Заведующий балетной труппой Одесского Национального театра оперы и балета, заслуженный артист Украины Гарри Севоян отметил юбилей.
Мы присоединились к поздравлениям в адрес замечательного танцовщика и балетмейстера и поговорили с ним как о творческих планах, так и о первых шагах в профессии.
- Гарри Владимирович, в нашем с вами детстве по телевизору показывали записи замечательных спектаклей вплоть до опер на сцене Ла Скала, балеты в лучшем исполнении, повлияло ли это на ваш выбор профессии? Многие балерины рассказывают, как увидели "Лебединое озеро" - и все, и даже драматические актрисы говорят, что это натолкнуло на мысль об искусстве.
- Честно признаюсь: не буду поддерживать эту сказку, будто с рождения знал, что стану артистом балета. Меня в балетную школу за руку тащили, я сопротивлялся. Мне исполнилось восемь лет, и у меня дома были огромные споры: куда отдать ребенка? Мой дед прошел три войны: первая мировая, Халхин-Гол, Великая Отечественная. Дед был в легендарной 18-й армии, которая освобождала Закавказье. У него была возможность отправить меня в Суворовское училище, и я бы, как потомственный военный, получал звания регулярно и без проблем. Дед поделился этими планами с моей армянской мамой, которая сына на пять метров не отпустит. Мама, естественно, начала спорить.
В то время артистов балета не брали в армию, это стало определяющим фактором.
После долгих домашних баталий решили найти компромисс: если я поступлю в хореографическое училище (а тогда был конкурс сто человек на одно место), то я остаюсь в Баку, если нет - меня отправляют в Суворовское училище в Москву. Как назло, все три тура я пролетел успешно, взяли нас пять мальчиков в класс, одного условно, то есть если он разовьет свои способности, его оставят. Его оставили, он оказался очень старательным. Так вот, я поступил в хореографическое училище, и до первого курса, пока шла подготовка по программе балетной школы, занимался, глядя на часы: еще минуточка прошла, еще минуточка... По общеобразовательным предметам у меня четверок не было, языки хорошо давались, учителя спорили обо мне: "француженка" говорила, что я должен идти на иняз, математичка "зуб давала", что буду на физмат поступать, но по "классике" мне рисовали тройку с плюсом. Несмотря на то, что данные у меня были для ведущего артиста балета, для премьера, желание было нулевое. И когда я попал на первом курсе к своему педагогу, Лейле Векиловой, она научила меня любить балет. Я перестал смотреть на часы, я смотрел ей в рот; это была бабулька такая, которая ругала нас "балбесиками", но мы воспринимали это как ласку. Мы ходили за ней гурьбой, это чудо было, а не женщина. Народная артистка Советского Союза рядом с нами ходит и любит нас, никому не давала в обиду. Попробуй нас кто-то наказать! И уже в возрасте шестнадцати лет я начал получать хорошие оценки и закончил училище всего с одной или двумя четверками. Я не горел желанием заниматься балетом, нет. Я был обыкновенным мальчиком, который хочет во дворе погулять, которому очень нравилась математика - начиная учебный год, я решал весь учебник математики до конца.
Закончил я училище в 86-м, к сожалению, через пару лет начались известные события, пришлось переехать в Ереван.
Очень сложные семь лет я там провел, у меня дочка погибла в Ереване по моей неосторожности, маленькая, недели не хватало ей до двух лет. Мы ее с собой брали в театр, и я переодевался, а в это время на Театральной площади шла траурная процессия, провожали погибших в Карабахе, и заиграл оркестр. Я наклонился зашнуровывать туфли, а окно было вровень с полом, она побежала, видимо, на музыку, я разогнулся, и увидел ее падающей. Когда я выбежал, "скорая" уже увезла ее. Не спасли. Я ею дышал. Тяжелые времена достались мне в Ереване.
А в профессиональном плане - все ездят на конкурсы, а мы полгода работаем, полгода нет. Каким бы ты ни был способным по рождению, тебе надо развиваться, а ты полгода ходишь, ничего не делаешь, потом спектакли раз в месяц, получается шесть спектаклей в год. Открылся театр с мая по октябрь, по разу в месяц идут спектакли. Первые ведущие партии я в Ереване станцевал. Потом.
Когда театр поехал в Москву, в Большой театр на гастроли, я остался в Москве - просто остался, не вернулся. Поговорил с Владимиром Васильевым, который в то время был художественным руководителем Большого, он согласился меня взять в Большой театр, но я, подумав, отказался. Я был женат, у меня уже была вторая дочка, которая сейчас танцует, и я понял, что не мой город Москва. Слишком суетливый. Хотя все стремятся в Москву. И климат тяжелый. Я вообще городской, я родился в центре города в Баку, мне до театра было четыре минуты пешком идти. Когда начался развал Союза, войны вот эти повсеместные, очень много ребят уехало в Москву, у меня там два одноклассника живут - они друг друга не видят по три года. Я удивляюсь: как вы так можете? Я семь лет жил в Ереване и не было рядом друга детства, на которого можно было бы опереться, с которым можно было бы пообщаться. Это же надо ценить. А они все в работе, в работе... Вот я подумал: ну пойду я в Большой театр, и че? Вкусив уже радости ведущего солиста, когда зрители хлопают тебе и только тебе, ждать очереди на партию уже не хотелось. Не видеть семью, чтобы попытаться расплатиться за аренду квартиры? Это не мое.
И как раз мне тогда подвернулся наш бывший главный балетмейстер, Владимир Николаевич Трощенко: "Поехали со мной в Чебоксары!". Я говорю, это в Сибири, что ли? "Да нет, тут за углом". А я беженец, без гражданства - и гражданство пообещал сделать. Я к тому времени уже устроился в труппу Сергея Радченко, а тот уехал и оставил мне ключи от зала: занимайтесь, мы через два месяца приедем с гастролей. Вот этот Владимир Николаевич околачивался-околачивался, поехали да поехали, Радченко все равно нет, хоть на два месяца поехали, и я уехал, как был, в летней одежде. Сажусь в поезд, просыпаюсь - вокруг снег. Думаю: обманули. Потом просто не было денег обратно вернуться. И приехал потом в Одессу с участниками программы "Звезды русского балета", и остался здесь. Чебоксары, все-таки, не мой город, и климат там не для меня. А здесь - все мое. Я люблю весну в душе, я люблю весну в природе.
- В качестве балетмейстера вы ставите балет Хачатуряна "Маскарад", который был хитом репертуара восьмидесятых - как продвигается работа, когда ожидать премьеру?
- Дело в том, что "Маскарад" - это вообще одесский продукт. Был фильм-балет, созданный при участии лучших на то время театров, и, что отрадно, Одесский театр вошел в их число. Ведущий солист и балерина были из Мариинского театра, Никита Долгушин, танцевавший партию Арбенина, был из Москвы, Рафаэль Авникян из Ереванского театра и наша труппа балетная - участвовали и Барышева, и Борисов. И местом действия служил наш театр. Снимали со стороны Английского фойе, снимали интерьеры театра. Постановщиками были Наталья Рыженко и Виктор Смирнов-Голованов. Когда я делал вечер балета "На грани столетий", немножечко две цели преследовал: проверить симпатии нашего зрителя (что понравится, что не понравится), и поставить номера из "Маскарада". То есть одновременно это был концерт, с другой стороны, зрители давали понять, что им хочется видеть на сцене целиком "Маскарад", а не "Тщетную предосторожность". В первом отделении шли номера из классических балетов второй половины позапрошлого века, а во втором - современные номера. И зритель заходил в фойе, где звучала музыка из "Маскарада", ходили одетые в соответствующие эпохе костюмы администраторы и билетеры, гримеры, артисты балета. И когда уже начинался концерт, поднимался занавес, и на экране оживали знакомые интерьеры. После этого многие стали говорить: "Ребята, давайте восстановим "Маскарад". И дирекция поддержала, были созданы все возможные условия для того, чтобы этот проект состоялся. Начали придумывать сценографию, сейчас она уже претерпела какие-то изменения в лучшую сторону. Не буду раскрывать все карты. Я уверен, что это будет спектакль европейского уровня по всем параметрам - оригинальное сценографическое решение, музыка потрясающая. Сначала хотели возобновить прежнюю хореографию, сейчас это уже совершенно новая постановка. Это будет балет, скажем так, с двойной хореографией. Вот сейчас закупаем ткань для "магического зеркала", mirror magic - эта деталь может нести тройную функцию одновременно. При определенной проекции она может на просвет работать, то есть перед
ним может идти одна сцена, за ним - совершенно другая, и это будет видно. Также это зеркало может быть экраном, на который проецируется видеоряд. И при определенном освещении оно дает зеркальное отражение, начинает раздваиваться то, что происходит на сцене. Оно, конечно, недешевое, но на художественной коллегии было принято решение, что это нужная вещь в нашем театре. Зеркало в дальнейшем может использоваться в других проектах. Театр не зацикливается только на своих. Бывает, приходят художники, балетмейстеры, режиссеры из других театров, и когда возникает вопрос о каком-то решении технологическом, о каком-то современном методе, нам задают вопросы: "А какими возможностями ваш театр обладает?". И если у вас в театре есть только две лампочки, то исходя из этих двух лампочек, вы и поставите действо. Когда у театра есть оборудование, помогающее выйти на европейский уровень, то о нем действительно заговорят в Европе. И постепенно приобретая на ту или иную постановку важные вещи, мы облегчаем задачу будущим постановщикам, которые смогут создавать более емкие спектакли, более емкие реализовывать решения. Театр от этого только выиграет. Я уверен, "Маскарад" понравится одесситам. А если все сложится так, как мы задумываем, то о нем должны заговорить далеко за пределами Украины. Премьеру мы намечаем ориентировочно на конец октября. Надо понимать, что сценография спектакля будет сложная, и после готовности всех элементов декораций, костюмов и так далее необходимо еще артистам дать время сжиться с этим. Это не соединить за два дня. Не то что мы один элемент, зеркало добавили - и вот европейский спектакль. Нет, там будет несколько элементов, о которых мы долго спорили с главным художником нашего театра, приходили вместе к каким-то решениям, которые мы защитили на коллегии. Нас, постановочную группу, приняли очень тепло. Это уже третья коллегия - первая сценография была неплохая, но в старом ключе, сделанная другим художником. Мы защитили свой проект и готовы его осуществить.
Беседу вела Мария ГУДЫМА.
Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО и из личного архива артиста.
)
