| |
|
Номер 13 (1258), 10.04.2015 ЧТО ЖЕ ВЫБРАТЬ ИЗ МЕНЮ?..Сюжет для небольшого рассказа: пожилой господин читает меню дорогих ресторанов, куда откушать пойти не может, и вспоминает пролетевшую без особого толку жизнь... Пьесы одесского драматурга Александра Марданя ставить, что называется, "в лоб", занятие неблагодарное. Нужен какой-то яркий режиссерский ход, чтобы приподнять бытовой материал повседневных житейских коллизий, приземленных диалогов до какого-то обобщения, полета над суетой, в которой все мы существуем здесь и сейчас. Закономерен интерес театральных деятелей к не пьесе даже, а к рассказу Марданя "Меню" (он продолжает чеховскую традицию повествования о жизни "маленького человека"), уже сделано несколько инсценировок, и одесская, впервые сделанная три года назад, сейчас продолжила свое славное существование в приюте муз - Доме Перуцкого (Канатная, 71). В камерном зале эта история принимается публикой очень близко к сердцу...  Режиссер Сергей Куркаев вместе с художником Сергеем Дейнекой-Моренцовым и балетмейстером Олегом Гусаренко создали особый мир. На заднике - уютная улочка Марселя, которым грезит герой, на ширме с прорезями - надпись "Меню" - время от времени она становится экраном, за которым пляшут тени, выглядывая в эти самые прорези. Монолог героя, вспоминающего советское прошлое с гастрономической стороны, разделили на двоих персонажей, не убавив и не прибавив авторского текста. Заслуженный артист Украины Игорь Геращенко сыграет Константина Сергеевича, роль Карины Шрагиной обозначена в программке как "Душа". Он - звезда украинского театра, блестящий актер "школы представления", она - завлит театра кукол, и при этом востребованная на камерных сценах актриса, яркая, пластичная, эмоциональная. Разделили текст, можно сказать, тактично. Оригинал, например, таков: "То, что Константин Сергеевич хотел, купить за эти деньги было нельзя. Впрочем, это вообще нельзя было купить за деньги. За любые. Например, Константин Сергеевич хотел, чтобы весна в этом году была теплой, а она была холодной. А поскольку лечиться, как и спешить, Константин Сергеевич не любил, то, выходя на улицу, обязательно обматывал шею черным шерстяным шарфом, а под пиджак надевал тонкий кашемировый пуловер, согревающий его организм почти двадцать лет. Сверху - плащ на подстежке, с высоким воротником, который можно поднять при сильном ветре. В кармане плаща лежала вязаная шапочка на случай дождя. Конечно, если приходилось выходить в дождь, Константин Сергеевич брал зонт, хотя зонты не любил. Маленькие - за то, что плохо прячут от дождя, быстро ломаются и еще быстрее теряются. Большие не любил за то, что большие...". Так вот, со сцены герой говорит от первого лица, а Душа его (она порой придирчива, ни дать ни взять жена либо строгая мама) дополняет: "Лечиться Константин Сергеевич не любил...". Да еще и взглянет эдак... Осуждающе. Ну как могут смотреть только мамы и жены. А у того взгляд совсем другой, словно извиняющийся, так смотрят те, кто не защищен любовью ни мамы, ни жены. Ядовитым сарказмом-то не защитишь никого и ни от чего... Карина Шрагина в спектакле блеснула своим пластическим мастерством, даже спародировала слегка Лайзу Минелли в незабвенном "Кабаре" и дала обобщенный образ исполнительницы эротических танцев (ну до стриптиза, конечно, дело не дошло - герой Игоря Геращенко обнаружил нехватку денег, притом хроническую, ведь деньги "уклонялись от общения с ним", а даром, как известно, за амбаром). Даже приваттанец заказать Константин Сергеевич не удосужился, не сподобился. Не по карману ему такой десерт, не подходит такое меню. Выдумка сценографа балансирует между земным и небесным. Когда Константин Сергеевич вспоминает в связи с рапанами в сметане свое недолгое крымское счастье с возлюбленной (он к тому времени был уже женат, растил сына и на перемену участи решиться не смог), ширмочка-меню превращается в палатку, где возятся и хохочут двое, герой и его Душа-любимая. А в финале Душа в мертвенно-белой маске бежит-летит навстречу зрителю, а за ней хлопают ангельскими крыльями створки все того же меню. Не будем подробно рассказывать читателю, отчего оборвалась жизнь героя (воспринятая Константином Сергеевичем как ресторан с заманчивым, но по разным причинам не устраивающим его меню), а то ему неинтересно будет становиться зрителем. Важно другое. Маленькие люди живут и умирают не только в чеховских рассказах, но и в наши дни, на нашей памяти, не попробовав всего, что так манило в разнообразных меню, не ощутив вкуса жизни до конца и утешаясь только тем, что не вершили зла и не заедали чужой жизни - впрочем, этого не так уж и мало. Мария ГУДЫМА. Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.
|
|
|||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||
)
