| |
|
Номер 33 (1522), 15.10.2020 Аркадий РЫБАК АККЕРМАНСКИЙ МАЛЬЧИК
Художественно-документальная повесть (Продолжение. Начало в №№ 20–32.) Сын подрастал в провинциальной тишине Аккермана. Возможно, он оставался бы у деда с бабушкой до самой школы, если бы не один случай. Была ранняя осень. Теплая и сухая. Миша с Беллой на выходные наведались к родным. Мальчику пошел третий год, и он без конца что-то лепетал. Родители не всегда его понимали, но радостно улыбались. Мама взяла сына за руку и пошла прогуляться в городской парк. Тут один из местных заводиков подал традиционный сигнал. Мальчик повернулся на звук и четко произнес: — Дванадцята гуде! — Что-что? — переспросила мать. — Дванадцята гуде! — еще раз уверенно повторил малыш, широко при этом улыбаясь.  В тот день родители внимательно вслушивались в речь сына. Он сыпал словами без остановки. Это была невообразимая смесь на украинском, русском и на идиш. Объяснялось все просто. Выгуливавшая мальчика женщина была родом из соседнего села, где украинский и русский безбожно перемешан. Родственники старались говорить с малышом по-русски, но их русский был весьма специфическим и изобиловал целыми фразами на идиш. А когда у Бени собирались друзья-картежники (а собирались они ежедневно), идиш становился основным средством общения. Они играли в реми (эта некогда популярная карточная игра также именуется рамми или ремик и имеет несколько разновидностей). Преимущество ее в том, что за столом могут находиться от двух до шести игроков. Меняется только количество розданных каждому карт (от шести до десяти штук). Завсегдатаями этого домашнего клуба были военный пенсионер Мотя Табачник, бухгалтер Арон Браверман, учитель рисования Герш Каушанский, завмаг Яша Дойбан и младшая Бенина сестра Суя. Они собирались разным составом, но всегда смачно обсуждали местные и международные новости, говорили громко, о чем-то спорили. Рядом с игровым столом на тумбочке всегда стояли бутыль с белым шабским вином и сифон с газированной водой. Игроки периодически подливали себе в граненые стаканы обе жидкости, называя эту смесь "шприц". Играли всегда на деньги. Один из игроков вел запись очков в специальной таблице. Чаще это делал бухгалтер Браверман. В его отсутствие роль счетовода брал на себя Беня. Компания часами тасовала колоду. Партнеры выкладывали на столе комбинации, сносили и прикупали карты. Совсем не молодые люди в игре становились азартными и задиристыми. Краснели, бледнели, шлепали картами по столу и руками по собственным лбам. Они жили этим реми. По-разному, конечно, но очень выразительно.  В этой группе выделялся своими габаритами Яша Дойбан. Он был не просто любитель поесть, но делал это показательно. Вместе с Беней иногда приезжал в Одессу и прохаживался по центру с одной, кажется, целью — что-нибудь съесть. Яша был выше среднего роста и много больше оптимального веса. Эдакая ходячая бочка. В кафе-мороженое он заходил как ледокол в полярный порт. Вечная очередь к окошку раздачи не выдерживала его напора. Алюминиевые вазочки на широкой ножке люди несли к своим столикам с опаской не задеть Яшу. Обычно брали от двух до четырех шариков холодной сладкой массы, что по максимуму равнялось двумстам граммам. Яша смотрел на посетителей снисходительно и, когда подходила его очередь, коротко командовал: — Десять. — Что — десять? — уточнял продавец. — Десять шариков и сироп, — заявлял Дойбан. — Не поместится, — говорили ему всякий раз. — Тогда дайте два по шесть в разную посуду, — говорил Яша. — Так это больше десяти... — Ничего страшного, справимся. После этого Яша находил свободный стул, садился и брал алюминиевой ложкой сразу целый шарик и забрасывал его в рот. Так же четко уходила в него вся дюжина. Похоже, он их глотал целиком. Посетители смотрели на этот аттракцион зачарованно. Если очередь была небольшой, Дойбан отправлялся за добавкой... В карты Яша играл не так виртуозно, как ел мороженое. Он часто проигрывал. Добродушно посмеивался над собой, рассчитывался без проволочек. Деньги у него водились всегда, как и ходовой дефицит в его магазине. С этим человеком-горой Беня дружил много лет. У них были какие-то общие гешефты. Яша тоже воевал, но был только легко ранен. Своему другу он первым сообщил о том, что страна обещала обеспечить инвалидов войны личным транспортом. Речь шла о только сошедшем с конвейера чуде украинского автопрома "Запорожце". Он был похож на миниатюрный итальянский "Фиат-600", но со свойственными отечественной технике недостатками. Самодвижущийся аппарат имел цельнометаллический кузов с двумя дверями, унифицированные заднее и лобовое стекла, мотор аж в 27 лошадиных сил, расположенный сзади. Весила конструкция всего шестьсот килограммов и была чуть выше, чем длиннее. В начале 60-х цена этого авто, по словам остряков, равнялась стоимости тысячи бутылок водки (тогда за бутылку платили рубль и 80 копеек). Модификация с ручным управлением для инвалидов именовалась ЗАЗ-965 и стала выдаваться в первую очередь ветеранам войны. Держава покрывала часть стоимости, остальное доплачивал получатель. Беня в свои шестьдесят освоил премудрости вождения, доплатил разницу и стал заядлым водителем. Гонял он по Аккерману, как по трассе. А по трассе — как на соревнованиях. Такой азартный человек. По делам он ездил теперь только на автомобиле. Однажды несся он из Аккермана в Затоку, а тут дорогу решило перейти семейство гусей. Идут себе, покрякивая и переваливаясь с лапы на лапу, не обращая никакого внимания на летящий "запорожец". Беня давить гусей не собирался. Резко дал по тормозам. Самодвижущаяся коробочка от неожиданности клюнула носом и перекатилась на крышу. Беня завис вниз головой. На его счастье гоняли по селу пацаны на велосипедах. Напряглись. Поставили авто на колеса. Спросили водителя, нужна ли помощь. Беня проверил, все ли цело, вынул из бумажника купюру и дал парням. После этого снова газанул и помчался по делам. Потом, правда, пришлось немного крышу подрихтовать. Всякое бывает...  Иногда Беня приезжал на своем горбатом "запорожце" аж в саму Одессу. По городу ездить не любил: мол, движение интенсивное, не то что в Аккермане. За все годы его водительства Белла ни разу не села в машину свекра. Опасалась его мастерства...
24 Ему все было интересно. Миша увлеченно штудировал вузовскую программу и легко сдавал зачеты и экзамены во время сессий. В школе ему предложили вести уроки географии в средних классах. Подспорье в семейный бюджет и новый опыт. Хотелось придумать что-то интересное для ребят. Миша договорился на станции юных техников организовать кружок краеведов. Ему нашли полставочки и небольшую комнату. Все остальное, мол, делай сам. Именно тогда Миша впервые взял в руки фотоаппарат. То есть не совсем впервые. Еще в армии он держал чужие аппараты в руках. Даже на кнопочку нажимал. Теперь он обзавелся своим собственным. Достал по знакомству ФЭД-2. С ним выезжал с кружковцами в окрестности Одессы, бродил по городу, начал фотографировать родных и друзей. Оформлял стенды и альбомы своего кружка. Ему нравилось все разом — преподавание, стрельба, география, фотодело, поездки и экскурсии. Он любил общаться с разными людьми.  С Мишиным семейством Белла познакомилась еще перед свадьбой. А вот ее родичей разбросало по разным городам. У отца были два брата и сестра. Двое из них еще в 20-е годы перебрались в Москву. Как считали одесские родственники, москвичи высоко летали. Причем некоторые — в прямом смысле слова. Столичные жители очень любили летом приезжать к морю. Так Миша с ними и повидался на фонтанской даче у младшего из братьев. В его квартире на Дегтярной еще жила их мать Роза, бабушка Беллы. Спокойная женщина пережила не только мужа, но и двоих старших сыновей. Доживала свой век в старом одесском дворике и радовалась редким визитам детей и внуков из столицы. Дождалась и правнуков.
Одна из московских внучек, яркая красавица Рита, летом заявилась в Одессу с мужем. Миша быстро нашел с ним общий язык. Оба — авиаторы. Рита, очевидно, подсознательно выбрала парня в память об отце. Героический летчик погиб в Испании, когда дочери не было и десяти лет. Муж Олег оказался человеком общительным и разносторонним. Он работал над сложной технической диссертацией и был в курсе всех новейших проблем освоения космоса. В ту пору на орбиту вывели первые искусственные спутники и стали отправлять в полеты собачек. Олег первым рассказал Мише о программе подготовки космонавтов. Даже не верилось, что человек отправится в космос. Миша с завистью спросил: — Ты тоже готовишься? Олег с улыбкой ответил: — Я туда не помещусь. Помнишь, что сказали дяде Степе? "С вашим ростом в самолете неудобно быть в полете". Так то самолет. А в космических кораблях места совсем мало. Так что мне не светит... Рост Олега был под два метра. Он прекрасно играл в баскетбол и волейбол, но в капсулу первых космических аппаратов точно не поместился бы. В отряде космонавтов, который был создан в самом конце 50-х, Юрий Гагарин со своими 157 сантиметрами роста оказался не самым миниатюрным... Младшая сестра Беллиного отца, которую все называли до старости Маней, рано вышла замуж за перспективного министерского клерка Фиму Сосонского. Они жили в центре столицы в довольно мрачной квартире с толстыми стенами и высоченными потолками. Фима всегда был на хорошем счету, но выдающейся карьеры не сделал. Возможно, эта природная деликатность позволила ему уцелеть в годы террора середины 30-х, когда целые отделы министерств и наркоматов попадали в застенки и пропадали. Фиму тоже немножко таскали на допросы и даже били. Но был он в ту пору фигурой незначительной и остался жив. У них уже родился сын Гарик, оказавшийся способным музыкантом. После войны его приняли в Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио. Стал одной из первых скрипок. Оркестр много гастролировал по всему миру, и ценители высоко ставили советских виртуозов. Состав ансамбля был, конечно, специфическим и очень раздражал антисемитов. Говорят, у главного дирижера как-то состоялся такой разговор с шефом Всесоюзного радио. Тот спросил, почему в списке на гастроли в США столько евреев. Дирижер спросил в свою очередь, умеет ли товарищ начальник играть на скрипке. Тот, естественно, ответил отрицательно, ибо музыке вовсе не был обучен. Тогда дирижер сказал: — Я тоже не умею, а они умеют... Гарик объездил с оркестром весь мир. Им платили копейки. В чемоданах музыканты таскали консервы и кипятильники, чтобы экономить на еде. Наживали язву желудка, но хуже играть не стали. Приезды в Одессу были для первой скрипки праздником. Тощий Гарик за несколько недель усиленного черноморского питания слегка округлялся. Его еще более тощая жена Рина жаловалась, что после визитов в Одессу не влазит в свои модные шмотки, которые муж привозил с гастролей. Но в Москве оба быстро возвращались на исходные. До очередного визита к родственникам. Для Миши гастролирующий по миру скрипач оказался просто находкой. Он выспрашивал гостя об Америках и Азиях, сопоставлял с тем, что читал в учебниках. Многому верил и не верил. И очень хотел побывать лично везде, где только можно...
(Продолжение следует.) Книгу Аркадiя РИБАКА "Аккерманський хлопчик" / "Колишнi"
|
|
||||||||||||||||||
|
| ||||||||||||||||||||
)
