Номер 23 (1120), 22.06.2012
Сегодня Бедрос Киркоров известен прежде всего как отец Филиппа. Но в свое время он и сам был достаточно популярным исполнителем с нестандартной судьбой.
Родился Бедрос в Варне, этот город, как известно, является побратимом Одессы. Сперва он пошел по стопам отца и окончил профессионально-техническое училище по специальности "сапожник- модельер". Попутно занимался самодеятельностью. Его голос обратил на себя внимание специалистов, и после окончания музыкального училища Бедроса приняли в труппу Варненской оперы. Но стремление к совершенствованию привело его в Москву, где он занимался на курсе у выдающегося оперного режиссера Б. А. Покровского. Выступать на эстраде начал еще студентом. Пел с оркестрами Юрия Силантьева, Владимира Федосеева, Эдди Рознера. Встреча с Леонидом Осиповичем Утесовым и работа в его оркестре во многом определили творческий путь молодого певца. Именно Утесов предложил ему исполнить цикл песен о болгарско-советской дружбе, написал вступительный текст и помог в режиссуре сольной программы "Москва - София, София - Москва".
Естественно, мы не могли не воспользоваться пребыванием певца в Одессе, где он был председателем вокального жюри фестиваля детского и юношеского творчества "Кубок Содружества", и расспросили о его работе с нашим выдающимся земляком.
- Вы начинали как оперный певец. Учились у великого мастера оперного искусства Бориса Александровича Покровского. Как же тогда вы оказались на эстраде?
- На эстраде я оказался из-за того, что не получал стипендии.
- ?
- В Советский Союз я попал благодаря Араму Хачатуряну. Он услышал меня, когда я приезжал в Болгарию и встречался с армянской диаспорой в Доме журналистов. По его рекомендации Болгарское министерство культуры направило меня в Ереванскую консерваторию. И было оговорено, что там я буду получать стипендию.
Но когда я приехал в Москву, Хачатурян был в Америке на гастролях. А его супруга посоветовала мне не ехать в Ереван, а поступить в Московскую консерваторию. Меня там прослушали и сказали, что у меня - готовый голос, и посоветовали поступить в стажерскую группу Большого театра. А когда я уезжал из Варны, главный режиссер нашего оперного театра, который учился у Покровского, передал мне дня него небольшой сувенир, который у меня отобрали на границе, так что мне было стыдно являться к профессору с пустыми руками. Но мне предложили показаться в ГИТИСе, Покровский вёл курс актеров для музыкального театра. Я спел одну песню и станцевал вальс, после чего Покровский принял меня сразу на второй курс. Но возникла проблема со стипендией. И тогда через управление культуры мне назначили концертную ставку 11 рублей 50 копеек, в то время как студенты получали в два раза меньше.
- Когда произошла встреча с Утесовым?
- С Утесовым я познакомился в 1966 году.
Тогда была сформирована эстрадная программа "Мелодия друзей", в которой участвовали артисты из всех социалистических стран. Из Польши - Анна Герман и Ежи Поломский, из Венгрии - Януш Коош, из Югославии - Джордже Марьянович и другие тогдашние "звезды". Аккомпанировал нам оркестр Утесова.
В том же году я заканчивал ГИТИС и по закону в течение 15 дней после получения диплома должен был покинуть Советский Союз. На тот момент я уже был женат и хотел остаться в России. Обратился за помощью к Утесову. Хотя иностранных певцов на работу принимать было нельзя, Утесов объяснил ситуацию в Министерстве культуры, и мне продлили пребывание в СССР еще на год. (Мне на руку сыграл тот факт, что я не получал стипендии от Болгарии, а значит, не должен был её отрабатывать на родине в течение пяти лет). Утесов оставил меня в своём оркестре.
Как я узнал позже, он не имел права платить мне более 200 рублей в месяц, но Леонид Осипович добавлял мне из своего гонорара ещё 200, и таким образом я получал 400 рублей - очень хорошие деньги по тем временам.
Утесов помог мне сделать сольную программу, в которой я вёл диалог со зрителем, рассказывал о том, как появилась песня, кто её написал, как я познакомился с автором. Идея такого построения концерта принадлежала Утесову. Я начал пропагандировать песни о дружбе России и Болгарии. Это была моя линия.
- А какие песни вы пели?
- Я был первым исполнителем песни "Алёша", которая появилась в 1966 году. Утесов сказал, что эта песня - именно для меня.
До этого я пел песню "Сынок", у которой тоже есть своя история. Она посвящена советским танкистам. "Сынок" - это первое русское слово, которое я услышал. Так ко мне в 1944 году обратился советский танкист. Я не знал тогда значения этого слова, но оно было похоже на болгарское "cынку". Он подарил мне шоколадного зайчика. Я подумал, что это игрушка и не выпускал его из рук, пока тот не растаял. Решив, что я сломал новую игрушку, я расплакался, но мама мне объяснила, что это - просто конфета. В военное время шоколада не было, я и вкуса его не знал. Перед тем, как спеть песню "Сынок", я рассказываю эту историю и говорю о том, что на болгарской земле не погиб ни один советский солдат.
- Вы выступали в одних концертах с Утесовым?
- Однажды, когда оркестр пригласили на гастроли в Киев, Леонид Осипович взял меня с собой. Гастроли длились месяц. Я пел три-четыре песни в первом отделении, потом выступала ещё одна певица, а во втором отделении выходил сам Утесов. Я пел те же песни, что и раньше. Но до работы с Утесовым на второй моей песне в зале начиналось скандирование, на третьей меня не отпускали. А здесь - жидкие аплодисменты. Я попробовал поменять репертуар. Леонид Осипович спросил, зачем я это сделал. Я объяснил, что, если зрители так вяло аплодируют, значит, песни им не нравятся.
- Скажи спасибо, что не освистывают, - сказал Утесов. - Народ пришел слушать не тебя, а меня.
Он посоветовал мне выбрать три песни - итальянскую, болгарскую и "Лучший город земли" Бабаджаняна. Ещё два концерта аплодисменты были тоже жидкими, но затем пошла молва, что поёт хороший певец, и на шестом концерте я добавил ещё две песни.
- Расскажите о той программе, которую вам помог создать Утесов.
- Для того, чтобы выступать с какой-либо программой, нужно было одобрение худсовета Москонцерта и разрешение Министерства культуры. Никогда не забуду первого прослушивания министерской комиссии. Я пел под фонограмму-"минусовку". Спел все песни и уже направлялся в гримерку, когда моя жена, ведущая на этом концерте, вернула меня на сцену. Меня попросили спеть ещё раз итальянскую песню до того момента, пока меня не остановит Утесов. От волнения я не заметил, что Утесов подаёт знак, и только услышав его голос, остановился. Оказывается, представители министерства сперва не поверили, что я пою вживую. После этого программу утвердили.
Утесов помог мне организовать первый сольный концерт, связавшись с министром культуры. Меня пригласили на встречу с министром. Супруга поехала со мной, потому что я в стрессовых ситуациях заикаюсь. Я получил "добро", но ничего не изменилось, потому что вскоре пришло новое руководство, ничего не знающее о моей программе. Я, как иностранный подданный, должен был решать этот вопрос через Госконцерт. По закону, мой гонорар как иностранного артиста, превышал гонорар советского в четыре раза, поэтому на такие затраты Госконцерт идти не хотел, и меня уволили. Я два года работал в Болгарии, выезжал в Польшу, пел по ресторанам. Зарплата была достаточно высокой, но не было творческого удовлетворения. Потом я случайно устроился снова работать в Московскую областную филармонию и начал крутить программу Утесова.
- Говорят, что когда родился Филипп, Утесов предсказал его судьбу...
- Да. Я пригласил его на свой день рождения. Моя теща узнала у Шульженко, что любимое блюдо Утесова - фаршированная рыба. Теща не умела её готовить, поэтому заказала рыбу в ресторане "Прага". Ставя блюдо на праздничный стол, она все же похвасталась, что приготовила её сама. Утесов с первого же кусочка догадался, кто на самом деле приготовил рыбу, он узнал знакомую смесь приправ любимого повара.
Потом он посмотрел на маленького Филиппа и сказал, что такие глаза могут быть только у артиста, причем обязательно у певца.
- У каждого артиста есть забавные истории. А какие вспоминаются вам?
- Я всегда общался с людьми, приезжая на новое место гастролей, спрашивал, как идут дела. Однажды выступал в колхозе и по дороге заметил, что шофер, который вез меня на концерт, выглядит очень грустным. Я спросил, в чём причина.
- В нашем колхозе было четыре новых комбайна, - рассказал он. - Они восемь лет стояли во дворе, ни разу не были использованы. А вчера их распилили.
И вот на концерте я спросил прямо со сцены у председателя колхоза, зачем это было сделано. Председатель ответил, что моё дело - петь. А на чаепитии после концерта объяснил мне, что комбайны попали в колхоз по распределению, но они непригодны для обработки почвы, и, чтобы они не сгнили, их распилили на металлолом.
Беседу вел Александр ГАЛЯС.
Фото автора.