Номер 15 (1504), 11.06.2020

Михаил РЫБАК. Записки фоторепортера

Был июль 1965 года, знойный и урожайный для одесских рыбаков. Это был месяц промысла черноморской скумбрии, которая приходила к нам косяками из Мраморного моря через Босфор.

Я приехал в рыбколхоз "Черноморец" вечером, чтобы переночевать в рыбацком стане и ранним утром выйти в море. Нас разбудили в 4 часа утра, когда за горизонтом только появилась серенькая полоска наступающего утра. Сборы были недолги. Подкрепились чашкой сладкого чая и куском черного хлеба с салом. Море было на редкость спокойным, и наша весельная лодка без приключений добралась до сейнера, бросившего якорь в полумиле от берега. Просыпалась Крыжановка, а вместе с ней и вся Одесса.

Пока капитан сейнера (он же бригадир рыбаков) отдавал распоряжения, радист настраивал рацию, по которой вскоре связался с берегом, самолетом-разведчиком, а затем и с другими сейнерами, находившимися в Одесском заливе. К 10 часам утра радист получил информацию, что на промысел скумбрии вышло около 200 сейнеров — и не только одесских, но и крымских, болгарских. Ожидался большой рыбный день.

С утра воздушная разведка информировала, что рыбные косяки в заливе не обнаружены. Так что рыбаки занялись хозяйственными делами. Пока трое готовили на кормовом камбузе добротный завтрак (обеда в случае удачного промысла может и не быть), двое вылавливали удочками отбившуюся от стаи скумбрию, а остальные занялись подготовкой огромного — в несколько сотен метров — кошелькового невода. К тому времени солнце полностью вступило в свои права, и на лесках над палубой вялились разделанные тушки скумбрии — необычайно вкусная, нежная платанка, доступная только тем, кто находится в море, ибо сохранить этот продукт практически невозможно.

Пока мы совершаем "променад" вдоль и поперек Одесского залива, самолеты-разведчики сменяют друг друга, ни на миг не оставляя без внимания прозрачную водную гладь. Периодически, обнаружив косяк скумбрии, самолет сообщал координаты, и туда устремлялись ближайшие к этому квадрату сейнеры. Догнать косяк скумбрии, находящийся на большом от сейнера расстоянии, невозможно, и потому каждый ждет своей удачи. Наше судно в очередной раз направлялось в сторону Большого Фонтана, и было около 14 часов, когда нам улыбнулось рыбацкое счастье. Мы оказались в том квадрате, куда направлялся рыбный косяк. Я это почувствовал по действиям капитана, который быстро, но без суеты начал отдавать команды в машинное отделение. А вслед за этим — и палубной команде, то есть непосредственно промысловикам. Застопорила машина, снова увеличила скорость, и начались маневры. От них зависит все, потому что перехватить косяк, движущийся с немалой скоростью, — задача достаточно сложная. Стоит капитану допустить небольшую ошибку, как сейнер проскочит мимо косяка или косяк уйдет в сторону, и тогда попробуй догони. Чтобы увидеть и сделать какие-то снимки по ходу работы бригады, мне пришлось взобраться на мостик с антенной радара. А тем временем бросили якорь, заглохла машина, и в полной тишине было слышно, как вода омывает борта сейнера. Быстро спустили на воду лодку, в которой оказался один из рыбаков. Он своеобразный диспетчер, или, если так можно выразиться, загонщик многотысячной рыбьей стаи в широкую "глотку" 700-метрового кошелька невода, который постепенно начали разматывать, опуская с кормы в воду. Прошло не менее часа, пока человек с лодки подал сигнал о подъеме невода. Загрохотала мощная лебедка, ей на помощь подоспела стрела судового крана, и через какое-то время над бортом появился наконец мокрый тяжелый невод. Вернее, его верхняя часть. По мере подъема становится обидно — пустая сетчатая масса. Серебристые "качалочки" скумбрии бились на самом донышке кошелька. Когда весь улов разместили по ящикам, в специально заготовле нные емкости, оказалось, что взяли почти полторы тонны.

— Это не очень много, — сказал бригадир, — но дай Бог так почаще.

Около 19 часов наш сейнер причалил к деревянным мосткам рыбоприемного пункта в Крыжановке. Вслед за нами с моря подходили и другие сейнеры. День этот был в полном смысле слова рыбным.

А на следующее утро все рыбные магазины Одессы, все рынки торговали черноморской скумбрией. Еще через день на Дерибасовской на многочисленных лотках продавали ароматную нежную скумбрию горячего копчения с золотистой кожицей, которая снималась одним движением двух пальцев. И стоило это лакомство неизменно из года в год 3 рубля 6 копеек за килограмм. Многие годы, пока ловилась скумбрия, цена эта оставалась стабильной...