Номер 19 (815), 19.05.2006

18 мая исполнилось 100 лет со дня рождения Владимира Коралли – известного артиста эстрады, нашего земляка. Он прожил долгую, почти 90-летнюю жизнь, которая почти вся была отдана эстраде. Однако в историю В. Коралли вошел прежде всего как муж выдающейся певицы Клавдии Шульженко. Отсвет ее легендарной славы лег и на него, что было хорошо заметно при недавнем праздновании столетия К. Шульженко.

Судьба соединила эти два имени, и хотя в их совместной жизни ведущим был именно В. Коралли, но теперь невозможно говорить о нем отдельно от его "звездной" супруги...

ЧУВСТВО ВСПЫХНУЛО В НОЧНОМ КУПЕ

Красавицей Клавдию Шульженко никогда не называли. А вот все, кто помнил молодого В. Коралли, отмечали, что он был очень хорош собою. "Красавчик", " милашка", "смазливый": так говорят нередко о таких юношах – улыбчивых, обаятельных, в чем-то даже чуть-чуть женственных (но без "голубизны"). Что заставило красавчика-артиста, уже познавшего сладкий вкус успеха, воспылать страстью к соседке по купе поезда Москва – Нижний Новгород, отнюдь не самой красивой барышне из его многочисленных увлечений, Владимир Филиппович так толком и не объяснил. Ведь на сцене свою новую знакомую он увидел лишь спустя несколько дней, но оценка ее как певицы всего лишь убедила его в правильности своего выбора. Между тем, еще в поезде, узнав, что она обручена, и получив приглашение на скорую свадьбу, он внезапно выпалил:

— Я с удовольствием приеду на вашу свадьбу, но только не в качестве гостя, а качестве жениха!

Самое удивительное, что Клавдия восприняла эти слова серьезно; когда они оказались в одном ресторане на встрече нового, 1930-го года, обручального кольца на руке девушки уже не было.

— Мой жених умер, – сказала она в ответ на вопросительный взгляд Владимира и добавила, вздохнув, – для меня.

Будучи связанными гастрольными планами, они вскоре расстались, и полетели письма – в оба конца одного большого чувства.

"МАЛОЛЕТНИЙ КУПЛЕТИСТ"

К тому времени они уже многое знали друг о друге. Клавдию поразило, что ее ровесник в свои 24 года уже имеет пятнадцатилетний опыт работы на эстраде, ибо дебютировал он вместе с братом Эмилем (который в будущем возглавит Ленинградский джаз-оркестр и даже несколько раз будет аккомпанировать брату и его знаменитой жене) еще в 1915-м году, будучи девятилетним, в детской опере одесского театра "Водевиль". Владельцу этого театра настоящая фамилия братьев – Кемпер – показалась несценичной, и он самолично "присвоил" им звучный псевдоним – по фамилии популярной в те времена балерины и киноактрисы. Так Вова Кемпер стал "малолетним куплетистом" Володей Коралли. В этом качестве и под этой фамилией он приобрел популярность в родном городе, его приглашают выступать на лучших эстрадных площадках вместе с тогдашними "звездами", среди которых еще ничем особым не выделяется 20-летний паренек Ледя Вайсбейн, нашедший себе звучный псевдоним – Леонид Утесов. Куплеты и монологи для успешного вундеркинда сочиняют ведущие одесские авторы Н. Южный, Р. Чинаров, М. Ямпольский (автор знаменитой "Одесской свадьбы"). Но основным автором остается почти столь же юный друг, 14-летний Макс Поляновский, который впоследствии станет известным московским журналистом и даже получит Сталинскую премию, написав вместе со Львом Кассилем повесть "Улица младшего сына" о пионере-герое Володе Дубинине. Именно М. Поляновский сочинит куплеты, которые станут причиной скандала, сделавшего В. Коралли известным даже за пределами родного города. Во время гражданской войны, когда Украина была оккупирована немецкими войсками, Макс написал "злободневные куплеты" "Хай беруть, хай везуть!", посвященные крайне актуальной в ту пору теме неравного (мягко говоря) товарообмена между Украиной и Германией.

По дороге немцы шли,

Ну и в гости к нам зашли.

Хлеб и сахар берут

И с собою везут...

Як товарообмен начнут,

К нам с Берлина привезут

Папетри, духи и соду,

И слабительную воду...

Эти куплеты имели такой резонанс, что немцы после одного из концертов, где они исполнялись, задержали юного артиста и отпустили лишь после того, как допросили его и маму. "Вдова Кемпер, – было написано в протоколе допроса, – и ее сын Володя, двенадцати лет, не понимают крамольного содержания куплетов". А когда, невзирая на запрет, эти куплеты прозвучали в одесском театре миниатюр "Зеленый попугай", театр попросту закрыли и опечатали...

КРУГОМ – ОДНИ ИВАНОВНЫ

К моменту встречи с К. Шульженко В. Коралли уже был достаточно известным артистом, гастролировавшем даже в Москве, в саду "Аквариум". Его музыкальные фельетоны, куплеты, обозрения пользовались успехом у публики, его охотно приглашали для участия в разных "сборных" программах и даже рекламировали как "лучшего сатирика-юмориста Украины". Что, впрочем, было не так уж далеко от истины, учитывая, что самые лучшие представители жанра в годы НЭПа активно переезжали из Украины в Москву и Ленинград. Со второй половины 1920-х у Коралли сложился союз с модной исполнительницей "интимных песенок" Ядвигой Махиной (К. Шульженко признавала, что ее творческая манера во многом сложилась под влиянием этой певицы). У них был бурный роман, и Владимир Филиппович признавался автору этих строк, что дело у него с Ядвигой шло к женитьбе, если бы не ночной разговор в купе поезда Москва – Нижний Новгород...

Но обаять девушку и ее родителей – было лишь частью задачи, притом не самой сложной. Когда Владимир рассказал своей матери, на ком собирается жениться, та категорически восстала: "Только через мой труп!". Перед тем Эмиль женился на артистке Марии Дарской, тоже, как и Шульженко, Ивановне, и "мадам Кемпер" причитала:

— Что же получается! С одной стороны будет Ивановна, с другой стороны – Ивановна, а я посередине?! Что скажут предки?!

И запретила сыну ехать к любимой девушке в Харьков...

БРАУНИНГ – АРГУМЕНТ ЛЮБВИ

Ослушаться матери Владимир не посмел – слишком много она значила в его жизни. Он родился в семье рабочего Одесского порта, по счету тринадцатым. Шестеро детей умерли в раннем возрасте, но все равно, чтобы прокормить семерых после ранней смерти отца (Володе тогда было всего шесть лет), требовались поистине гигантские усилия и находчивость. Главным кормильцем семьи стал старший брат Юлий. Он зарабатывал тем, что пел куплеты под псевдонимом Ленский. Поскольку у всех мальчиков семьи были, как на подбор, хорошие голоса, мать, как настоящий продюсер, постепенно "пристраивала" их. Когда Володе исполнилось восемь лет, она отвела его в хоральную синагогу Бродского, к дирижеру и композитору Новаковскому. Обнаружив у мальчика абсолютный природный слух, Новаковский взял его в свой хор и даже положил оплату – "три рубля в месяц, а сверх того – по двадцать копеек за каждые похороны". Когда они вышли из синагоги, мать обняла сына и сказала: "Вот теперь и ты, мой "мизынек" (т.е. самый младший), стал кормильцем". И в театр миниатюр "Водевиль", навсегда определивший его судьбу, Володя попал исключительно по инициативе матери, которая затем всячески способствовала его эстрадной карьере...

Кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба наших героев, если бы Коралли не получил приглашение выступить в Харькове на первомайских концертах. С Шульженко они оказались в одной программе. Клавдия встретила его холодно, от каких-либо объяснений отказалась. От коллег он узнал, что она вернулась к своему жениху – харьковскому поэту Илье Григорьеву. После одного из концертов она решила познакомить "конкурентов". Сгоравший от ревности Коралли внезапно выхватил из ее рук чемоданчик, в котором она носила вещи для концерта, и швырнул его об стену. Взбешенный жених попытался схватить Коралли "за грудки", но тот выхватил браунинг. Увидев, что его соперник находится в таком состоянии, что и в самом деле может выстрелить, Григорьев отступил на несколько шагов и сказал с презрением: "Вы и жизнь превратили в сцену, жалкий актеришка!". Лучше бы он этого не говорил! Шульженко, которая и без того страдала от того, что поэт ни в грош не ставил ее талант, после этих слов как-то особенно отчетливо осознала, что ждет ее впереди, свяжи она в ним свою судьбу. "Уходите, Григорьев!" – сказала она. – Я хочу остаться одна". А через некоторое время, уломав все-таки мать, Коралли приехал в Харьков, и на следующий день в "Книге записей актов гражданского состояния" было зафиксировано появление новой семьи, причем супруга была записана как "Клавдия Ивановна Шульженко-Кемпер"...

(Продолжение следует.)

Александр ГАЛЯС.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья