Номер 04 (697), 30.01.2004
К 70-ЛЕТИЮ ГИБЕЛИ СТРАТОСТАТА "ОСОАВИАХИМ-1"
(ПРИКАЗАНО ПОСТАВИТЬ РЕКОРД)
Я подошел к Кремлевской стене, молча стоял, глядя на мраморные доски с именами тех, чья жизнь остановилась давним днем 30 января 1934 года в 16.23. Они ушли в небытие одновременно – Федосеенко, Васенко, Усыскин. Эти имена вряд ли кто теперь помнит, даже старики.
Морозный сумрачный день 2 февраля 1934 года, день похорон трагически погибшего экипажа стратостата "Осоавиахим-1". Из черного диска репродуктора раздавались скорбные мелодии, речи с Мавзолея и голос известного журналиста Михаила Кольцова, который вел репортаж с Красной площади. Фотографии в газетах и кинохроника запечатлели траурную церемонию с участием вождей. Странное чувство охватывает, когда видишь урны с прахом погибших в руках тех, кто был прямым виновником их гибели – Сталина и Ворошилова. На кадрах кинохроники, снятых Романом Карменом, Федосеенко и Усыскин в канун полета озабоченные, неулыбчивые. О том, что они практически обречены, кроме них знал лишь узкий круг специалистов...
По убеждению ядерных физиков того времени, разгадку многих тайн мироздания могло принести интенсивное исследование космических лучей. Однако атмосфера Земли мешала проводить достаточно частые эксперименты. Ученым тогда казалось, что стоит исследователям вывести приборы за пределы земной атмосферы, как это приведет к фундаментальным открытиям.
Ракет в те далекие годы не было, а об орбитальных полетах можно было лишь мечтать. Но существовали аэростаты, которые могли подниматься на высоту 10-12 километров. Увеличивая объем оболочки, аэростат превращали в стратостат, способный взлетать на высоту до 20 километров.
Сооружение такого аппарата по инициативе академика Иоффе, при горячем одобрении С.М. Кирова, материальной поддержке общественности и патронаже Осоавиахима и начались в Ленинграде. Конструкцию, стратостата "Осоавиахим-1" разработал видный ученый аэролог Андрей Васенко. Командиром "Осоавиахима" назначили военного пилота-аэронавта, рекордсмена по продолжительности и высоте полета аэростата в 1922-1931 годах, установившего мировые рекорды в 1933 и 1934 годах, Павла Федосеенко. Ученый Илья Усыскин к 23 родам уже имел публикации своих исследований в отечественных и зарубежных научных изданиях. Они заслужили похвалу Гейзенберга и Ланжевена, одна из его работ была названа Иоффе "открытием мирового значения". Кто знает, не оборвись трагически на самом взлете жизнь Усыскина, и он бы занял свое место в блистательном ряду учеников Иоффе академиках Я. Зельдовиче, Ю. Харитоне, Г. Франке, Л. Ландау, И. Курчатове...
"Осоавиахим-1" был построен к новому, 1934 году. Подъем запланирован на август – самый благоприятный месяц. К лету гондолу намечалось оснастить приборами и надежной аппаратурой для жизнедеятельности экипажа.
Ни конструктор аппарата, ни командир, ни ученый не могли себе представить, какой новогодний подарок готовили им в Кремле.
В Москве шла бурная подготовка к XVII съезду партии, который заранее объявили "съездом победителей". Как было принято в те времена, историческое событие следовало ознаменовать торжественными мероприятиями, громкими рекордами и достижениями в разных сферах жизни, которые должны свидетельствовать о верном курсе партии, об успехах страны социализма. Наиболее эффективными деяниями считались авиационные рекорды. Но, как на грех, к этому моменту не удалось завершить постройку самолета-гиганта. Не успели, к величайшей досаде партийных бонз, провести модернизацию стратостата "СССР-2".
Ярости Сталина не было предела. Как вспоминал в своей книге бывший его секретарь, вождь орал на Ворошилова, обвинял его в саботаже, грозил ему страшными карами. Не сдобровать бы бедному наркому по военным и морским делам, если бы он вдруг не вспомнил, что ленинградский Осоавиахим изготовил уникальный аппарат для ученых, предназначенный для подъема на большие высоты. Это было спасительной идеей.
Позвонили в Ленинград. Киров подтвердил, что аппарат действительно изготовлен, но не опробован, и гондола еще не оборудована.
— Не беда, – промолвил Сталин. – Вот вам и подходящий момент его опробовать. Почему бы и самому конструктору не принять участие в полете?
Телеграмма за подписью Ворошилова предписывала немедленно погрузить аппарат на железнодорожную платформу и доставить его в Москву. Стартовать в столице в день открытия съезда, 26 января 1934 года.,
Приказ наркома вызвал смятение у всех, кто был причислен к подготовке научного эксперимента. Специалисты по аэронавтике знали, что лететь зимой невероятно опасно. Аппарат будет неуправляем, и экипаж окажется заложником стихии. Кроме того, гондола еще не была оборудована для нормальной жизнедеятельности. Но ослушаться, не выполнить "почетное задание" было невозможно.
С научной точки зрения участие Усыскина в этом полете не имело смысла. Однако из Москвы поступил приказ: "Ученый, как и предусматривалось ранее, должен быть в составе экипажа!"
В Москве участники полета молча выслушали директиву:
— Полет посвящен съезду. Значит, надо идти на штурм мирового рекорда, перекрыть прежнее достижение. Оттуда, из стратосферы, рапортовать съезду о мировом рекорде. Задача ясна?
Аппарат, медленно, но верно набирал высоту. Наконец свершилось то, чего желал вождь: "Сириус", такой позывной был дан экипажу, доложил сьезду, что покорена рекордная отметка – 19 километров, и набор высоты продолжается. Делегаты ликовали. Президиум, утратив деловую строгость, радостно оживился. А уж когда далекий голос из стратосферы сообщил, что установлен новый мировой рекорд – 22 километра над уровнем моря, зал буквально взорвался овациями.
А потом случилось то, что должно было случиться. Гибель аппарата была предопределена, и она проходила по той схеме, которую предсказали специалисты. Нет надобности перечислять причины, которые привели к неизбежному концу. Экипаж не в силах был вернуть аппарат на землю. В течение нескольких часов в стылом зимнем небе он выдерживал борьбу со стихией. Его швыряли, трясли, били мощные атмосферные потоки. От резких ударов одна за другой стали лопаться стропы, соединяющие гондолу с оболочкой, рвались крепления.
По какому-то мистическому совпадению стратостат неумолимо несло в направлении к городу Саранску, где в ту пору жила семья Усыскиных. Отец и мать Ильи сидели у репродуктора, ожидая вестей о полете. И не могли они знать, что в четыре часа дня истерзанный, обреченный "Осоавиахим-1" пронесся в воздушном потоке над их головами, и что именно в этот момент гондола окончательно оторвалась от оболочки и устремилась вниз, чтобы с силой врезаться в мерзлую землю на окраине города.
Между тем все газеты мира вышли с сообщениями о знаменательном прорыве. Советская пресса утверждала, что именно социализм и генеральный курс партии позволили добиться такого впечатляющего успеха.
И нет загадки в том, почему партийный съезд "победителей" постановил похоронить погибших на Красной площади и почему урну с прахом Федосеенко нес в своих руках и самолично поставил в нишу Сталин.
Не удивят нас и те распоряжения, которые отдал вождь в связи с гибелью "Осоавиахима-1". Были арестованы, а затем расстреляны специалисты по аэронавтике, которые прямо или косвенно принимали участие в подготовке экспедиции. Список казненных возглавлял начальник Гидрометеокома Вингенгейм, который и предупреждал о крайней опасности полета.
Подготовил Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.