своего "Марата", признавался, что из десятков постановок этой пьесы, которые он видел (а шла она по всему Союзу и даже в США), одесский спектакль - один из лучших. Другой корифей, К. Симонов, пошел еще дальше, великодушно предложив начинающему режиссеру украсить своим именем его инсценировку, что принесло практически бездомному в ту пору Райхельгаузу первый в его жизни крупный заработок.

Дорвавшись же до своего театра, наш земляк задался целью создать вокруг него свой мир, особую атмосферу. Что и блестяще осуществил, регулярно проводя на его сцене творческие вечера поэтов, мастеров авторской песни, артистов уникального дарования (вроде Елены Камбуровой).

Иосиф Райхельгауз - это уникальное сочетание режиссерского, продюсерского, педагогического и литературного талантов. Но, быть может, самое замечательное в нем - неукротимая жажда нового.

Обласканный признанием (народный артист России, лауреат всяческих премий и наград, включая Национальную театральную премию Турецкой Республики, профессор РАТИ-ГИТИС, автор нескольких книг, друг видных политиков и миллионеров, и прочая, прочая, прочая) он умудрился остаться "живым и только". Его неукротимой энергии хватает и на то, чтобы совершать экзотические путешествия: по Белому морю на гидроцикле, по Байкалу на снегоходе, на машинах - по Туве, Монголии и Алтайскому краю, по Южной Америке (Эквадор, Перу, Чили); устраивать персональные фотовыставки и литературные концерты, презентации своих книг (в том числе и в родном городе); вести занятия с учениками, программу "Класс молодой режиссуры"; выпускать документальные фильмы... Наверное, именно эта полнокровность существования позволяет 63-летнему мастеру успешно заниматься и своей основной работой - постановкой спектаклей.

В одной из книг Райхельгауза я нашел замечательное место: "В четырнадцать лет я жил в Одессе и работал электросварщиком. Горячий асфальт, духотища невероятная, я лежу под грузовым автомобилем, а сверху капают капли раскаленного металла. С тех пор прошло черт знает сколько времени, и, когда мне вдруг кажется, все плохо... я стараюсь остановиться и говорю: "Старик, а ты ведь мог бы и сейчас лежать на этом асфальте..."

Александр ГАЛЯС.

Фото Л. БЕНДЕРСКОГО.