Номер 08 (1302), 4.03.2016

В день 90-летия вспомнить о замечательном человеке, профессионале, интеллигенте в музее Одесского академического театра музыкальной комедии имени Михаила Водяного собрались коллеги, артисты и журналисты. Было что вспомнить и мне. Когда я, второкурсница театрального института, познакомилась с Михаилом Борисовичем, он был уже тем Ребе (так его за глаза называли в театральной среде, собственно, театр был для него храмом, синагогой, творчество - своеобразной проповедью), непререкаемым авторитетом, убеленным сединами. Но без малейшей спеси помогал мне познавать театр со стороны своей профессии, щедро тратил время на подготовку моих студенческих работ, терпеливо и подробно объясняя тонкости труда сценографа, рассказывая и об "Эшелоне", и о "Трех мешках сорной пшеницы", и о своих излюбленных приемах, тканевых драпировках, которые он скромно называл "тряпками" (а они "говорящие" были, и при помощи веревок меняли положение на штанкетах, создавая совершенно разную среду!). И о "колоннах" из натянутых корабельных канатов (пока существовал Черноморский флот, такие материалы не были для театров Одессы в дефиците).

Михаил Борисович плохо слышал, но отлично видел и ярко мыслил - вот и вспоминает чудный артист Николай Завгородний, как Ребе однажды подсказал ему сделать своего персонажа "глухим", с первых шагов по сцене кричать громко, трубно, словно сам себя не слышит... Однако голос самого Ивницкого всегда был негромок. Мы говорили с ним и о житейских делах, и о том, что всё пугающе резко переменилось в девяностых, он рассказывал, как тревожится за дочь и внуков, как увидел на улице беременную молодую женщину и поймал себя на мысли: "Боже мой, она же даже сейчас, в животе, не может обеспечить ребенка необходимым питанием, что же дальше будет?..". В "лихие" девяностые он оставался верным себе и профессии, не посчитал возможным пользоваться льготами участника войны, поскольку повоевать удалось после артучилища только два месяца. И творческой ревности не было в нем - привлек к сотрудничеству со своим театром Станислава Зайцева, который впоследствии подхватил эстафету и теперь руководит художественной частью. Ребе тонко чувствовал самые разные театральные жанры; уважал артистов, независимо от их положения в труппе; его любили во всех цехах, и часто он сам предлагал изменить какое-то свое решение, чтобы машинистам было удобнее менять декорации, неслыханный по нынешним временам пример.

Михаил Ивницкий стал главным художником музкомедии в 1968 году и оставался им до последнего своего дня, который наступил 15 апреля 1996 года. Едва отметив очередной юбилей, крепко задумался о необходимости переезда в Америку, где уже ждала его супруга, художник по костюмам Зоя Александровна Ивницкая, рвалось сердце между театром и семьей, не хотелось стать "скверным" стариком, то есть сидящим в сквере на скамеечке. Зоя Александровна по скайпу тоже приняла участие в беседе и не могла скрыть слез...

В репертуаре театра по сей день есть спектакли, художником-постановщиком которых был Михаил Борисович. Это "Бал в честь короля", "Летучая мышь", "Моя прекрасная леди", "Свадьба Кречинского". Театр бережно хранит созданные его руками макеты к спектаклям, картины, эскизы. Помнится, в апреле 1991 года в одесском Доме актера (сейчас там клуб-ресторан "Бернардацци") работал семинар режиссеров и художников театра РСФСР - свои эскизы и макеты представляли мастера из Ирбита, Перми, Томска, Ижевска, спорили до хрипоты, вели честные лабораторные разговоры, все казалось, что вот-вот расцветет по-новому искусство огромной страны. Были и перегибы - не одобрили макет декораций Ребе к спектаклю "Бал в Савойе", красивейший, легкий, праздничный, с чудо-лестницей, на которой оставался хор в то время как на сцене балетные номера показывались...

"Почему бы художнику не настаивать, чтобы в репертуаре были спектакли, которые нужно не оформлять, а сочинять к ним сценографию?" - в запальчивости, с истинно комсомольским задором спрашивала одна серьезная дама. Да что ж хотели эти милые в своей наивности люди от жанра оперетты - философских трактатов на сцене, крестов и гробовых крышек? Смешно вспоминать о них. А о нашем Ребе - легко и радостно. Верно, в лучшем из миров он понадобился, чтобы оформить некую грандиозную мистерию, видеть которую достойны лишь ангелы.

Материалы полосы подготовила Мария ГУДЫМА.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья