Номер 27 (1074), 22.07.2011

Такой вопрос главному герою вполне мог бы задать каждый, кто побывал на премьере оперного спектакля "Князь Игорь" в нашем Театре оперы и балета. Опера Александра Бородина "Князь Игорь" - ярчайшее произведение русской оперной классики. Современник композитора, музыкальный критик Владимир Стасов, писал: "Опера "Игорь" во многом прямо родная сестра великой оперы Глинки "Руслан и Людмила". В ней та же мощь эпической поэзии, та же грандиозность народных сцен и картин, та же изумительная живопись характеров и личностей. Та же колоссальность всего облика и, наконец, такой народный комизм (Скула и Ерошка), который превосходит даже комизм Фарлафа". "Это патриотическая опера, близкая сердцу каждого русского, - вторит Стасову рецензент газеты "Новое время". - И патриотизм этот не кричащий, не фразистый, не победоносный, а тот естественный, необходимый и благородный патриотизм, которым делалась Россия и возрастала:"

Можно ли воспринимать патриотическую оперу, не до конца понимая текст? Увы, наши оперные солисты отвыкли петь по- русски. В последнее время им приходилось участвовать в постановках на языке оригинала, в основном это были итальянские оперы. И что же оказалось? Подрастеряли артисты культуру пения на родном языке, с яркими согласными, со сцены несется какое-то сплошное (к счастью, все-таки не без исключений) "аеуоиы":

Есть и другая проблема: сколько ни проводит Оперный театр аттестаций среди своих творческих работников, сколько ни возникает в связи с этим конфликтов (в том числе судебных разбирательств), а со сцены доносятся по большей части тусклые, зажатые, уставшие голоса солистов. А ведь красивейшая музыка Бородина требует голосов поистине роскошных тембров. Да и патриотический текст оперного либретто следует донести до слушателей, иначе удерживать внимание придется только балетом и декорациями. Система прозрачных занавесов на фоне живописных задников, предложенная художником-постановщиком Татьяной Астафьевой, действительно хороша и соответствует замыслу режиссера спектакля, народного артиста России Станислава Гаудасинского: подавать образы далекого прошлого сквозь дымку, одновременно и отдаляя и приближая события, описанные в "Слове о полку Игореве". Лик Богородицы, символизирующей святую Русь, проступает на декорациях не однажды, немного удивляет изображение каменного арочного моста на одном из задников - все-таки это анахронизм, во всем остальном облик спектакля соответствует изображаемой эпохе, без каких-либо исторических экскурсов, все чинно-благородно.

Можно поспорить с тем, что ратники Скула и Ерошка (Владимир Павлов и Сергей Красных) получили седые парики и бороды, выглядят глубокими стариками, а в связи с этим непонятно, почему их вообще призвали выступать в поход? В то время, когда средняя продолжительность жизни была лет 30, не больше, 70-летние старцы не воевали. Но Господь с ними, персонажи получились забавные, и надо отметить, русская дикция у них в порядке, роли сделаны.

Что действительно огорчает, так это парадоксальное отсутствие третьего действия. Как ни крути, в нем происходят узловые события. А что мы видим в спектакле? Сразу после "Половецких плясок" к Ярославне внезапно является князь Игорь, который, как мы знаем, находится в плену. Очевидно, для того, чтобы зритель все-таки не терял нить повествования, в программке напечатано, что происходит во всех действиях, и в отсутствующем третьем также. Все это было бы смешно, когда бы не было так глупо. К тому же нарушена музыкальная драматургия - нет "Половецкого марша", главной музыкальной характеристики половцев, противовеса мощному хору "Солнцу красному слава", характеризующему русичей.

Режиссер и дирижер утверждают, что такую редакцию было решено принять, ибо в Европе не принято смотреть большие спектакли, там привыкли в одном антракте обменяться мнениями, побывать на втором действии, а потом и по домам. Странное объяснение, особенно если учесть, что первоначально оперная история о князе предназначалась для японских гастролей, о которых, увы, можно уже не говорить и даже не заикаться, многострадальной Японии не до опер в одесской постановке. Очевидно одно: пока опера не идет в полном объеме и первозданном виде, любые попытки рецензирования спектакля окажутся изначально ущербными. И раз уж мы говорим о том, что данным спектаклем одесская опера намеревалась осуществить некий прорыв, то не грех донести до авторов спектакля: работу нужно доделать до конца. Постановщикам - вернуть неоправданно купированное действие, исполнителям - добиться адекватного воспроизведения русского текста. Тогда разговор о "Князе Игоре" на одесских подмостках можно и нужно будет продолжить:

Мария ГУДЫМА.

Фото Леонида БЕНДЕРСКОГО.