Номер 16 (1360), 12.05.2017

Воскресным вечером 29 января 1956 года в Одессе было скользко. Три дня назад прошел дождь, а затем десятиградусный мороз превратил улицы города в каток. Но непогода не остановила сотни жаждущих увидеть долгожданную премьеру Театра музыкальной комедии - оперетту И. Дунаевского "Белая акация".

На программке, под логотипом театра и перед названием спектакля, крупным шрифтом было набрано: "Посвящается ХХ съезду КПСС". Однако зрителей это не смущало; к подобным вещам давно привыкли и смотрели как на неизбежный ритуал. Гораздо больше интересовал премьерный состав; а он был на высоте. Но вот прозвучала увертюра, открылся занавес, и, как вспоминает современник, "целое море акации, ослепительно белой и кремовой, заполнило зал". А еще через несколько мгновений зрители увидели на сцене одесский дворик, созданный фантазией Л.Файленбогена...

ОТ ИДЕИ ДО ПРЕМЬЕРЫ

Замысел "Белой акции" возник в мае 1954 года, когда в Одессу приехали И. Дунаевский с либретистами Владимиром Массом и Михаилом Червинским. Тот май был необыкновенно жарким; в некоторые дни столбик термометра доходил до 30 градусов. Зато пышно цвела акация, опьяняя своим запахом залитые солнцем улицы.

"Мы гуляли по улицам и мечтали, - вспоминал И. Гриншпун. - Мечтали о новой оперетте, даже нашли двор, где будет проходить действие. Старый одесский двор, много соседей, где все делят огорчения и радости, происходящие в каждой семье... Так рождалась... "Белая акация". Мы ожидали ее с нетерпением, поскольку это был "одесский материал"... С первых дней приезда в Одессу, так гостеприимно нас принявшую, хотелось посвятить спектакль этому городу, много раз воспетому, овеянному романтикой".

В Одессе романтику всегда олицетворяли море и моряки, а в 1950-х главными морскими героями были китобойцы. Отплытие в рейс и возвращение из рейса флотилии "Слава" собирали в порту и на Приморском бульваре не только родственников и друзей, но и десятки тысяч жаждущих увидеть своими глазами это величественное зрелище. В отличие от официальных дат то были истинно народные праздники. Потому именно китобойцев авторы решили сделать героями новой оперетты.

Идея была воистину гениальной.

Сразу снимались возможные упреки в "мелкотемье", ибо в пьесе действовали "люди труда", и действие частично происходило на китобойном судне во время рейса. "Героическую тему" вела "Песня китобойцев" ("Китобой к испытаньям готов, И о родине помнит своей").

С другой стороны, эти самые "герои труда" жили в обычном, легко узнаваемом одесском дворике, ничем принципиально не отличаясь от его обитателей. И даже отрицательные персонажи - Яшка-буксир и Лариса - были не врагами, не шпионами, а просто недалекими искателями "легкой жизни".

Таким было веяние того исторического периода, который именуется "оттепелью".

Стоит, кстати, обратить внимание на то, что практически одновременно с постановкой "Белой акации", на Одесской киностудии снимался фильм "Весна на Заречной улице", где лирика так же органично сосуществовала с "производством". И при всем формальном несходстве оба этих произведения знаменовали перелом в своем виде искусства и стали символом "оттепели".

Говоря высоким слогом, "Белая акация" была "социальным заказом Времени", который блестяще выполнили лучший композитор страны и ведущие драматурги.

Владимир Масс успел прославиться еще в 1920-е годы как автор эстрадных миниатюр, обозрений, текстов песен. Вместе с Николаем Эрдманом он сочинил для Теа-джаза Л. Утесова либретто спектакля "Музыкальный магазин", на основе которого те же авторы написали сценарий фильма "Веселые ребята". В 1933-м, во время съемок картины, оба они были арестованы и высланы далеко за пределы Москвы. Во время войны В. Масс познакомился с одесситом Михаилом Червинским, и в дуэте они сочиняли конферансы, сценки, пьесы для А. Райкина, М. Мироновой и А. Менакера, Ю. Тимошенко и Е. Березина, а также других тогдашних эстрадных кумиров, стихотворные фельетоны для журнала "Крокодил", тексты песен для ансамблей Эдди Рознера и Леонида Утёсова, либретто оперетт "Самое заветное", "Трембита", "Москва, Черемушки", перевели "Весёлую вдову". Невероятная продуктивность соавторов породила остроумную эпиграмму Александра Раскина:

Произведений масса

Червинского и Масса.

Да нет на них Белинского,

На Масса и Червинского.

"Белая акация" - лучшее сочинение соавторов. Работали они весело и споро, шутки прямо сыпались от каждого - только успевай записывать. Когда встал вопрос, какое имя дать главному герою - капитану-гарпунеру, М. Червинский нашелся сразу:

- Он - моряк, одессит! Значит, будет Костей!

Оба рассмеялись; прозрачный намек на знаменитые "Шаланды" как-то оживлял этот абсолютно положительный персонаж.

И. Дунаевский, как всегда, работал быстро, так что уже летом 1955 года сочинение музыки близилось к завершению. Изакин Гриншпун с директором театра Дмитрием Островским съездили к композитору в Москву и договорились, что право первой постановки будет за одесситами - наряду с Московским театром оперетты. Но в июле И. Дунаевского не стало. По оставшимся эскизам несколько номеров дописал Кирилл Молчанов.

К. Молчанов никогда не афишировал своего участия в "Белой акации", и сейчас уже невозможно установить, насколько плотным было его общение с И. Гриншпуном; наверняка они встречались, и вполне возможно, что композитор по просьбе режиссера мог внести какие-то правки в музыкальный материал. Вот только кто об этом может рассказать?!

А в Одессе над "Белой акацией" работали с редкостной увлеченностью. Было общее ощущение, что эта постановка - не просто очередная работа, "плановая единица". Воодушевляло еще и небывалое внимание одесситов к будущему спектаклю. Как иронически вспоминал И. Гриншпун, "жены китобоев, прослышав о подготовке спектакля об их мужьях, сочли и себя причастными к этому. Неизвестными путями они проникали в театр и "помогали" советами. Но этим не ограничивалось - приносили свои платья, утверждая, что Тося должна носить именно "это платье", а Лариса - "вот это". Некоторые из них напевали свои песни, утверждая, что именно их должна петь "наша Тося" в оперетте про китобоев...". Одним словом, постановка спектакля стала общей заботой города.

Между тем И. Гриншпун мягко, но настойчиво убирал у актеров даже намеки на "одесский жаргон", который, чего греха таить, многие считали необходимым атрибутом роли. Даже Михаилу Водяному, Яшке-буксиру, он оставил только интонационный намек на происхождение его героя. Это было абсолютно правильное решение, тем более, что (по иронии судьбы) среди исполнителей главных ролей не было ни одного урожденного одессита. Тем не менее им удалось создать "самый одесский из одесских" спектаклей...

"ЧУДЕСНЫЙ АРОМАТ"

Сказать, что "Белая акация" имела успех, значит не сказать ничего. В театр ломились. В день спектакля главными людьми в городе становились билетеры Музкомедии; уговорив (или ублажив) их, можно было проникнуть на балкон, чтобы хотя бы оттуда посмотреть вожделенное представление. Никого при этом не страшила перспектива простоять все три акта на ногах в тесном окружении таких же "безбилетников"; радость от музыки И. Дунаевского и актерской игры с лихвой искупала все неудобства. Труднее всего в эти дни приходилось директору; звонили даже из ЦК с просьбой "устроить контрамарки". Но, при всей озабоченности, видя толпы страждущих у дверей театра, Д. Островский не мог скрыть довольной улыбки; аншлаг - мечта любого директора, а тут она постоянно находила свое воплощение.

И такое происходило не только в Одессе.

Летом 1956-го театр выехал на первые в своей истории по-настоящему серьезные гастроли: Львов - Киев - Москва. Повезли восемь спектаклей, но зрителей интересовала прежде всего "Белая акация". Прием был фантастический. Даже обычно придирчивые к провинциалам столичные рецензенты не могли скрыть своего восторга.

"Свежестью, непосредственностью и озорством (да, да, озорством!) веет от постановки "Белой акции", - писали М. Игнатьева и П. Марковский в газете "Советская культура". - И, наверное же, в этой непринужденности, веселом задоре ее основная прелесть. Трудно увидеть в зале скучающие, равнодушные лица. Нет! Зритель увлечен тем, что происходит на сцене... Забавная шутка или комедийная сценическая ситуация, удачная реплика или хорошо исполненный каскадный номер, пропетая ария - все это вызывает мгновенную реакцию зала. Да и неудивительно! Изобретательность, живая творческая мысль отличают постановку... Спектакль - любимое детище его создателей, он выношен, выхожен, "взлелеян" и авторами постановки, и всем коллективом его участников - это видно по всему".

Авторы статьи признали, что одесская "Белая акция" превосходит московскую: "И хотя нет в постановке наших гостей того шика и блеска, которыми хотели поразить москвичей авторы столичной постановки, - впечатление от нее более яркое".

Увы, так и не смог быть свидетелем той радости, которую он дал и актерам, и зрителям, И. Дунаевский. Но его соавторы спектакль видели и честно признавались, что И. Гриншпун со товарищи сделали больше, чем они предполагали.

Трех исполнителей выделяли все без исключения - как идеальное попадание.

Идалию Иванову - Тоню, трогательную и привлекательную "в своей детскости, чистоте и отваге".

Евгению Дембскую, в исполнении которой Лариса выглядела не "каскадной" героиней, а подлинной "девицей-стилягой".

Ну а самый большой успех имел Михаил Водяной. Ведущий историк советской оперетты Моисей Янковский в своей монографии отмечал, что "Яков Наконечников - Яшка-буксир в одесском спектакле не просто опереточный молодой комик, а выхваченный из гущи жизни "одесский Жора", с... точными деталями в речевой характеристике, в костюме, в жесте". В очередной раз подтвердилось старое "правило" советской оперетты: самыми яркими и живыми персонажами оказались отрицательные герои.

"Какая это была блестящая танцевальная пара, сколько было в игре актеров сверкающей бравурности, задиристой наблюдательности, пластической элегантности!" - так через 20 лет после премьеры писала Лилия Жукова в обзорной брошюре об истории мировой оперетты, изданной тиражом более 50 тысяч экземпляров. И недаром большинство рецензий на одесскую "Белую акацию" были проиллюстрированы фотографиями М. Водяного и Е. Дембской!

В архиве театра сохранился замечательный документ - письмо "представителей тружеников Ставрополья", которые благодарят руководство Одесской области и Театр музыкальной комедии за возможность "посмотреть веселый и очень хороший спектакль "Белая акация"". И кем же особенно восхищаются сельские труженики? М. Водяным и Е. Дембской!

Спрос на эту постановку был так велик, что ее показывали в среднем 10 раз в месяц. 27 апреля 1958 года сыграли 200-е представление, на которое неизвестный автор отозвался такими стихами:

Акацию сыграли

Мы двести раз подряд.

Любовно сохраняли

Чудесный аромат.

Весной, зимой и летом

Ну, словом, круглый год! -

Прекраснейшим букетом

Акация цветет!!!

А СЛАВУ... ПРИНЕСЛО КИНО

На постановку одесситов - редчайший случай! - обратила внимание Центральная студия телевидения. Но заказ на экранизацию по причинам, которые сегодня уже не установишь, получила не Одесская киностудия, а "Молдова-фильм". В помощь не имевшему киноопыта И. Гриншпуну был придан Георгий Натансон, работавший до того ассистентом режиссера у А. Довженко, И. Пырьева, В. Пудовкина, А. Птушко. ("Белая акация" стала для режиссера "пробой пера", и всю свою последующую кинокарьеру он будет заниматься экранизациями пьес, включая свой самый известный фильм "Еще раз про любовь" с Т. Дорониной).

Съемки проходили прямо в театре, в отпускной период. Чтобы был простор для телекамер, из зала вынесли все кресла, закрыли оркестровую яму. Снимали быстро, тем боле, что не было натурных съемок, а следовательно, процесс не зависел от капризов погоды. Да и репетиции не занимали много времени, поскольку актерский состав почти не изменился. Подгоняло работу еще и то, что телевизионные нормы "полезных метров" за смену в несколько раз превышают "киношные", и сроки съемок тут более жесткие. Больше всего забот было у оператора Якова Кулиша, ибо мастеру, который свой первый фильм снял еще в 1930-м, приходилось по ходу съемок давать предметные уроки неопытным в киноделе постановщикам. Иногда Яков Савельевич допускал к камере и сына Савву, студента операторского факультета ВГИКа, который через десять лет - уже как режиссер - прославится "Мертвым сезоном".

В сроки съемочная группа уложилась. И 8 февраля 1958 года "Белая акация" была показана по Центральному телевидению, а 12 мая на экраны вышла киноверсия. Этот факт имел как минимум четыре последствия.

"Белая акация" стала своего рода "Чайкой" Одесского театра музкомедии.

Театр вырвался в лидеры своего вида искусства.

Михаил Водяной стал тем, кого в старину именовали "любимец публики".

А песня Тони об Одессе стала сперва неформальным, а с 25 августа 2011 года официальным гимном города...

12 и 13 мая в Одесском академическом театре музыкальной комедии имени Михаила Водяного премьерные спектакли новой версии "Белой акации" (постановщик - Владимир Подгородинский, дирижер - Вадим Перевозников, сценография Станислава Зайцева, танцы в постановке Игоря Дидурко). В эти дни площадь перед театром станет тем самым одесским двором, где жили, дружили, любили, пели и ждали моряков из долгих рейсов...

Александр ГАЛЯС.

Фото из архива театра.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья