Номер 4 (1150), 1.02.2013

Петр ВАХОНИН

Из всех видов человеческой деятельности
власть над себе подобными,
хотя и вызывает наибольшую зависть,
наиболее разочаровывает,
ибо она не дает уму ни минуты роздыха
и требует постоянных трудов.

М. Дрюон. "Яд и корона".

(Продолжение. Начало в № № 41-49 за 2012 г., № № 1-3 за 2013 г.)

На каждый этаж (он считается отдельным отделением) с двух сторон заходят бойцы подразделения быстрого реагирования. Все одеты в тяжелые противоавтоматные бронежилеты, на локтях и коленях специальные накладки, на ногах тяжелые берцы, на головах бронированные шлемы. Картинка сама по себе фантасмагорическая.

Некие пришельцы иных миров попали в тихий, замерший в предвкушении "маски-шоу" земной коридор. И спецы, и з. к. готовы к началу, но даже для подготовленных сидельцев начало всегда неожиданно. Команда - и... мгновенно лязгают сразу несколько дверных форточек, в просторечье именуемых кормушками, только на этот раз вместо тарелок с едой залетают свето-шумовые гранаты. Люди в камерах еще не успели опомниться, а в кормушке уже появляется дружелюбный ствол автомата Калашникова, как бы выцеливающий жертву. Звучит хлесткая, громоподобная в маленьком помещении очередь. Патроны, конечно, холостые, но кто в эти нескончаемые секунды разбирается и анализирует? Да, пожалуй, никто. Всё живое, что в этот момент находится в помещении, хочет сжаться, забиться в малейшие щели пола, стен, потолка, залезть под металлические нары да просто провалиться сквозь бетонные перекрытия. Однако на такое удовольствие рассчитывать не приходится, потому что уже распахнуты металлические двери, и в без того тесное помещение вломились бойцы спецназа.

Звучит жесткая команда:

- Дежурный остался, остальные - на выход!

Дважды повторять не нужно. Выскакивают полуголые, теряя тапочки или здоровье, потому что опоздавшему достается резиновой палкой. Поэтому - на продол, на продол... Возможно, там передышка, но и на продоле автоматная стрельба, перемешанная со злобным матом и болезненными вскриками.

На продоле (коридоре) свое кино. Всех выдворенных из камер ставят на растяжку: ноги шире плеч, руки над головой упираются в стену, туловище должно располагаться максимально параллельно полу. Занявших неправильную позицию вразумляют палками или берцами по ногам.

Статус-кво восстановлен, начинается вторая часть "марлезонского балета" - собственно обыск, в просторечье шмон. Шмон выворачивающий, изнуряющий, кропотливый. Все вещи из баулов - на нару, каждая подлежит отдельному осмотру: швы, места нахождения резинок и поясных шнурков, вшитые потайные карманы, нательное и постельное белье, продукты пищевые и личной гигиены рассматриваются, прощупываются, вытряхиваются.

Далее стенки, пол, микротрещины, кабуры, то есть скрытые отверстия в стенах для межкамерного общения и передачи запрещенных предметов и тюремных писем-маляв.

Продолжаются мероприятия три-четыре часа. Не выдерживают даже сотрудники, поэтому на каждом отделении (этаже) присутствует врач.

Думаю, описываемое не для слабонервных. Успокою гуманистов: на самом деле, за исключением шумовых и зрелищных эффектов, всё не так жутко.

Перед каждым мероприятием проводится инструктаж, запрещены реальные силовые приемы. Основная психологическая нагрузка рассчитана на камеры, где сконцентрированы жесткие нарушители режима, чаще всего на воле совершившие особо тяжкие преступления: разбои, изнасилования, убийства.

Основную массу заключенных - "мужиков" - обыскивают и выводят из камер уже более мягко.

Обыск больных, женщин и малолеток спецэффектами не сопровождается вообще.

Задача подобных специальных мероприятий прежде всего рассчитана на то, чтобы подавить волю спецконтингента. Выполнение этой задачи направлено на сохранение жизни и здоровья не только сотрудников, но и самих арестантов, потому что расслабленность, вседозволенность приводят к попыткам получить еще больше благ. Эти попытки приводят к массовым беспорядкам или, еще хуже, к бунтам, а каждый бунт - это многочисленные человеческие жертвы, как, кстати, было на том же централе, о котором я сейчас и рассказываю.

Так что да простят меня гуманисты, но в своих действиях мы стараемся следовать правилу замечательного поэта Михаила Светлова: "Добро должно быть с кулаками".

Кроме того, время после такого глобального шмона самое удачное для сбора оперативной информации. Стресс способствует потребности выговориться, поэтому первые дни после "войны в тюрьме" я постарался подбить (переселить) камеры так, чтобы мои люди попали к подозреваемому в краже.

Буквально через пару дней я уже полностью знал ситуацию. Сын одного из сотрудников прокуратуры, по нынешним меркам - мажор, связался с дурной компанией. Впрочем, под большим знаком вопроса, кто и с кем связался. По всем раскладам выходило, что организатором группы был именно Сынок: мало того, что все в группе подчинялись ему, он был еще и "набойщиком" (наводчиком) - в основном преступники попадали в квартиры знакомых отца. Одна из этих квартир и была "хозяйской". Проведенные разработка и разведопросы позволили установить не только участников преступления, но и места хранения похищенного. Несмотря на наши знания, реализовать их, не засвечивая наших помощников, мы не могли. Пришлось выдумывать дополнительную комбинацию.

(Продолжение следует.)

Литературная обработка
Валентина РОЕВА.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья