Номер 08 (651), 28.02.2003

К 50-летию со дня смерти И.В. Сталина.

Играет нам на баяне бойкий ветеран Великой Отечественной дядя Ваня в телепередачах, посвященных Победе.

Весну 1945 года помню не очень, но отчетливо встают мартовские дни 1953-го. Вся страна тогда прильнула к черным "тарелкам" военного времени с тревогой, как сводки Совинформбюро с фронта, слушая сообщения о состоянии здоровья Сталина. 5 марта траур разлился по всему огромному государству и далеко за его пределами. Полосы всех газет (во всю первую – портрет генералиссимуса в черном обрамлении) заполнили материалы о вожде, невосполнимой утрате, которую понес советский народ и все прогрессивное человечество.

В день похорон – 9 марта – в школах занятия были отменены. Я, ученик 7 класса, с черно-красной повязкой на рукаве (их носили все – от члена Политбюро до рядового гражданина) стоял в уличной толпе. Из раструбов мощных репродукторов на перекрестках транслировался траурный митинг с Красной площади, выступления Молотова, Маленкова, Берии. Подавленные свалившимся горем люди спрашивали: "Как жить дальше?". Н.С. Хрущев в своих мемуарах вспоминал: "Мне было очень жалко товарища Сталина". Через три года на XX съезде партии, уже в ранге 1-го секретаря ЦК КПСС, он выступил с резкой критикой культа личности. В Одессе (как и по всему СССР) начались срочные переименования: Сталинский район стал Жовтневым, проспект Сталина – проспектом Мира, Технологический институт, носивший имя Сталина, был назван именем Ломоносова (причем на пьедестал памятника вождю водрузили скульптуру великого ученого). В одну ночь в городе демонтировали все остальные памятники недавнему кумиру...

На воспроизведенной фотографии 1925 года (возможно, она ранее не публиковалась) запечатлены члены Закавказской делегации на ХIV съезде РКП(б). В центре – председатель профсоюзов Закавказья и мой двоюродный прадедушка – одессит С. Семков; справа – И.В. Сталин, за Семковым – Г.К. Орджоникидзе, слева от Серго – С.М. Киров...

О случайной встрече со Сталиным рассказывал Н.Л. Мер, член партии с 1918 года, чекист, потом известный строитель, одессит и тоже мой родственник:

— Было это в 1931 году. Я принимал процедуру в грязевом отделении на кавказском курорте. Вдруг пронесся слух, что на вокзале остановился поезд со Сталиным. Наскоро обтершись, мы выскочили на перрон (санаторий находился вблизи). Сталин стоял в нескольких шагах. Он носил мундир из плотной шерстяной ткани, несмотря на летнюю жару, наглухо застегнутый. Брюки заправлены в сапоги. На лице выделялись крупные оспины...

От нашей группы отделился высокий военный с полковничьими "шпалами" на петлицах и отдал честь: "Разрешите лично познакомиться, товарищ Сталин". Сталин улыбнулся: "Развэ нэ знакомы?" и подал полковнику руку.

Одна из торговавших на перроне женщин хотела угостить Сталина кистью винограда, но ее оттеснили крепкие ребята из охраны.

Подъехало несколько закрытых автомобилей. Сталин сел (не в первый) и машины уехали на большой скорости.

Интересный случай произошел в детстве со знаменитой скрипачкой, народной артисткой России Леонардой Бруштейн^*.

В 1940 году пятилетнего вундеркинда пригласили на концерт в Кремль.

Девочка оказалась в огромном зале перед жующими зрителями (членами Политбюро). Прошла на середину сцены, поклонилась и заиграла "Песню индийского гостя" из оперы Римского-Корсакова "Садко". Песню Лиля выучила наслух, ее в то время часто передавали по радио в исполнении Козловского, которого вождь очень любил. Лиле бурно аплодировали, а Сталин позвал ее к себе, посадил на колени и спросил: "Петь умэешь? Давай споем вмэсте". Еврейская девочка и грозный грузин запели "Сулико". У Сталина оказался приятный голос.

Может быть, задумчиво выводя грустную мелодию, он вспомнил родной Кавказ и босоногое детство? Вождь расчувствовался. Он взял с блюда диковинный плод: "Что это, знаешь? Это хурма. Хурма должна быть очень спэлая, иначе это нэ фрукт, а гов..." Вождь спохватился: "Иначе она вязкая и нэвкусная. А как провэрить, спэлая хурма или нэспелая? Посмотреть на просвэт. Если золотистая и нэмного прозрачная – хорошая хурма, вкусная. Вот это – хорошая. Попробуй". Лиля поблагодарила и вонзила зубки в плод.

А дальше произошло то, что и должно было произойти и что знают все, кто хоть раз попробовал надкусить спелую хурму. Из плода брызнул сок, и на парадном мундире отца народов появилось внушительных размеров пятно. К Сталину мгновенно бросились невесть откуда взявшиеся дюжие молодцы. Одни старательно замывали пятно, другие пытались стащить Лилю с колен вождя. Он остановил их и рассыпался характерным сдержанным смешком: "Хе-хе-хе, ничэго, ничэго... В следующий раз научу тебя правильно кушать хурму". В тот вечер Сталин был в хорошем настроении...

После эпизода со злополучной хурмой отец Лили, известный ученый Носон Залмонович Бруштейн, сложил чемоданчик. На всякий случай. Однако Бог миловал, обошлось. Хотя многие родители, чьи дети были обласканы тираном, кончили свою жизнь в ГУЛАГе...

Были лагеря, свирепствовал тоталитарный режим, но существовала и сверхдержава с развитой промышленностью, самой сильной после войны армией в мире. Входила в ее состав Украина, занимавшая достойное место в ряду высокоразвитых стран. И ныне, независимая, скатившаяся где-то на 143-ю, позорную, позицию.

История с Л. Бруштейн дается по материалу владимира Познанского "Леонарда", опубликованного в журнале "Лехаим" (ноябрь, 2000 г.).

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.