Номер 2 (1197), 24.01.2014

В этом номере мы продолжаем рассказывать о герцоге Ришелье - самом выдающемся из одесских градоначальников. В первой публикации (см. "Порто-франко", № 1, от 17 января с. г.) речь шла о детстве и юности будущего Дюка, о его карьере при императорском дворе, которая была прервана Великой Французской революцией. Мы остановились на том, что герцог оказался в Вене без ясных перспектив дальнейшей судьбы...

Воспетый Байроном

Что делать?

Этот вечный вопрос встал перед молодым герцогом задолго до появления знаменитого романа. И тут он узнал, что на берегу Дуная христиане ведут борьбу с иноверцами - турками и готовят штурм одной из крупнейших вражеских крепостей. Это известие Ришелье получил, обедая вместе с двумя приятелями - принцем Карлом де Линем и графом Луи-Андре де Ланжероном. Как вспоминал потом сам герцог, "мы только переглянулись и сразу же приняли решение". Скромность и здесь не оставляет герцога, потому что через много лет один из этой славной троицы, а именно Ланжерон, который к тому времени уже станет Александром Федоровичем и будет занимать должность одесского градоначальника после Ришелье, признается в своих "Записках о деятельности герцога Ришелье в России": "Желание быть честным в каждом моем слове заставляет признать - только настойчивости герцога Ришелье обязана наша "троица" приходом в штаб Потемкина".

12 ноября 1790 года молодые люди отправились на Русско- турецкую войну. Через девять дней они добрались до Бендер, где расположилась штаб-квартира главнокомандующего русской армией князя Григория Потемкина. Тот ласково принял французов и позволил им отправиться волонтерами в Измаил, где как раз готовился штурм крепости. Именно здесь с Ришелье случилось история, которая потом вошла в поэму "Дон Жуан" великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона.

Вот как описал ее Марк Алданов в своем очерке о Ришелье: "Происшествие это заключалось в следующем. Штурм начался ночью, в темноте, задолго до рассвета. Незабываема картина боя, которую дает в своих воспоминаниях Ришелье (так правдиво, кажется, до Стендаля никто войны не описывал): совершенная тьма, крики "ура!" и "Алла!", адский огонь, отсвечивающийся в водах Дуная, непрестанный бешеный лай, вой, визг собак, которых в Измаиле, как во всех турецких городах, было великое множество... Ришелье был причислен к отряду генерала Маркова, но случайно потерял в этом аду свою часть, присоединился к другой и с ней ворвался в главный, последний бастион гибнущей крепости. Там укрылись все женщины Измаила. Защищал этот бастион сам сераскир. Старый паша, стоя под зеленым балдахином, совершенно спокойно встретил ворвавшихся врагов. Вбежавший одним из первых англичанин, офицер русской службы, предложил ему сдаться. Не говоря худого слова, сераскир выстрелил в него из пистолета, убил его и в ту же секунду был поднят на штыки. Выбежав из бастиона, Ришелье увидел, как два солдата схватили маленькую турчанку. Он бросился на них и осыпал их бранью. Не знаю, поняли ли солдаты французскую брань герцога или к тому времени он успел заучить кое-какие русские выражения, - турчанка была ему тотчас отдана. Долго он ее оберегал в часы этой нескончаемой ночи и затем, к своему великому горю, потерял ее!"

А вот как описал это происшествие лорд Байрон (перевод Т. Гнедич).

92

Два казака огромных с пьяным гиком

Гонялись за ребенком. Ни с одним

Животным хищным, мерзостным и диким,

Мы человека-зверя не сравним.

Но в этом унижении великом

Кого мы справедливо обвиним?

Натуру их иль волю государя,

Которому нужны такие твари?

93

От ужаса совсем изнемогал

Ребенок и, под трупы подползая,

Спасенья и убежища искал,

Когда Жуан мой, мимо пробегая,

Увидел это. Что он тут сказал,

Я повторить при дамах не дерзаю,

Но то, что сделал он, на казаков

Подействовало лучше всяких слов.

94

Плечо он разрубил у одного,

А у другого ногу. Призывая

Чертей и санитара своего,

Солдаты убежали, завывая.

Остывший после подвига сего,

Мой Дон Жуан, опасность сознавая,

Свою добычу за руку схватил

И от кровавой груды оттащил.

95

На личике несчастного созданья,

Смертельно бледном, яркой полосой

Горел багровый шрам - напоминанье,

Что смерть его затронула косой,

Когда сметала все до основанья.

Как птичка, оглушенная грозой,

Глаза раскрыв, от страха бездыханна,

Турчаночка взглянула на Жуана.

96

Одно мгновенье и она, и он

В глаза друг другу пристально глядели,

И мои герой был сильно потрясен;

И боль, и гнев, и гордость овладели

Его душой. Ребенок был спасен;

Еще несмелой радостью блестели

Глаза на бледном личике; оно

Казалось, изнутри освещено.

Правда, существует несколько другое описание этой романтической истории. По версии графа Ланжерона, девочка восьми лет, богато одетая, бросилась к ногам Ришелье, который с большим трудом защитил ее от штыков и пик, которые преследовали несчастную даже в его объятиях". Некоторые различия в изложении этой трогательной истории не меняют ее сути, и недаром Байрон воспользовался ею для своего романтического героя...

Впрочем, не только этим отметился Ришелье во время штурма Измаила. Он был контужен и за храбрость получил Золотую шпагу и орден Святого Георгия IV степени - свои первые награды в стране, которая вскоре станет для него второй родиной. Конечно, молодой герцог гордился такими отличиями, но события штурмовой ночи навсегда отбили у него стремление делать военную карьеру. "Надеюсь, что я никогда больше не увижу такого ужасного зрелища", - писал он, вспоминая чувства, владевшие им утром 12 декабря 1790 года.

В Россию - с любовью

После падения Измаила Ришелье возвратился в ставку Потемкина, который встретил его очень любезно и предложил взять с собой в Петербург. Приглашение было тем более привлекательным, что слава о молодом французе дошла даже до императрицы Екатерины II, которая писала барону Гримма (май 1791 года): "Единогласны отзывы о нынешнем герцоге Ришелье. Хочу, чтоб он разыграл во Франции роль кардинала этого имени, не обладая, однако, его недостатками. Я люблю людей с достоинствами, а потому и желаю ему всего хорошего, хотя и не знаю лично. Я написала ему прекрасное рыцарское письмо при отправлении креста св. Георгия, и, назло народному собранию, я хочу, чтобы он оставался герцогом Ришелье и помог восстановить монархию".

Возвращаться во Францию из России Ришелье не очень хотелось. "Ехать в Париж мне было страшнее, чем трусу участвовать в штурме Измаила", - признавался герцог, но вынужден был поступить именно так, поскольку получил известие о тяжелой болезни отца. Когда он приехал, оказалось, что отец уже умер, оставив сыну громкие титулы, но не средства к существованию. Каким-то образом он умудрился растратить имущество, которое должно было приносить до 500 тысяч ливров ежегодного дохода. Ришелье отказался от остатка доходов в пользу кредиторов и двух своих сестер. Людовик XVI предложил ему стать одним из руководителей личной охраны короля, и герцог, хотя и не испытывал к этому венценосцу большого уважения, все-таки принял предложение. Честь дворянина не позволила ему оставить монарха в трудное время. Однако оказалось, что Людовик XVI не слишком ему доверяет. По крайней мере о подготовке к бегству королевской семьи герцог узнал совершенно случайно за два дня до запланированного мероприятия, причем (что могло особенно задеть его самолюбие) от королевского лакея. Как известно, так называемый "Варенский побег" окончился неудачей. Людовика с семьей схватили и насильно вернули в Париж. (В 1982 году прославленный итальянский кинорежиссер Этторе Скола поставил на эту тему фильм "Ночь в Варене", где главную роль сыграл гениальный французский актер Жан-Луи Барро). После этого Ришелье твердо решил вернуться на русскую службу. Он покинул родину в августе 1791 года, причем сделал это легально, получив загранпаспорт. По каковой причине никогда не считал себя (да и не был, по крайней мере официально) эмигрантом.

В Петербурге герцога приветливо встретила русская императрица. Он даже был допущен в узкий круг Екатерины II, где познакомился с ее внуком - Александром. Это знакомство стало для Ришелье действительно судьбоносным - через десять лет его новый товарищ стал всероссийским императором и затем всячески покровительствовал своему французскому приятелю.

У Екатерины имелись свои виды на Ришелье. Она поручила ему разработать проект создания военных поселений французских эмигрантов в Северном Причерноморье. Как утверждает историк А. Третьяк, "план организации военных поселений, разработанный Ришелье в 1792 г., представляется весьма оригинальным и зрелым с точки зрения организации и экономических предложений. Но расчет на то, что бывшие французские нобили будут сами себя кормить на земле, выглядел, по крайней мере, наивно".

После неудачных попыток договориться со своими соотечественниками-аристократами и провала замысла российской императрицы Ришелье вместе со своим другом Ланжероном вскоре был прикомандирован к австрийской армии. И даже некоторое время принимал участие в боевых действиях в Нидерландах. Хотя его роль в этой войне сводилась, по сути, к наблюдению и анализу боевых действий. После поражения австрийцев Ришелье вернулся в Россию. Но ситуация при дворе была уже совсем иной, чем три года назад. Императрица герцога проигнорировала, а ее фаворит Платон Зубов и вообще отнесся к нему по-хамски: не ответил на поклон и не подал руки. (Эта обидная для Ришелье встреча со временем стала исторической. Ведь встретились два человека, сыгравшие огромную роль в судьбе Одессы. П. Зубов - тем, что помог Дерибасу исхлопотать у Екатерины согласие на строительство порта и города на месте турецкой крепости Хаджибей. Ну а о заслугах Ришелье мы еще поговорим детальнее). Эта перемена в отношении была связана с тем, что российское руководство разочаровалось во французских эмигрантах и предпочло удалить их из столицы.

Ришелье в 1795 году получил под командование кирасирский полк, дислоцировавшийся на Волыни.

Смерть Екатерины II в ноябре 1796 года, на первый взгляд, изменила положение Ришелье в лучшую сторону. Император Павел I назначил его командиром лейб-гвардии Кирасирского полка, квартировавшего в Царском Селе. Герцог был произведен в генерал- майоры. Однако ему претила мелочная регламентация со стороны императора, что в конце концов привело к скандалу. Когда в одном из близлежащих сел начался пожар, Ришелье отдал приказ своим солдатам помочь тушить его. Узнав об этом, Павел обиделся на то, что командир полка осмелился отдать приказ без соответствующего разрешения императора. Государь даже не подумал при этом, что в противном случае село просто могло бы сгореть дотла. После этой истории Ришелье принял решение уйти со службы, тем более, что как раз тогда было подписано российско-французское соглашение и появилась возможность вернуться на Родину.

Он надеялся больше никогда не покидать Францию. Однако через несколько месяцев убедился, что не может обеспечить себе нормальную жизнь, поскольку за возвращение потерянного во время революционных событий имущества от него потребовали поступить на службу к Наполеону. А это для роялиста Ришелье было недопустимым. А тут как раз на русский престол вступил его товарищ Александр. И Ришелье написал новому императору письмо с просьбой восстановить его на русской службе, на что довольно быстро получил утвердительный ответ. В октябре 1802 года герцог приехал в Петербург, где получил от императора 10000 рублей "на обзаведение", имение в Курляндии, звание генерал-лейтенанта и Командорский Крест. Александр I предложил своему приятелю несколько должностей, из которых Ришелье выбрал должность одесского градоначальника.

(Продолжение следует.)

Александр ГАЛЯС.

На фоторепродукциях:

- памятник основателям Одессы;

- штурм Измаила;

- Хаджибей.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья