Номер 20 (1509), 16.07.2020

"ПИВДЕННА ЗОРЯ". Только сейчас, приступая к воспоминаниям о Мише, я осознал, что эта газета была единственной среди тех, в которых я служил несколько десятилетий, чье название не было либо декларативно советским — "Знамя коммунизма", либо пафосным — "Гласность". И это лишь два примера. Начинал в молодежке — в "Комсомольском племени", где в свои 19 лет был сначала нештатным автором, и со временем зав. опять же нештатным отделом "Студенческие вести", где моим шефом была легендарная Белла Кердман, и вскоре родилась шутка: "Белую работу делает Белла, черную — Рыжий!"

Я сочетал журналистскую деятельность и учебу на заочном отделении филфака университета с работой в психбольнице на Слободке и, честно говоря, особой разницы в смене занятий не замечал... В штат меня не брали — не было мест. Даже Юра Михайлик, уже тогда широко известный, числился в ведомости поэтом-ретушером на полставки.

И вот в 1962 году в стране были созданы газеты, охватывающие каждая по нескольку сельских районов, и срочно потребовались кадры. Так я стал корреспондентом "Пивденной зори", чей ареал деятельности составляли Белгород-Днестровский, Беляевский, Овидиопольский и Коминтерновский районы — самые близкие к Одессе, самые винные, хлебные и помидорные, что вызывало зависть коллег, которым, как незадачливым детям лейтенанта Шмидта, достались лесной Савранский или "задрипанный" Ширяевский районы.

Редактором стал незабвенный Владимир Георгиевич Николаев — фронтовик, красавец, немного барин, человек добрый и без предрассудков. Его выдернули из областной газеты "Знамя коммунизма", где он был заместителем редактора. Наш шеф с тоской расстался с друзьями по преферансу, с цирком на Подбельского, на представления которого писал обстоятельные рецензии, и переехал с Пушкинской, 32, на Франца Меринга, где разместилась новая газета.

На развилке

Я был и там самым молодым и до этого никогда не бывшим в селе, а вот остальные журналисты обладали и опытом, и навыками работы в командировках. Отделами заведовали Николай Омельченко, Рафаил Град, Борис Слобидкер — к нему я и попал и сегодня вспоминаю, как и всех, тепло и с грустью...

Большой удачей кадровой политики редактора стал выбор фотокора — Михаила Рыбака. В рамках этих воспоминаний о довольно краткой совместной работе в "ПЗ" скажу, что тогда нашел в нем замечательного товарища, незаменимого в командировках, профессионала, мастерски владевшего и фотокамерой, и пером репортера.

Вспоминаю первую командировку в Беляевский район с заданием оперативно выяснить, в чем особенно нуждаются в разгар уборки урожая комбайнеры-трактористы, и сделать об этом острый репортаж с фотографиями. Мы с Мишей (на "ты" перешли позже, но я вспоминаю его именно так) были посажены в "газик" колхозного парторга и доставлены на полевой стан. Там под акацией переждали до того, как затих гуркот комбайнов и уставшие механизаторы потянулись под навес снидать-обедать.

Позвали и нас: дородные поварихи насыпали в алюминиевые миски наваристый борщ из всего душистого, что зрело на грядках. Затем, следуя примеру едоков, мы с Мишей доели его до дна и добавили из чугунка в миски гречневую кашу, вкуснее которой больше никогда не едал. Я пытался расспросить дюжих мужиков о том, чего им больше не хватает на жнивах — минеральной воды или газет, но после обеда они один за другим рухнули в траву под теми же грушами и захрапели, словно ихние трактора. И тут к нам с Мишей, по-доброму улыбаясь, подобрался парторг, извлек из портфеля бутылку теплого коньяка, мы чокнулись алюминиевыми кружками, и он стал рассказывать о том, сколько зерна собирают с гектара эти хлопцы, о животноводстве... Я все записывал. Последнее, что помню, — парторг посетовал, что им спустили из обкома разнарядку на кок-сагыз, а они его и в глаза не видели...

Очнулся я к ужину, на который смотреть не мог. Пора было собираться: парторг поглядывал на часы — мы должны были успеть к автобусу, который останавливался на краю села и шел в Одессу. Успели. Я был в отчаянии, но Миша достал блокнот и, заглядывая в него, рассказал, что ребята всем довольны, но просят, чтобы лавка на колесах привезла им безопасных лезвий "Нева", нитяных носков — прямо горят на ногах — и ситра.

Приехали в редакцию под вечер. Нас ждала Рая Наумец — лучшая, как и Фира Раскина, газетная машинистка, с которыми работало несколько поколений одесских журналистов. Ответственный секретарь — милейшая Галина Швец — вычитала текст, отобрала (по проявленной наскоро пленке) снимки, и Миша нырнул в фотокаморку сушить и печатать фото. Утром наш материал поставили в номер, и, что удивительно, мы получили за него премию. Для меня — первую в трудовой биографии...

...Я проработал в "Пивденной зоре" год, а затем партия спохватилась и перевела редакцию поближе к селу — в Беляевку, куда я не поехал, как говорится, по семейным обстоятельствам. Спустя время мы снова встретились — на сей раз в газете "Знамя коммунизма", куда вернулся на свою прежнюю должность Владимир Георгиевич Николаев, а затем Коля Омельченко, я и, разумеется, Миша Рыбак — лучший фотокор на все времена.

P. S. В название этих заметок я вынес рефрен редакционной песенки коллектива "Пивденной зори".

Феликс КОХРИХТ.