Номер 37 (1331), 30.09.2016

Новая постановка Театра "На Чайной" (Карантинная, 21/1) под названием "Смерть Фирса" наверняка надолго задержится в репертуаре.

Это почти моноспектакль (второй участник возникает лишь точечно два раза, да и то, чтобы оттенить героя), а зрители любят видеть на сцене одинокого мужчину, проживающего все грани своего существования на пике эмоций. Наконец, актер ТЮЗа Олег Шевчук (напомним, что "чайники" собираются в своем театре по зову таланта, а не по штатному расписанию) - многими любимый, но не до конца раскрытый артист, которому подвластны различные амплуа, он убедителен и в любовных сценах, и в трагических, и особенно - в комедийных. А в пьесе российского драматурга и сценариста Вадима Леванова (1967-2011) "Смерть Фирса" имеется все, кроме, пожалуй, любви, герой очень неудачлив в семейной жизни, а каковы были чувства в лучшие времена, вовсе и не помнит...

Антон Павлович Чехов оставил нам наследие, которое до сих пор стимулирует театры к новым режиссерским и актерским решениям, да и драматурги с удовольствием перепевают чеховские мотивы и находят в них нечто новое. Свежий пример - опять-таки "Чеховские мотивы" в постановке директора Театра "На Чайной" Александра Онищенко по пьесам ирландского драматурга Брайана Фрила "После занавеса", основанным на произведениях Чехова. Есть масса вариантов "Чайки", из "Вишневого сада" сварилось "Русское варенье" (пьеса Людмилы Улицкой), и вот эта история с забытым в заколоченном имении стариком Фирсом - тоже оттуда.

Пьеса Леванова опубликована впервые в 1998 году в журнале "Современная драматургия" и представляет собой душераздирающую историю актерской судьбы, искусно "упакованную" в перевертыше "театр в театре", "сцена на сцене". Сперва публике покажется, что к ней приковылял из тьмы преклонных лет чеховский герой с больными суставами, одышкой и оправданными в самом натуралистическом смысле репликами: "Заперто. Уехали... Про меня забыли... Ничего... я тут посижу... Жизнь-то прошла, словно и не жил... Я полежу... Силушки-то у тебя нету, ничего не осталось, ничего... Эх ты... недотепа!..".

Но охи и вздохи прервут пресловутый звук лопнувшей струны и удары топора. А еще крик режиссера (Филипп Азаренко): "Рано!!! Рано начали рубить!! Стоп! Дайте, я вас умоляю, ему умереть по-человечески! Пусть помрёт человек спокойно! Ну?! Он всю жизнь, блин, страдал, мучился, а вы ему подохнуть не даете как следует! Вы меня там слышите? Нет?! Не спать он тут ложится! Понимаешь?! Нет?! Он - болен! У автора, Антон Палыча, сказано: "Он болен"! Рак у него предстательной железы!!! Понимаешь? Эта пьеса - про Фирса! "Вишневый сад" - пьеса про Фирса! Он тут - всего квинтэссенция! Мировая душа! Мировая душа умирает здесь, сейчас, теперь!"

В жизни часто теперь случается, что начальник моложе подчиненного на добрый десяток-другой лет. Кому-то это в радость, но не артисту нашему, устало и обиженно глядящему в зал, стремясь увидеть в темноте задорного крикуна. Для него этот вроде бы нормальный лабораторный разговор - очередное унижение, очередной минус в судьбе, очередное поражение. Эмоциональный режиссер уйдет якобы до утреннего прогона. Но в финале мы увидим его зловещий профиль, именно он задует на сцене свечу, словно жизнь не только Фирса, но и самого артиста (это уже не прописанное драматургом появление, а придумка постановщика, и блестящая, ведь кудрявый Филипп Азаренко со своим бурбонским профилем в полутьме выглядит просто ангелом смерти!). Зловещее совпадение: драматург окончил свою жизнь в 44 года почти точно с таким же диагнозом, который режиссер походя поставил Фирсу... А извечная актерская присказка "мечтаю умереть на сцене" - всего лишь красивая фраза, и мы ощущаем кожей холодок испуга нашего героя: ведь он задержался после репетиции, оказался запертым в зале. А ну как сердце хватанет, даже "скорую" некому вызвать!

Чтобы отвлечься от грустных предчувствий, актер сыграет еще выходы Фирса в ином ключе (мы предупреждали, что Шевчук умеет быть разным!). Режиссер спектакля, артист Петр Липинский (у него тоже есть потрясающий моноспектакль по пьесе Мориса Панича "Хороший год" на сцене "чайников", не пропустите), поставил для воспоминаний о славной актерской жизни в провинции зажигательный танец, во время которого несколькими жестами, не прерывая монолога, Фирс (впрочем, он уже не Фирс, не дворецкий из чеховской пьесы, а актёр) обозначит суть созданных им образов Ромео, Отелло и даже Штокмана! Этот потрясающий номер - спектакль в спектакле, хотя и так у нас уже сцена на сцене, театр в театре. Время от времени в происходящее вторгается звучащий неведомо откуда пресловутый звон лопнувшей струны. В мире ежеминутно рвутся чьи-то нити жизней, и как знать, не окажется ли твоя следующей? Эх, побольше бы нашему герою счастья, оно ведь дает запас прочности, а незавидную жизнь порой самому хочется потерять и забыть, так ведь? Но это уже не внутритеатральная цеховая проблема, а общечеловеческая...

Мария ГУДЫМА.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья