Номер 10 (1304), 18.03.2016

Накануне 121-й годовщины со дня рождения Леонида Осиповича Утесова заместитель редактора "Порто-франко" Александр Галяс выпустил книгу, посвященную нашему великому земляку. Книга не случайно называется "Утесов знакомый и незнакомый".

"Биография Утесова, - пишет автор в предисловии, - известна вдоль и поперек, начиная от рождения 10 марта (22 - по новому стилю) 1895 года в городе Одессе и заканчивая уходом в мир иной 9 марта 1982 года в городе Москве. Тем более, что он оставил после себя три книги, сотни статей и интервью, а уж из того, что о нем написано, можно составить горку высотой не менее чем тот дом, в котором Утесов прожил последние два десятилетия... Но в том-то и дело, что, перефразируя классика, можно сказать, что "до последних мгновений" известна жизнь урожденного одессита Лазаря Иосифовича Вайсбейна. Но долгую жизнь АРТИСТА Утесова "надо писать и описывать заново". Ибо ни одна из книг - ни вышедших под его именем, ни тех, что написаны о нем, не дают ответа: почему именно Утесову суждено было стать центральной фигурой советской песенной эстрады, как, впрочем, и всей советской эстрады? В меру своих знаний и возможностей пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Насколько удается - решать читателю этой книги, в которой собраны наиболее, с моей точки зрения, существенные публикации, а также новые тексты, посвященные Утесову. Расположены они в порядке, который примерно соответствует биографии моего героя".

Предлагаем вниманию читателей главу из книги, в которой речь идет об истории одной из популярных "утесовских" песен.

У песен "Ах, Одесса моя...", которую пел Утесов, и "Отчего, почему..." из фильма "Повесть о первой любви" - одна и та же мелодия и одни и те же авторы - композитор Андрей Эшпай и поэт Владимир Котов. Только слова разные. Вполне понятно, что возникает вопрос: а какая из этих песен была "первичной"? Как ни странно, но ни в одном из многочисленных своих рассказов и интервью Леонид Осипович этой темы не касался. В одной из своих статей начала 2000-х я изложил гипотезу, что Утесову, видимо, так понравилась мелодия Эшпая, что он попросил автора стихов написать другой текст.

А в 2007 году появилась возможность проверить, насколько верна моя догадка. Я узнал от нашего известного музыканта, режиссера и организатора популярного фестиваля юных талантов "Звездочка" Александра Степанова, что его дочь Анну пригласили выступить в передаче московского радио "Культура" "Музыкальные редкости". А исполнять Аня должна была Концерт для саксофона-сопрано, автор которого Андрей Эшпай. Естественно, я попросил Александра узнать у композитора, как родилась песня "Ах, Одесса моя".

Рассказ Эшпая, переданный мне Степановым, оказался несколько неожиданным.

Композитор, по его словам, не имел представления о существовании "одесской версии" своей давней мелодии. Он вспомнил, что как-то к нему обратился Утесов с вопросом, не станет ли он возражать, если на мелодию "Отчего, почему" будут написаны другие слова. Эшпай, естественно, согласился, но, поскольку был "по уши" загружен работой, как-то позабыл об этом разговоре. И лишь сейчас, с подачи одесситов, не без удовольствия прослушал старую утесовскую запись, которую гости ему тут же и подарили.

Об этом я написал заметку в газете "Порто-франко".

Четыре года спустя в альманахе Всемирного клуба одесситов "Дерибасовская - Ришельевская" известный краевед Михаил Пойзнер обнародовал письмо Андрея Эшпая, в котором композитор рассказал эту историю немного детальнее.

"В фильме "Повесть о первой любви", - писал автору статьи А. Эшпай, - была песня на слова В. Котова "Отчего, почему, и не знаю сам, я поверил твоим голубым глазам...".

Она стала довольно популярной... И вот как-то в разговоре со мной Леонид Осипович Утесов (сам Утесов!) попросил меня - не могу ли я разрешить ему эту песню (с другими словами) спеть. И чтобы в песне уже говорилось бы об Одессе. Разумеется, я согласился с радостью. Утесов был любимцем публики. Это был артист большого таланта, большого масштаба. Он был серьезен, умен, остроумен. Необычайно требователен к себе и окружающим. Всего себя он отдавал творчеству, чем и завоевал любовь слушателей, всенародную любовь... Как я узнал (уже недавно), Утесов обратился к В. Котову, который и сделал новую поэтическую версию этой песни...".

Казалось бы, после этого все ясно. Единственное, что меня смущало, так это текст второго куплета:

Черноморская даль,

Ты в ночи навевай

Сладкие сны.

Песни ты распевай,

Город светлой моей

Первой мечты!

Профессиональный поэт, каким был Котов, не мог позволить себе рифмовать "даль-навевай" и "сны-мечты". Скорее всего, это была самодеятельность Леонида Осиповича, который, как известно, сочинял стихи и тексты песен. Но, увы, не обладал, скажем так, в достаточной степени поэтической техникой.

А, в принципе, история рождения этой песни сомнений не вызывала...

До того момента, когда я увидел диск "Леонид Утесов. Ах, Одесса моя. 1954-1956", куда вошли песни из репертуара 1954-1956 гг., в том числе, как понятно, и та, о которой идет речь. А затем и в книге "Неизвестный Утесов" было указано, что запись этой песни произведена в 1955 году. Между тем премьера фильма состоялась летом 1957 года. Значит, картина снималась в 1956-м. Но тогда выходило, что "Ах, Одесса моя..." появилась РАНЬШЕ, чем "Отчего, почему?"...

Дискографию в обоих случаях составил Глеб Скороходов, знаток истории грампластинок, автор книг по истории эстрады, в том числе и об Утесове. Как не поверить такому авторитетному специалисту? И тут начала выстраиваться совсем иная версия.

Отправным моментом стал тот факт, что эта песня была записана Утесовым в студии Ленинградской артели "Пластмасс", а главная в СССР фирма грамзаписи "Мелодия" выпустила ее только в период "перестройки" в альбоме, который назывался "Запрещенный Утесов". Вполне вероятно, что партийные "культуртрегеры" могли спутать песню Эшпая с небезызвестным шлягером Модеста Табачникова "Ах, Одесса, жемчужина у моря", который давно уже состоял в "запретных" списках как "блатная". И тогда композитор, не желая "терять" красивую мелодию, вставил ее в фильм - уже с другими словами.

Тем более, что прецеденты были.

В 1938 году Никита Богословский написал песню "Письмо в Москву" на стихи Матвея Тевелева (писателя и драматурга, по сценарию которого в 1960 году на Одесской киностудии был поставлен фильм "Возвращение"). Она вошла в репертуар Сергея Лемешева и Марка Бернеса, но по какой-то причине оказалась "в опале". Тогда Богословский использовал ту же мелодию, только уже со словами Бориса Ласкина, для финального марша в фильме "Большая жизнь".

Схожая история произошла в 1963 году. Потрясенный убийством Джона Кеннеди, Евгений Евтушенко написал стихи "Американцы, где ваш президент?", положенные на музыку Эдуардом Колмановским. Песню записал тот же Марк Бернес, но ее даже не пустили в эфир. Тогда, ничтоже сумняшеся, Евтушенко быстро переписал текст, и получилась песня "Пока убийцы ходят по земле"...

Так что и новая моя версия выглядела вполне правдоподобной...

Но только до того времени, когда я решил выяснить, а что представляла собою Ленинградская артель "Пластмасс". И оказалось, что у этого предприятия весьма и весьма занятная история, которую восстановили Роман Пантелюс, Дмитрий Фокин и Николай Круж.

Все началось с того, что в 1946 году ленинградская артель "Минерал", выпускавшая изделия из искусственной смолы, открыла производство патефонных пластинок формата "миньон". Так как своей студии у артели не было, то запись матриц велась в студиях Ленинградского радиокомитета, когда музыканты и певцы были свободны от основной работы. Чаще всего это делалось по ночам.

В 1947 году к производству пластинок того же формата присоединилась и артель "Пластмасс". А после того, как в начале 1949 года "Минерал" прекращает производство пластинок, "Пластмасс" становится фактически монополистом. Теперь уже артель записывает не только ленинградских певцов, но и гастролеров, в том числе, Леонида и Эдит Утесовых, а затем и солисток его оркестра Капитолину Лазаренко и Александру Коваленко. Коваленко, кстати, на этом "погорела". Втайне от Утесова она приезжала в Ленинград, где записала более 30 пластинок (при том, что в Москве у нее вышло всего шесть). Узнав об этом, разгневанный мэтр немедленно уволил солистку. Такая же участь могла постичь и квартет под руководством Бориса Ривчуна. В 1954-м, во время гастролей в Питере, музыканты записали несколько песен с Изабеллой Юрьевой и Марком Бернесом. Но пришлось это делать ночью, когда Утесов спал, поскольку мэтр очень не любил, чтобы его музыканты записывались с кем-нибудь, кроме него самого. Скрыть свое участие Ривчуну и партнерам удалось ценой того, что на этикетках ленинградских пластинок не указали, с кем именно были сделаны записи. Зато им удалось избежать утесовского гнева и "изгнания из рая".

Условия для записи были, откровенно говоря, неважными. Маленький зал, в котором с трудом можно было разместить небольшой оркестр. Всего два микрофона: один - в оркестре, второй - у исполнителя. За специальной отгородкой - маленькая кабинка с рекордером и простым микшерским пультом, соединяющим микрофоны и рекордер. Зато цензура в Питере была не столь строгой, как в столице, и артистам удавалось записать даже те песни, которые формально были запрещены (правда, иногда с другим текстом).

Вот на этой-то студии и была записана "Ах, Одесса моя...".

В каталоге эта запись значится под номерами 1801-1802. Из таблицы датировки записей артели "Пластмасс" выходит, что записана песня в 1957 году. А это значит, что Скороходов ошибся, и нет оснований подвергать сомнению рассказ Эшпая.

Правда, попутно я обнаружил интересную деталь. Оказывается, первым исполнителем песни "Отчего, почему..." был не Владимир Трошин, чей голос звучит в фильме за кадром. На год раньше выхода фильма, в 1956-м, эту песню в той же студии записал ленинградский певец Леонид Кострица. Впрочем, нынче эта деталь может заинтересовать разве что историков.

Куда интереснее другое: почему пластинки с "Ах, Одесса моя..." выпускались только на местных фабриках и артелях и не тиражировались столичной фирмой "Мелодия" - в отличие от других утесовских записей? Вроде бы Утесов ничем перед советской властью не провинился; более того, в 1958-м ему присвоили звание "Народный артист РСФСР".

Можно высказать предположение о причинах такого отношения.

Прежде всего не принято было, чтобы в эфире звучали две разные песни на одну мелодию. Но куда важнее, на мой взгляд, то, что Одесса после войны "подавалась" в первую очередь как "город-герой", а в этой песне не было и намека на героизм. В пользу такой версии говорит тот факт, что сочиненная в 1960-м песня Александра Долуханяна на слова Марка Лисянского "Горит черноморское солнце" по Центральному радио звучала, как минимум, несколько раз в месяц, а ее рефрен "Тогда лишь становится город героем, когда стал героем солдат" сотни раз был вынесен в заголовки статей и репортажей. Но песни такого рода Утесов петь не мог, что называется, по определению...

Время, однако, все расставило по своим местам.

Некогда широко известная и растиражированная песня "Отчего, почему..." памятна только людям сильно старшего возраста. А записанная в маленьком душном зале артели "Пластмасс" и никак не популяризированная "Ах, Одесса моя..." наверняка переживет еще не одно поколение.

Александр ГАЛЯС.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья