Цирковой акробат Андрей Чинов |
Там тогда много артистов было - МХАТ гастролировал, другие театры, эстрадные коллективы.
Собрались мы в полдень все в парке Горького, выступление Молотова слушать. Сразу же после этого возник стихийный митинг. На следующий день пошли в военкомат: нас тут же отправили в ополчение. Обмундирования лишнего не было, так мы в своем штатском. Иногда это здорово помогало. Меня несколько раз в разведку посылали: на человека в штатском немцы меньше обращали внимания. Однажды я целый батальон предупредил; бойцы не знали, что в деревню, куда они направляются, уже вошли немцы. Враг напал на нас внезапно, и первое время это, конечно, сказывалось. Минск немцы очень быстро захватили, мы не успели отойти и попали в плен. Согнали нас всех под открытым небом, окружили колючей проволокой. Это был, наверное, один из первых концлагерей в Отечественной войне. Держали дней 12 или 15. Конечно, никто и не думал нас кормить. Спасибо, жители местные помогали: как не гоняли их немцы, а все еду нам передавали. Потом группу пленных, куда попал и я, отправили в город. Когда мы проходили мимо парка Горького, я глянул и обомлел. В парке выступал наш аттракцион, а перед входом повесили огромную рекламу, где я был изображен в полный рост. А выступал я в майке с красной звездой на груди. И, конечно же, на рекламе звезда была громадная. Так, когда немцы вошли в город, они эту звезду просто изрешетили пулями. Трудные это были дни, страшные. Но ни разу ни в ком из нас не закрадывалось даже сомнения в том, что победа будет за нами. Только одно мучило меня тогда, что не могу я, как многие мои друзья, с орудием в руках, воевать с врагом, на передней линии фронта.
Мастера арены шли в пехоту, в зенитную оборону, в авиацию, становились саперами, связистами, десантниками. Сохранились уникальные кадры: знаменитый казачий ансамбль Михаила Туганова прямо из стен Московского цирка уходит на фронт. Путь вчерашних артистов лежал в казарму, а оттуда - в корпус генерала Доватора.
Виктор ПИТАТЕЛЕВ: Это случилось в начале зимы 1941 года. Тогда шли упорные бои под Москвой. На одном из участков фронта, выполняя срочное поручение командования, в деревню Ефимовка на полном скаку ворвался всадник. Он примчался сюда с важным донесением, не зная, что немцы уже захватили деревню.
Кавалерист сразу понял, что он попал в западню. Но как выбраться из нее? Вся надежда была на коня, с которым много лет выступал он на аренах многих городов страны. Конь поскакал во всю свою прыть, но немцы опомнились и начали стрелять по всаднику. В мирные дни всадник участвовал в цирковом представлении "В горах Кавказа", где показывались картинки из жизни горцев: похищение девушки, погоня, эффектные трюки на лошадях. И, вспомнив об этом, всадник решил обмануть немцев. Он повторил старый цирковой трюк: всем телом откинулся назад, крепко держа ноги в стременах, а руки запрокинул, как будто волочит их по земле. Этот трюк назывался "обрыв". Немцы решили, что им удалось его убить и прекратили стрельбу. И тогда всадник снова вскочил в седло и дал "на прощание" автоматную очередь по врагу.
Эта история произошла с нашим славным боевым командиром Михаилом Тугановым, но практически каждый из бойцов мог бы рассказать о себе примерно то же. Умение держаться в седле много раз выручало нас из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Мне доводилось как-то убегать на коне от самолета. Я был послан с поручением. И по дороге увидел, как надо мною летит вражеский самолет. Летчику, видно, очень захотелось поиграться с русским: он-то считал, что легко расправится со мной. Кругом снег, конь виден хорошо, голая равнина. Тут уж я доверился своему коню. И знаете, как не пытался достать нас пулеметной очередью фашист, ничего не удалось ему. Мы с моим верным четвероногим другом ушли от погони. И приказ выполнили.
В конце декабря 1941 года генерал Доватор вручал наиболее отличившимся воинам ордена. Мы - подразделение бывших цирковых артистов - попросили разрешения показать ряд старых номеров. Доватор, который сам был превосходным всадником, был восхищен. "Этот народ надо сохранить", - распорядился он, узнав о нашем подразделении подробнее. В то время у нас уже было много убитых - Дмитриев, Иванов, Власов, Гончаров. И вот по распоряжению Доватора мы были откомандированы в Москву на отдых и формирование, а в конце января 1943 года влились в Гвардейский Кавалерийский корпус генерала Плиева уже в качестве казачьего ансамбля.
Эдуард ТРУБИН: Я был танкистом. О цирке тогда вспоминалось редко - разве что в минуты отдыха изредка рассказывал друзьям-бойцам о былых выступлениях. Правда, нечасто выпадали такие минуты. Но цирковая закалка была во мне сильной. Может, потому я и выжил после того, как горел в танке.
Здесь совсем не сияющий купол.
Здесь - другой потолок высоты.
Слава тем, кто во мраке нащупал
Вражьи доты, дороги, мосты,
Кто гостинец смертельный и меткий -
Бросил в Данциг, Берлин, Кёнигсберг.
Над героями не было сетки
Ослепил их другой фейерверк.
Люди борются с бешеным зверем.
Этот зверь никого не щадит.
Но мы все, до единого, верим,
Что в борьбе человек победит.
Цирковой наш закон непреложен:
Зверь, отведавший крови людской,
Должен быть навсегда уничтожен
Укротителя твердой рукой.
Виктор ПИТАТЕЛЕВ: Война всех коснулась жестоким крылом. В ансамбле Туганова были убиты 11 человек - тех, с которыми он работал свои знаменитые номера до войны, и с кем ушел на фронт. Мы ведь были не просто казачьим ансамблем. Наших воинских обязанностей никто с нас не снимал. Мы воевали так же, как и все, а выступали в минуты отдыха. Так что у нас у самих отдыха практически не было. Но командование знало, что нам можно поручить самые опасные задания. Часто на своих конях мы совершали рейды по тылам противника. А в 1943 году во время боев на Десне произошел такой случай. Гвардейцы-кавалеристы захватили плацдарм на западном берегу реки. У немцев было огромное превосходство в силах, и они постоянно атаковали, пытаясь выбить наших бойцов. Четыре дня длились эти кровопролитные бои. Снаряды и продовольствие были на исходе. Их нужно было во чтобы то ни стало доставить на плацдарм. Это поручили сделать нам, бойцам второго батальона, находившегося на противоположном берегу. Задание мы выполнили, и всех участников операции наградили орденами. Я получил Орден Отечественной войны.
Цирковая арена прививает своим питомцам - акробатам, жонглерам, гимнастам - волевые качества - отвагу, выдержку, выносливость, безграничное упорство. И эти качества великолепно проявились в боевой обстановке. Не случайно маршал Черняховский назвал цирковых артистов-воинов "людьми стального характера".
Но артист и на войне остается артистом. Став бойцами, многие циркачи в минуты передышки вспоминали о своей профессии. Другие - первую половину службы провели в действующих частях, а вторую - в армейских ансамблях, солдатами "армии искусства".
Андрей ЧИНОВ: Одессу освободили 10 апреля, а уже через 9 дней в городе начал работать цирк. Сюда приехали многие замечательные артисты - Карандаш, Лазаренко.
Предложили работать в этой программе и мне. Я работал воздушный полет под куполом цирка без сетки. Проработали мы дней 10 и все-таки решили проситься на фронт. Собралось нас четверо: я, Володя Семенчук, Коля Абрамов и Вася Грачик. Попали в 188-й стрелковый полк. Организовали группу цирковую из наших артистов и начали выступать. В цирке нам дали костюмы, выделило командование специальный автобус, и мы на нем ездили. В основном, выступали в госпиталях, но нередко выезжали и на передовую.
Фронт тогда от Одессы еще недалеко ушел. В программу входили акробаты, эксцентрики, клоуны, воздушные гимнасты. Кажется, будто много человек, а на самом деле все это представление показывали мы вчетвером плюс еще два-три артиста. Наша четверка показывала восемь номеров самых разных жанров. Практически это целое цирковое представление. Причем приходилось при этом использовать самые неожиданные приспособления. Мы много обслуживали госпиталей, которые располагались, как правило, в лесу. Подцепить трапецию в лесу, конечно, было негде, так я устраивался на деревьях. Обрубывали дерево, я подвешивал трапецию и работал.
Мы выступали много: по нескольку концертов в день. Порою чувствуешь такую усталость, кажется, ни рукой ни ногой не шевельнуть. Но увидишь глаза воинов, в которых ожидание радости - и как не было усталости.
Постепенно наша группа обрастала: приходили артисты, которых мы выбирали из числа бойцов. Так набрался у нас ансамбль, человек тридцать.
Из Одессы вслед за действующей армией попали мы в Румынию. Пробыли там всего два дня, и дальше наш путь лежал в Болгарию. Два месяца обслуживали там части, пока не перебросили нас в Венгрию. Там шли очень сильные бои в районе озера Балатон. Мы даже в окружение однажды попали. Поехали выступать в часть, а она оказалась в окружении. Конечно, было не до концертов, мы взяли в руки автоматы и воевали наравне со всеми. После Венгрии путь лежал в Австрию. Очень много концертов мы давали. Трудно было, не посмотришь на бойцов, подумаешь, они-то ведь жизнью ежечасно рискуют! Ответственность мы очень большую ощущали.
Николай АБРАМОВ: Да, много концертов мы дали на войне. Но самый памятный состоялся уже после победы. Это было в Галаце. Нас пригласил выступать маршал Толбухин. Как мы волновались, трудно передать. Ведь среди зрителей - Герои Советского Союза, крупные военачальники. Но зато и таких аплодисментов, как тогда, мы нигде, наверное, не слыхали. После концерта маршал наградил всех памятными подарками.
Виктор ПИТАТЕЛЕВ: А для меня самый памятный концерт - тот, который мы давали у стен рейхстага. Представляете себе картину: Королевская площадь в Берлине, все улицы вокруг нее запружены нашими войсками. Танки, повозки, полевые кухни. И повсюду, притулясь друг к другу, спят солдаты. Наконец-то появилась у них возможность отоспаться! И вдруг вся площадь зашевелилась. Те, кто бодрствовал, стали будить спящих. А мы на своих конях во главе с Тугановым, тогда уже майором, выехали на ступени рейхстага и начался концерт. Удивительное это было зрелище! Город еще горит, все в отблесках пламени, и мы со своими конями на ступенях рейхстага. С нами еще выступала в тот вечер Лидия Андреевна Русланова.
Уходила в прошлое война, оставляя за собой разбитые надежды и искалеченные судьбы. Многие из бывших цирковых артистов после серьезных ранений были выписаны из госпиталей - уволены "по чистой". Это был самый горький час: осознавать, что ты вычеркнут не только из списков армии, но и цирка тоже. И все-таки они возвращались: преодолевая боль и страх, постепенно, день за днем возвращая забытые навыки. Потому что жизнь не мыслили себе без цирка, вне манежа.
Герои этой публикации не совершали выдающихся подвигов, не стали знаменитыми артистами, остались, как говорится, рядовыми циркового искусства. Но, право же, они стоят того, чтобы память о них сохранилась не только в этой статье.
Александр ГАЛЯС.