Номер 17 (813), 05.05.2006

14 апреля 1986 ушёл из жизни наш замечательный земляк, писатель, Герой Социалистического Труда Валентин Катаев.

60 лет тому назад вышла в свет его документальная повесть "Сын полка". Подросток-сирота Ваня Солнцев стал на многие годы примером для миллионов советских школьников. Его именем называли лучшие пионерские отряды, дружины, школы.

Последние годы жизни он жил на родине своего литературного "отца" В. Катаева – в Одессе, на улице Липы. Откуда и ушел из жизни.

Из жизни, но не из легенды...

Оканчивается документальная повесть Валентина Катаева, если помните (а ведь долгие десятилетия она была настольной книгой всякого школьника!), тем, что отправили Ваню Солнцева еще до окончания Великой Отечественной в Суворовское училище.

Перед сиротой-подростком, хлебнувшем сполна военных невзгод с ранениями и контузиями, уверенно замаячила перспектива будущей офицерской жизни.

Валентин Катаев, впрочем, не все с истинной достоверностью отобразил (времена были такие) в своей повести, хотя при написании использовал не только рассказы артиллерийских разведчиков и дневники командира разведотряда Егорова, журнал боевых действий, но и записи самого Солнцева на полях Букваря.

Прежде всего, упустил то, из какого рода-племени Солнцев, почему сиротой остался.

А ведь попал он в сиротский детдом в страшном 1933-м. После смерти от голода его матери чужие сердобольные люди вложили записку в пеленки ребенка, оставляя его у порога детдома: "Исаак, еврей. Не дайте умереть..."

Вот и все сведения вместо документов. В московском детдоме, что на Басманной, пришлось самим выправлять документы о рождении, придумывать фамилию. Её дала жалостливая нянечка, отмыв ребенка от грязи, увидев засветившееся личико мальца в конопушках: "Да он как солнышко!".

И стал Исаак Солнцевым.

На моей встрече с сыном полка в 1999-м он рассказал, как "запросто" попал на фронт.

Шла война. Ребятня детдома, естественно, играла в бои с фашистами, вырыв землянки в ближайшей роще, куда сносили припасы – хлеб да картошку. Когда война подкатилась к Москве, и детдом начали эвакуировать, договорился 11-летний Исаак Солнцев с 13-летним Володькой Вознесенским бежать на фронт бить фашистов.

Сделать это в суматохе эвакуации за Урал было легко. Прихватили с собой запасы из землянки-шалаша.

По московскому опыту знали, что проще путешествовать в угольном ящике под вагоном. Правда, такое путешествие не назвать комфортным – не только всю одежду пропитывала угольная пыль, но и волосы, нос да уши забивала.

Можно себе представить изумление и сострадание бойцов загранотряда, обнаруживших "сажетрусов" на конечной остановке перед фронтом.

Потому и отпустили с миром, наказав возвращаться назад. Не тут то было. Пошли пешком лесами, под Бобруйском встретились с артиллеристами. И те оказались сострадательными, определили на подсобные работы. Солнцева – к артиллеристам, Вознесенского – к кавалеристам.

Впрочем, и Солнцев был в артиллерии коневодом, лошади – это ведь тягловая сила при перемещении пушек. А тягловую силу необходимо выпасать. Так и стал сначала Солнцев пастушком.

Выпасая лошадей, познакомился с разведчиками, которые после бессонных рейдов во вражеский тыл отдыхали, отсыпались на травке, угощая пастушка мясной тушенкой из НЗ, выдававшейся бойцам лишь перед атакой или при направлении на задание в тыл врага.

Фашисты, однако, не раз проверяли пастушескую легенду Солнцева. Конечно, били. Не раз он лишался зубов. Его спасло данное в полку имя Ваня, умение креститься и знание "Отче наш".

Отличился юный разведчик в боях за Белоруссию, где девятый гвардейский полк окружил группировку врага. Что удивляло – держалась она уверенно, не испытывая недостатка в боеприпасах. Воздушная разведка не выявила канала их доставки. Тогда за дело взялись разведчики-артиллеристы. Ефрейтору Солнцеву пришлось кормить комаров в топях, выслеживая подвоз боеприпасов по периметру окружения. И он нашел притопленные днем понтоны моста.

На Курской дуге он получил первый боевой орден Красной Звезды. За бои под Ельней – Отечественной войны.

О медалях вспоминать было труднее – их до окончательной победы было больше десятка.

В 44-м его откомандировали в Суворовское училище. Приняли. Но не сумел "понюхавший пороха" Солнцев подчиниться дисциплине и командам. В очередной раз попав на "губу", бежит из училища, спустившись из окна на разорванных лоскутах простыни.

Он догнал свою часть, ушедшую на Запад.

Войну с Германией закончил в Чехословакии. С последним, двенадцатым, ранением в голову. Из четырех осколков вынули три. Последний глубоко засел в черепе.

В эвакогоспитале заметила подростка военврач Маланья Ракова, потерявшая незадолго до того мужа-офицера.

Решила усыновить смышленого, хлебнувшего горя мальчугана.

И успела сделать это. Стал Исаак Раковым-Солцевым, впервые с отчеством по имени погибшего фронтовика – Платоновичем...

Война и судьба оказались жестокими. Не судилось Ивану Платоновичу Ракову-Солнцеву иметь названую мать.

— Погибла там же, в Чехословакии, – вспоминал он, – долечивали меня уже без неё. Успел выздороветь до отправки на войну с Японией своего подразделения.

Так что заслуженно награжден не только медалью "За победу над Германией", но и "За победу над Японией"...

15-летним комиссованным инвалидом закончил он свой боевой путь. С маленькой пенсией. Потом назначат, как участнику Отечественной, инвалиду-орденоносцу... половинную пенсию.

А как же, ведь воевал не взрослым – подростком.

Никак нельзя было убедить работников собеса, что не бывает половинной доблести и храбрости, что вражеская пуля или снаряд не минуют несовершеннолетних, что год боев и три года службы на войне одинаковы как для взрослого, так и для подростка... Сотрудник еврейского благотворительного центра "Гмилус Хесед" Маша Бабий рассказывала, что даже после пересмотра пенсии Раков-Солнцев получал порядка 400 гривен.

Не густо для инвалида, трижды орденоносца, прошедшего все годы войны. В боях прошедшего...

Послевоенные годы были для Ракова-Солнцева ещё труднее, чем военные.

Он работал дворником в Москве, жил в подсобке-кладовке подвала. Разве могла счастливо сложиться жизнь с женой – красавицей Зоей, видевшей чествование заслуженных фронтовиков?

Начал выпивать.

Потом, в 1951-м, его, 21-летнего, вдруг решили призвать в армию, как ...не служившего.

С радостью ухватился за такую возможность. Ему (разведчик ведь) удалось облапошить медкомиссию, скрыть ранения, но вот во время службы проговорился сослуживцам. И его... отправили в психушку. Пять лет бесцельной жизни... Куда потом она его ни бросала!

Убирал целинный хлеб. Добывал уголь подручным шахтера.

Павлодар, Кировобад, Тирасполь. Наконец – Одесса.

Сюда приехал после того, как познакомился с творческим наследием Валентина Катаева. В частности, с трилогией "Волны Черного моря". Приехал. Переоборудовал сарайчик на улице, носящей теперь имя Липы. После дождей в нем – потоп, ведь это Пересыпь. Зато именно в Одессе женился в третий раз, но наконец по взаимной любви – на портнихе Клавдии Михайловне, человеке милосердном, всепонимающем.

Одна беда – вскоре она заболела. Да так, что и слегла на годы. Только тогда, заботясь о жене, дал знать о себе Иван Платонович.

Помню, как известие о живом "том самом Сыне полка" к нам, в Управление соцзащиты населения и труда, пришло из Суворовского райтерцентра.

Начали помогать – продуктами и материально. Но что может Управление и его попечительский совет? Максимум, сто гривен, да и то не каждый месяц.

Больше – лишь на усмотрение городского головы.

Начал начальник Горуправления (он же председатель попечительского совета) В.Б. Станкевич "пробивать" идею определения на стипендию от местного самоуправления Ракова-Солнцева и людей подобной судьбы, жизнью своей восславивших город и страну.

Дважды направляли меняющимся на своем посту начальникам канцелярии необходимые (ими затребованные) документы и обоснования, но...

Все это время Иван Платонович держался. Узнавал о продвижении документов. Интересовался и другими, бывшими в списке на стипендию, – незрячем кобзаре, авторе более 60-ти дум и баллад, выступавшем во время оккупации Одессы с песнями против поработителей. Румынские оккупанты его терпели, ведь речь шла о борьбе против турок, а румыны – православные.

Об А. Андриенко, пацаном на пожарищах Одессы отыскавшем сокровище (кубышку с золотыми украшениями и бриллиантами) и сдавшем его по решению семьи в Фонд обороны страны для покупки пушки.

Так и было сделано. Брат отца – сержант-артиллерист возглавил обслуживание 100-миллиметровой пушки, счастливо окончил войну. Пушка с дарственной надписью "Дяде от племянника" теперь экспонат музея артиллерии в Санкт-Петербурге, а Анатолий Яковлевич Андриенко после инфарктов болеет и очень нуждается.

Иван Платонович искренне переживал за этих людей, восторгался их мужеством и патриотизмом. Таков он, солдат Отечественной. Независтливый, чувствующий чужую боль, готовый прийти на помощь.

А со стипендией или надбавкой и ему, и другим в горисполкоме никак не решалось (и не решилось). Хотя ширились ряды почетных граждан Одессы, награжденных отличиями мэров. Муниципальные надбавки города в размере 2,5 миллиона гривен уже получили педагоги. Для одесситов – участников Парада Победы в Москве в 45-м – они составили по 500 гривен...

Отказавшись от помощи города, гордый Сын полка обратился, вспомнив свою национальность, в еврейский благотворительный центр "Гмилус Хесед" – из-за ответственности за здоровье и жизнь больной жены.

— Об Исааке Платоновиче не забывали, – свидетельствует сотрудник центра Маша Бабий, – постоянную помощь оказывали.

Но вот помочь жене не удалось.

Клавдия Михайловна перед смертью, предвидя дальнейший ход событий, взяла слово с родственников, что будут помогать вдовцу, возьмут над ним опеку. Но со смертью жены совсем худо стало Сыну полка.

Он совсем сник, пал духом. Мучили головные боли – последний осколок давал о себе знать. Уходил от боли в алкоголь. Брал военный баян, оставшуюся после жены кошку, собирал возле себя дворовую ребятню, рассказывал о войне, "так несправедливо изображенной в теперешних учебниках".

Но теперешняя ребятня уже не та, знакомая Солнцеву по грозовым военным годам. Порой после подобных бесед не досчитывался ветеран-инвалид наград на своем кителе.

И выходил на стихийные базарчики Иван Платонович, чтобы купить сворованную у себя же награду на пенсию, пока не пропил.

Прошлый сентябрь, одесситы помнят, был дождливым и затопил Пересыпь. В сильный дождь сбила машина Сына полка. Да так, что пришлось ампутировать ногу.

В забытьи и бреду умирал Раков-Солцев в конце декабря 2005 года. Родственникам жены и соседям пришлось взять на себя расходы по лечению, а затем и по похоронам.

Большая обида у них на местные власти: "Даже памперсами не обеспечили лежачего безногого. Что предыдущий городской голова, что нынешний. Умер Сын полка – даже за счет города не похоронили, никакой скидки не было. А ведь даже за коммунальные услуги он не остался должен..."

Так окончил земной путь человек из легенды.

Но память осталась солнечной. Как легенда в легенде.

Григорий ЯРМУЛЬСКИЙ, член попечительского совета Одесского управления социальной защиты населения и труда.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья