В Украинском театре состоялись премьерные показы спектакля "Кого люблю..." в постановке Игоря Равицкого. Спектакль по пьесе известного русского драматурга Николая Коляды "КЛИН-ОБОЗ" идет в небольшом пространстве "Сцены 38", где артисты находятся на расстоянии вытянутой руки от зрителей.
Перевод пьесы на украинский язык осуществила завлит театра Любовь Федченко. Художник по костюмам Владимир Уманенко нарядил в сельский затрапез Наталью (заслуженная артистка Украины Мария Пивоварова) и в кричащий кич со стразами - горожанку Ирину (народная артистка Украины Ольга Равицкая). В белой полотняной рубахе до пят в финале появится загадочная Она (Мария Паршакова - дочь актеров театра Татьяны Саковской и Богдана Паршакова), подтвердив общеизвестную истину, что выведенные на сцену дети и животные способны переиграть любых заслуженно-народных...
"На первый взгляд, ничего необычного в этой истории нет. Обычный случай из жизни: женщина приобрела домик в деревне и зашла познакомиться с соседкой... Одна из них - крестьянка. Другая приехала из города. Они - ровесницы, но говорят друг с другом так, будто они - из разных поколений, из разных миров. В конце концов оказывается, что у них очень много общего..." - пишется в аннотации к спектаклю.
Пространство репетиционного зала, ставшее "Сценой 38", позволяет создать описанную драматургом иллюзию: "Зима, декабрь. Маленький домик на окраине села. Одно-единственное окно в комнате. Вот такой вот игрушечный домик - в одну комнатку, в которой и печь, и кровать, и умывальник, и шкафчик с посудой уместились. Тесно...". Надо отдать должное опытным актрисам - когда они усаживаются у окна, за которым виден весенний городской пейзаж, начинаешь верить, будто это сугробы и домик Ирины, где прежний хозяин повесился...
Постановщик увеличивает градус нарочитого в поведении героев: там, где у Коляды Наталья из страха перед "мокрой, гнилой" крестики небольшие углем рисует, одесский спектакль предъявляет нарисованных на листочках бумаги чертиков. Вот ведь как вредно с утра до ночи смотреть телевизор и слушать местные сплетни о чертовщине, тем более, когда домишко твой на краю села, в жутковатом отдалении от цивилизации... Горожанка и деревенская жительница сразу входят в психологический клинч, даже когда обнимают друг друга с показным сочувствием.
"О, Наташа, не надо смотреть телевизор! Ну, зачем вы?! Это зомбо-ящик! Он превращает русский народ в быдло! Выкиньте, вынесите немедленно на мороз, на улицу, на снег! Хотите, я помогу вам, прямо сейчас?" - восклицает эмоциональная Ирина. Ей, известной якобы писательнице (даже книгу свою пытается подарить сельчанке, но когда станет ясно, что пойдет она на растопку, спрячет тайком назад в сумку), хочется одного: чтобы за ее дачей по-соседски приглядела Наталья. "Я на грани срыва, едва жива с этой покупкой дома, с этим убеганием от города, от всей жизни... Поймите, Наталья, теперь мы будем видеться часто, ежедневно! На этой улице в конце деревни только два дома - ваш и мой! Я специально выбрала такой, чтобы ничто не мешало моему творчеству! Так и вы не мешайте же мне. Прошу, прошу, умоляю о пощаде! Не губите меня ненавистью! Мы - русские женщины, мы должны жить дружно, рожать детей, воспитывать их на благо общества! Мы стали соседи, вот как складывается жизнь! Мы были абсолютно незнакомы, а теперь - знакомы! Я хочу вдунуть немножко огня в вашу скучную, размеренную и никому не нужную жизнь!..".
Эта комедия с заламыванием рук и зайчиками по залу от стразов длится дольше, чем хотелось бы Наталье и... зрителям. Право же, атмосфера безумия и безнадеги - не совсем то, зачем сегодня стоило бы ходить в театр. А таланты пожилых премьерш можно было бы раскрыть в более интересных и не отягощенных мистикой и чертовщиной пьесах того же Коляды, да хоть взяли бы в работу монопьесу "Пишмашка" или "многофигурную" "Бабу Шанель" (можно занять всех возрастных актрис, и зритель повалит, там есть над чем и посмеяться, и поплакать!) Прилетевшая в финале в распахнутую на мороз (в роли мороза - едкий выхлоп дым-машины) дверь игрушечная летающая тарелка словно материализовалась из телевизионных бдений Натальи. Парад аттракционов, наверное, не вполне верный ключ к прочтению драматургии Коляды, он ведь всегда идет вглубь, в душу каждого персонажа заглядывает и обнаруживает за слоем неврозов и приобретенных комплексов нечто симпатичное, достойное лучшей судьбы. Впрочем, спектакль только что родился, он еще может меняться, становиться глубже, интереснее. Может, предложить актрисам больше свободы, а ребенка отпустить домой учить уроки, а дым-машину просто выключить?..
)
