Номер 19 (964), 22.05.2009

Суворовский районный суд города Одессы (председательствующий - судья В. Головей) вынес приговор по делу о разбойных нападениях. На скамье подсудимых одесситы Вячеслав Чайковский, Александр Янкевич и Валентин Свергунов.

В приговоре утверждается, что эти трое граждан, имея умысел на завладение чужим имуществом, заранее распределив роли, 24 мая 2004 года прибыли к одному из домов города Вознесенска Николаевской области, где проживал Ш. со своей семьей. Около 23 часов они дождались приезда Ш. Свергунов подошел к нему и, угрожая пистолетом, потребовал сесть обратно в автомобиль. К ним присоединились Янкевич и Свергунов с обрезами. Преступники отобрали у Ш. гражданский паспорт, технические паспорта на два автомобиля и 1800 гривен, а также потребовали у него ещё деньги и ценности, которые находились в доме.

Янкевич выстрелил в собак Ш., ранив их, а потом выстрелил в сторону самого Ш., который попытался бежать. Поскольку жена Ш. дверь не открывала, преступники проникли в дом через окно ванной комнаты.

В доме они похитили ценности на сумму 17600 гривен и скрылись.

Кроме того, Чайковский обвинялся в том, что вместе с неустановленным следствием гражданином 2 августа 2004 года совершил разбойное нападение на семью Б. в квартире по улице Одесской в городе Одессе. При этом были произведены четыре выстрела в голову и грудь Б., в результате чего ему были причинены тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни. Преступники, действовавшие в масках, похитили ценности и деньги - всего на сумму свыше тридцати тысяч гривен.

Подсудимые вину в совершении данных преступлений полностью отрицали.

В результате судья Головей приговорил В. Чайковского к пятнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества, Свергунова и Янкевича - каждого к двенадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Надо заметить, что даже при весьма своеобразном стиле ведения судебного процесса судья был вынужден изъять из обвинения ряд очень важных доказательств - уж очень с большими нарушениями закона они были добыты. На другие же, не менее важные нарушения закона, судья просто старался не обращать внимания. Как в результате таких действий можно было вынести обвинительный приговор (по мнению суда, он, очевидно, является законным и объективным), остаётся загадкой. Посмотрим, что скажет Апелляционный суд Одесской области. А разобраться областному суду предстоит во многом. Остановимся лишь на некоторых моментах.

Ладно, суд не принимает во внимание показания некоей Ж. о том, что ночь с 1 на 2 августа 2004 года она провела вместе с Чайковским, и у них тогда были близкие отношения. Эту дату Ж. хорошо запомнила, так как впервые изменила мужу.

Но вот показания другой свидетельницы. Она категорически утверждает, что кольцо, которое она продала Б., не только не деформировано, но и выглядело совершенно иначе. На каком же основании суд не верит Я., а доверяет путаным показаниям Б., данным под давлением следствия? У суда на это есть ответ: кольцо могло быть деформировано позже, а значит...оно похищено у Б.! Да, как говорится, "пойдём простым логическим путём. Ты летишь в Ленинград?"...

А цепочка? В суде утверждалось, что она была приобретена примерно за месяц до совершения преступления. Но тогда почему на ней клеймо не в виде украинского трезубца (он ставится с 1996 года), а еще советская звёздочка с серпом и молотом? Может, действительно эта цепочка принадлежит тёще одного из подсудимых, а не похищена с места преступления?

Суд не признал в качестве доказательств протоколы предъявленных фотоснимков для опознания Янкевича и Свергунова потерпевшей Б., так как они были составлены с грубыми нарушениями уголовно-процессуального законодательства.

Не признаны судом и протоколы визуального опознания супругами Б. Янкевича и Свергунова, так как нынешние подсудимые были лишены возможности слышать и видеть, кого опознали супруги. И с понятыми большие неувязки получились. Но дело в том, что именно с этих процессуальных действий, признанных сейчас незаконными, всё и начиналось!

Потерпевшая Б. заявила следствию, что Чайковский - один из двух парней, которые накануне "пробивали" адрес. А потом он же был среди тех, кто совершил преступление. Говорила потерпевшая о примерно одинаковом росте двух парней, приходивших накануне преступления. Так же описывает их и соседка.

Вместе с тем не прошло и полугода, как следователь Барба предъявила той же потерпевшей фотографии Свергунова и Янкевича, которых потерпевшая также(!) опознала как лиц, приходивших накануне преступления. Но дело в том, что у Свергунова рост 2 метра 3 сантиметра, а Чайковский и Янкевич сантиметров на тридцать ниже!

Теперь вам понятно, почему следователь, которая обязана была по закону провести опознание Свергунова и Янкевича вживую, пошла на грубое нарушение закона и предоставила потерпевшей для опознания лишь фотографии подозреваемых? Правильно, на фотографиях рост не виден, и этот вопрос можно обойти. А ведись опознание, как положено, вживую, то, по крайней мере, Свергунова мы бы сейчас на скамье подсудимых не увидели.

Вот с этих грубейших нарушений закона и начиналось расследование, приведшее к приговору, вызывающему огромные сомнения в его законности и справедливости.

История с задержанием Свергунова сотрудниками вознесенской милиции, а затем с его освобождением на полтора года, выглядит совершенно детективной, в суде она явно смахивала на вымогательско-коррупционную. Но и этого суд как бы не заметил... Впрочем, слова "суду всё об этом известно" всё же прозвучали. Что известно, нельзя ли поподробней?

При допросе в суде одесский милицейский эксперт показал, что в одном из документов подделана его подпись. И какие же меры принял в связи с этим суд? Вполне возможно было провести в суде очную ставку со следователем, которая лепи.., извините, расследовала это дело.

Из показаний, которые дал в суде оперативный сотрудник милиции, выяснилось, что оружие, фигурировавшее в этом деле, применялось также и при совершении другого преступления, за которое другие люди были осуждены. Этот важнейший факт следствие скрыло. Однако и в приговоре на это тоже просто не обращают внимание, хотя правильная оценка сведений, ставших известных в ходе судебного разбирательства, могла бы резко ослабить убедительность обвинительного заключения, а точнее, окончательно разбить его. Но увидели ли мы в зале суда стремление всех участников процесса установить истину по делу? Увы, в этом приходится сомневаться...

И ещё такой интересный момент. Дочь Б. показала, что преступники переговаривались между собой как-то специфически, причём это был не молдавский, не украинский и не английский язык. Явно не без влияния следствия она подумала, что преступники вставляли между слогами определённые слоги, от чего речь становилась непонятной.

А может, всё гораздо проще и не так по-шпионски? Может быть, преступники разговаривали на каком-то реальном языке, пусть и непонятном дочери Б?

Конечно же, этот весьма неубедительный приговор будет обжалован, и через некоторое время мы сможем узнать, вступит ли он в законную силу либо будет отменён как незаконный.

Борис ШТЕЙНБЕРГ.

От редакции. Публикуя критический материал нашего корреспондента, мы готовы предоставить возможность высказаться и тем, о ком тут идет речь.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья