Номер 14 (1407), 27.04.2018
Юбилярам принято дарить подарки.
Но иногда подарки преподносят себе сами юбиляры. И такие подарки, наверное, самые значимые и ценные; уж сам-то человек лучше всех знает, что именно для него имеет особое значение.
Именно так поступила наш давний автор Ирина Денисова, накануне своего юбилея выпустив сборник стихов...
Событие это долгожданное не только для автора, но и для тех, кто знает и ценит ее творчество. Тем более, что предыдущий сборник вышел аж в 2005 году.
Столь долгий - 13 лет! - перерыв между книгами не означает, конечно, что Ирина ничего не сочиняла. Напротив, стихи у нее рождаются часто, едва ли не каждый день. Причина столь длительного перерыва - в ином.
У замечательного (ныне, к сожалению, почти забытого) поэта Николая Ушакова есть короткое, но чрезвычайно емкое стихотворение "Вино".
Я знаю,
трудная отрада,
не легкомысленный покой,
густые грозди винограда
давить упорною рукой.
Вино молчит.
А годы лягут
в угрюмом погребе, как дым,
пока сироп горячих ягод
не вспыхнет
жаром золотым.
Виноторговцы - те болтливы,
от них кружится голова.
Но я, писатель терпеливый,
храню, как музыку, слова.
Я научился их звучанье
копить в подвале и беречь.
Чем продолжительней молчанье,
тем удивительнее речь.
Эти вот финальные две строчки - многое объясняют в подходе Ирины Денисовой к своим стихотворным созданиям. Наш автор - не из тех, кто, по остроумному замечанию, "все, что пишет, издает". Таких стихотворцев, мнящих себя поэтами, нынче пруд пруди. Они торопятся каждый свой опус как можно скорее вынести на всеобщее обозрение, наивно полагая, что их, с позволения сказать, творения так уж необходимы человечеству. Эти вот "творцы" и являются теми самыми "болтливыми виноторговцами", у которых никогда "сироп горячих ягод не вспыхнет жаром золотым", но массой своей они создают "белый шум", из-за которого так трудно бывает услышать голоса истинных поэтов, к числу которых с полным правом следует отнести и нашу юбиляршу.
Отличительная черта стихотворений истинных поэтов заключается в том, что, читая их, понимаешь: эти строки рождены искренними чувствами, переживаниями, нередко даже болью их авторов. Истинному поэту невозможно навязать чужое видение, иной взгляд на мир, кроме его собственного взгляда. Иметь свою, отличную от большинства, точку зрения, - непростая ноша; далеко не все, даже талантливые люди, в состоянии выдержать давление окружающего ("усредненного") пространства. Отсюда и сомнения в правильности своего видения мира, выбора своего пути, практически неизбежные для каждого по-настоящему творческого человека - вне зависимости от рода его занятий. Эти самые сомнения мешают и Ирине Денисовой, поскольку того, что именуют "поэтическим материалом", у нее хватает на добрый десяток томов. Но она крайне требовательно относится к своему дару, и если уж решила, что пора вытащить свои сочинения из "подвала", то значит, ее поэтическое "вино" и в самом деле дозрело.
А в результате мы получили возможность лишний раз убедиться в мудрости старого поэта: "Чем продолжительней молчанье, тем удивительнее речь".
Юбилярам принято дарить подарки...
Вот мы в редакции и решили: лучшее, что можем сделать для Ирины Денисовой в юбилей, так это познакомить читателей с подборкой стихов из ее новой книги.
Биографическое глагольное
Родилась. Отучилась. Поступила. Нашла.
Родила. Убедилась. Развелась и ушла.
Постояла. Влюбилась. Поступать подала.
Не совсем защитилась, но почти издала.
Заявила. Простилась. А забыть не могла.
Рифмовала. Смирилась. Издалась. Создала.
* * *
Мне за первую книгу не стыдно:
Я не смою печальнейших строк.
Лишь, признаюсь, немного обидно,
Что наивность утеряна в срок.
А вторая во времени близко,
Чтоб сумела ее оценить:
Где высоко летаю, где низко,
Где болото, где найдена нить.
Третья долго пыталась родиться
И меняла названья в сердцах,
Передержанной раненой птицей
Переставшая биться в силках.
...Голова воспаленным сосудом
Отрицает коварный закат.
Я хочу приготовить вам блюдо
На десерт - из побед и утрат,
Настоять на дрожжах потрясений,
Замешать на надежде и лжи...
Я себе не врала: я не гений.
Только кто же тогда я, скажи?
* * *
У личности осеннего листа
Такая неземная красота,
И совершенство формы или цвета
Который век волнует дух поэта...
А личностью того, в кого влюблен,
Окрашен стихотворца хрупкий сон,
И требует бессонница: пиши, -
Смущая страсти страждущей души.
А деньги - те безличностны всегда,
Хоть лики на купюрах - хоть куда,
И призраки больших и малых сумм
Щекочут рифмоплета грешный ум.
* * *
Выбирать между кофе и чаем -
Очень просто, как все мы знаем.
И не следует быть ученым,
Между черным или зеленым
Выбирая напиток ночи,
Если сон приходить не хочет.
Выбирать между злом и грязью,
Между синим и фиолетовым,
Между ложью или заразой -
Очень просто, поверьте, это.
А вот выбор по вертикали -
Между "да" или "нет", к примеру,
Между ватой, водой и сталью -
Этот требует только веры.
* * *
Говорят, что Титаник - Земля,
Что грядет катастрофа в пучине.
Что пробоина у корабля
И никто из земных не починит.
Или, может, Земля - самолет,
Что летит в безвоздушном пространстве,
Но сломался вдруг автопилот,
Экипаж с пассажирами в трансе...
Не спасут ни счета, ни дворцы
На сорвавшейся грешной планете,
И бессильными будут отцы,
Видя, как погибают их дети.
Снова пиром во время чумы
(Сколько раз это было, заметьте!),
Упиваясь минутами, мы
Будем виснуть в своем интернете.
Черный ящик расскажет про все. -
Самописец всех тайн и стремлений.
Наши мысли эфир унесет
За пределы безбрежной Вселенной.
Говорят, катастрофа близка,
Надо жить лишь одним настоящим.
Говорят, говорят лишь пока...
Но куда упадет черный ящик?
Баллада о воздушных шарах
Элитарный конкурс завершился.
Под коньяк и черный шоколад
Сонм жюри степенно удалился
Обсуждать прошедший маскарад.
Надувашек-шариков колонны,
Отслужив почетный караул,
Рухнули, подкошенные словно,
И лежали, как в купе баул.
Их сейчас жестоко уничтожат,
Сотни отслуживших малышей,
На цветы весенние похожих,
А, по сути, - мыльных пузырей.
Мне хотелось их спасти, несчастных,
Как мою цветастую мечту,
Желтых, белых, золотых и красных,
Отстоявших честно на посту.
Только как спасти десятки, сотни,
Если сам едва из облаков,
Зацепив каблук за подворотню,
На земле стоять почти готов?
Я ведь снова взмою в поднебесье,
Если шариков воздушный змей,
Пустотой мечты наполнив песни,
Вновь окажется в руке моей?
Не смогла уйти от компромисса:
Хоть десяток шариков спасу,
Поднимусь хоть капельку над низом
И тебе, как в детство, принесу.
Но реальность буркнула: за поезд
Их привяжешь? Запихнешь в багаж?
К самолету пристегнешь, как пояс?
Спустишь и засунешь в саквояж?
Все шары крепчайшими узлами
Связаны, нанизаны на нить...
Все узлы судьбы, что между нами,
Развязать бы, а не разрубить.
Продвигаясь на микрон в минуту,
Боль - гордиев узел - не задеть.
Нервом шар мечты моей опутан,
Что струною может зазвенеть,
Просвистеть стрелою или кошкой
Взвизгнуть; может лопнуть сгоряча.
Не руби узлы еще немножко,
Не руби, пожалуйста, сплеча, -
Ты ведь осторожный, чуткий, мудрый...
Распусти узлы и отвяжи
С треснувшим местами перламутром
Шар воздушный спутанной души.
* * *
В прошедшем времени "любил" -
Как блеск невспыхнувших светил.
Все это было, было, было...
Но где же, где же, где ты был?
* * *
У человека век короткий:
От двадцати до тридцати.
А дальше следуем мы четко
По проторенному пути.
Еще три года размышлений
Того, что выучил за век,
Последняя борьба сомнений:
А, кстати, впрямь ты - человек?
И если да, то выбор жесткий:
Голгофа или пустота.
И на судьбинском перекрестке
Дорога каждая - не та.
И, сделав выбор, повторяем
Ошибок прежних прежний путь,
Мучительно осознавая,
Что больше некуда свернуть,
И только если кто-то младший
Идет уверенно нам вслед, -
Надежда есть, что жизни нашей
Конца и впрямь, возможно, нет.
* * *
Отлежишься, залижешь раны,
Губы - ярче, глаза - черней.
Скажешь: рано еще мне, рано
Видеть призрак последних дней.
Посчитаешь, о чем не спела.
Вроде песен хоть отбавляй.
А вот сделать не все успела.
А ведь в жизни уже не май.
Только осень не зря цветная:
В ней житейский калейдоскоп
Тьму и свет все тесней сплетает,
И не скажешь верченью "стоп",
Не замедлишь теченье будней -
Оттенить, подчеркнуть, стереть...
Перемешанным жизни студнем
Непрожитая смотрит треть.
Отлежишься, залижешь раны,
Губы - ярче, глаза - черней.
Сквозь иллюзии и обманы
Пустишь шагом своих коней.
* * *
На хвосте у голубя - кузнечик,
Будто бы зеленый вертолет.
Мне картинка эта душу лечит
И упасть в унынье не дает.
Переезды, армия, учеба -
Все забыто на счастливый миг.
На кузнечика смотрю я в оба:
Он с хвоста на крылья - прыг да прыг.
Голубь, не дождавшийся ни крошки
От поэта, крыльями взмахнул, -
И кузнечик прыгнул на дорожку,
Слушать моих мыслей мерный гул...
Долго, долго он сидел и слушал...
И белоголовый воробей,
Прилетев к нему, его не скушал,
Белой головой вертя своей.
Почему лишь мне их показали, -
Птичку-альбиноса, саранчу?
Мой герой скакнул: не так назвали, -
Я ведь рифму выдержать хочу, -
И ушел зелеными скачками
В сочную, высокую траву...
Птички, насекомые, я с вами -
На секретном, тайном рандеву.
А вчера смотрела, как улитки
Облепили рыжие листы...
Не до керамической мне плитки
После настоящей красоты.
* * *
Не бегите, крысы, с корабля,
Если в трюме течь, с небес картечи:
Неизвестно, близко ли земля.
А в глубинах вод наврял ли легче.
Как же мы, разбив в смятеньи лоб,
В суть событий проникаем редко.
Мой мышонок, это не потоп:
Это я всего лишь мою клетку.
* * *
Ничего нет лучше настоящего:
Настоящих чаек над водой,
Неба, высотой своей звенящего,
Будто виноградник молодой,
Солнца, засыпающего медленно
В бело-сине-розовой дали,
Нити горизонта неуверенной,
Где так чутко дремлют корабли.
* * *
Все хорошее быстротечно
Не затем, что быстро течет.
Жаль, что солнце встает не вечно
И не вечно каштан цветет.
Я америк не открываю:
Все открыто уже давно.
Лишь по-своему дорастаю
До всего, что мне здесь дано.
А даны мне здесь просто чувства.
Мало воли и нет ума.
Потому мне немного грустно,
Что прошла, как всегда, зима,
Потому мне смешно по-детски
На потешных котят смотреть,
Потому мне не нужно веских
Доказательств, что стоит петь.
Этот взгляд измениться может
Даже завтра: он и вчера
Не был, мягко сказать, похожим
На восторг, что пришел с утра.
Пусть не только восторгу - боли
Я открыта: земля - не рай.
Но не дай ни ума, ни воли,
Только чувства не забирай...
Все хорошее быстротечно,
Так нам кажется. И хорошо!
Хорошо, что ничто здесь не вечно:
Ведь иначе б апрель не пришел.
* * *
Какая-то неведомая тайна
В светиле, заходящем в облака.
И снова моя рифма не случайна.
Загадочна, таинственна, легка...
Хочу ли разгадать ее - не знаю:
Мне любоваться мыслями милей,
Чем, тайну мирозданья постигая,
Искать, кому сказать теперь о ней.
Пускай виной всему воображенье
И я заложник странных свойств души,
Но поезда неспешное движенье
Опять диктует строки мне в тиши...
Простые рифмы песней колыбельной
Баюкают когда-то дерзкий ум,
И чистое искусство мне предельно
Понятно посреди суетных дум.
И, если брать от жизни кто что может,
То я другого просто не хочу:
Ни быт, ни дрязги дух мой не стреножат,
Когда шепчу стихи свои лучу.
И, зная, что не я - великий автор
Того, что предложили мне прочесть,
Не зная, повторится ль чудо завтра,
Я знаю лишь одно: что тайна есть.
* * *
Старые одесские дворы,
Ракушняк блестит сквозь штукатурку.
На фонтане бывшем чья-то Мурка
Примостилась возле детворы.
Лестница мудреная ведет
В поднебесье ветхой трехэтажки,
На веранде сушатся рубашки,
Баба Соня кушает компот.
Старые одесские дворы,
Вас как будто время не коснулось.
Я невольно кошке улыбнулась,
Позабыв заботы до поры.
* * *
В музее имени меня
Висит костюм стального цвета:
Ведь обращен к нему, звеня,
Один из двух венков сонетов.
В музее имени меня
Есть самоделки - босоножки,
В подошве - книжные обложки...
И я носила их два дня!
В моем музее - полумрак.
Я в жизни тоже так любила:
Все связи внешние гасила
И сутками мечтала так.
На полках - книжный разнобой,
Очки из магазина "трешка",
Листвы засушенной немножко
И письма, полные тобой.
И если Высший суд решит
От ада выдать мне отсрочку,
Я отыщу в музее строчку
На исправление души.