| |
|
Номер 32 (1521), 8.10.2020 Аркадий РЫБАК АККЕРМАНСКИЙ МАЛЬЧИК
Художественно-документальная повесть (Продолжение. Начало в №№ 20–31.) 22 В согретую летним солнцем Одессу приехали не на курорт. Демобилизованному офицеру нужно было сходу решить жизненно важные проблемы. Миша искал жилье и работу. Для таких, как он, существовали какие-то льготы. Но попробуй их получить, когда соискателей толпы, а возможности у властей ограничены. На первых порах приютились у тещи в огромной комнате на Пастера. Флигель примыкал к зданию Украинского театра. Высокий первый этаж занимали мастерские, где создавали декорации для спектаклей, а второй этаж отдали под общежитие. Комната хоть и была огромной, с пятиметровой высоты потолками, но в ней уже, кроме тещи, проживала младшая сестра Беллы с мужем и новорожденным сыном, а старший брат ночевал нерегулярно, находясь в вечном поиске семейного счастья. Оставаться надолго здесь был не вариант. Миша включил всю свою кипучую энергию для поиска более приемлемого жилья. В районном исполкоме его уже знали все служащие. Миша являлся еще до открытия конторы, записывался на прием к каждому, кто имел хотя бы косвенное отношение к распределению дефицитных метров в коммунальных квартирах. Молодой офицер доказывал, что имеет право пусть на маленькую, но отдельную комнатушку. Объяснял, что вот-вот в семье будет пополнение. Словом, выходил он таки свое первое жилье в Одессе.
Семейство Озерянских уплотнили (так это тогда называлось) сразу после войны. Сначала у них забрали две из пяти комнат, сделав квартиру коммунальной. Потом власти решили, что бывшему капитану достаточно двух просторных смежных помещений с видом на медин. На освободившуюся 15-метровую комнату претендентов хватало. Но досталась она семье Рыбаков. Повезло! Кстати, и соседям тоже. Могли подселить кого угодно. А приятные соседи по коммуне — это большой плюс. Заселились в июле. В это время Миша сдал вступительные экзамены на геолого-географический факультет университета. Когда успевал готовиться — загадка. Впрочем, карты были его постоянными спутницами в летном училище и на службе. Дали офицерам солидный багаж знаний по специальным предметам. Миша всегда любил учиться. Разнообразная информация поглощалась им легко и раскладывалась по полочкам памяти. На экзамены ходил в лейтенантской форме. На тот момент это была самая парадная одежда в его скудном гардеробе. В перерывах между посещениями исполкома и экзаменами обошел все близлежащие школы. Сразу в трех ему предложили вести уроки военного дела в старших классах. Уроков было немного, деньги предлагали небольшие. Но удалось договориться так составить расписание, чтобы успеть во все три школы. Благо они находились в нескольких кварталах друг от друга. Так к концу августа оперативно развязались три узелка. Если уж халупу, отгороженную от хлева, Белла сумела сделать относительно уютной, то в светлой комнатке с балконом ей все казалось прекрасным. После эвакуации из осажденной Одессы это было лучшее ее жилище. Комфортнее она жила только с родителями в доме Папудовой возле Соборки. Но когда это было? Целых 13 лет назад! Белла помнила, как они вскочили среди ночи от страшного грохота. Отец выбежал на улицу. Оказалось, это взорвали старинный кафедральный собор. Была середина 30-х. Белла только пошла в первый класс. Но этот грохот среди ночи и кучи камней, громоздившиеся на площади еще долго после взрыва, она помнила всю жизнь. Как помнила рев немецких самолетов, пикировавших летом 41-го над Одессой. Давка в порту. Бомбежки. Нехватка самых привычных вещей... Белла привыкла обходиться малым. Могла из ничего создать красоту. Научилась вязать, шить и кроить. Пока муж искал работу и сдавал экзамены, она нашила занавесок и скатерок, салфеточек и чехлов для подушек. Комната приобрела обжитой вид. На общей кухне с утра готовили обед. Холодильника не было. Нужно было каждый день ходить на рынок за свежими продуктами. Ближайшим был Новый. Там Беллу хорошо знали в мясном и рыбном корпусах, в рядах, где торговали овощами, зеленью и фруктами. Она выросла в этом районе, и многие работники прилавка тоже стояли на своих точках десятилетиями. В последний месяц все охотно сбрасывали молодой хозяйке цену и спрашивали о здоровье. Видели, что ей скоро рожать. Миша по выходным ходил на базар с женой и нес полные авоськи (так называли похожие на рыбацкие сети плетеные сумки) продуктов. Утром в среду Белла сказала: — Возьми пакет на полке и помоги мне дойти до больницы. Кажется, уже время... Миша быстро оделся. Они осторожно спустились с третьего этажа, прошли через двор. Перешли дорогу и через несколько минут уже стояли в приемном отделении роддома при медине. Мужу посоветовали отправляться домой, а Беллу отвели в палату. Родила она в полдень. Врач, принимавшая роды, заметила: — У вас малыш стандартных параметров, без видимых патологий. Малыш при этих словах подал голос. Его обработали, придирчиво осмотрели, запеленали, прикрепили бирку и уложили рядом с другими новорожденными.
Солнце еще не зашло, а в окно второго этажа упала тень. Одна из рожениц испуганно вскрикнула. На дереве напротив кто-то сидел на толстой ветке каштана и махал рукой. Белла открыла глаза и чуть не расхохоталась. Это ее муж пытался передать ей поздравления. Внизу его не пропустили, сказали, что все нормально, что у него сын, а жена спит на втором этаже. Он уточнил, в какой палате. Штурманским своим чутьем вычислил, где находятся окна. Вскарабкался на дерево, вспомнив свою аккерманскую юность, и забросил в открытое окно букет цветов. Белла сумела подняться, замахала на мужа руками, не в силах сдержать улыбку. Перед самым началом учебного года новорожденного торжественно перенесли через дорогу и водрузили в подготовленную для него кроватку. Миша на следующий день надел парадный мундир и отправился на уроки. Молодой летчик-симпатяга сразу оказался в центре внимания. В школах-то коллективы преимущественно женские. Некоторые учительницы откровенно заигрывали с военруком. Миша игнорировал эти происки с шутками-прибаутками. Его завертела круговерть уроков, домашних дел и заданий из университета, где для заочников были установлены свои правила. Страна пережила тяжелейшую войну и при этом продолжала находиться в конфронтации с большей частью цивилизованного мира. Холодная война и железный занавес не исчезли сами собой после смерти Сталина. Даже в школах изучали армии предполагаемых противников. При этом все мальчишки должны были уметь стрелять и метать гранату, пользоваться противогазом и различать типы отравляющих веществ. Девчонкам полагалось овладеть навыками оказания первой санитарной помощи при ранениях. Вот почему преподаватели военного дела ценились в школах. Меньше всего Миша любил проводить занятия по строевой подготовке. Он и в армии относился к этому как к обузе, а для детей считал муштру лишней. Но программа обязывала научить ребят выполнять и отдавать команды, ходить строем. Мальчишкам больше нравилось изучать оружие, а еще — стрелять из него. Во многих школах оборудовали небольшие тиры. В подвалах или специальных пристройках. Винтовки и патроны хранились в наглухо закрытых комнатах, за которые отвечали военруки. Миша сам отлично стрелял и, естественно, любил обучать этому школьников. Они ждали именно этих дней и старались вести себя прилично, чтобы не оказаться в числе отстраненных от стрельб.  Это дома он оставался Мишей, а в школах его величали Михаилом Борисовичем. Очень скоро он нашел общий язык даже с откровенными разгильдяями, которых учителя-предметники то и дело выставляли на своих уроках из класса. Те слонялись по коридорам или искали укромные местечки во дворе. Втихаря курили и сквернословили. Военрук предлагал им то нарисовать наглядные пособия, то подремонтировать макеты самолетов и кораблей, то помочь навести порядок в оружейной комнате. Хотя порядок там был всегда. Парни уважительно относились к молодому офицеру. Многие росли без отцов и ненавязчивую опеку в штыки не принимали. В одном из классов у Миши то и дело возникала проблема с дисциплиной. Ни с того ни с сего все начинали дружно хохотать в самый неподходящий момент. Так повторялось чуть ли не на каждом уроке. Только учитель начинал двигаться от своего стола по проходу между партами к задним рядам, как класс утопал в смехе. Однажды военрук быстро обернулся и все понял. На первой парте сидел невысокий чернявый пацан и молча корчил рожи. Такие уморительные, что он сам чуть было не рассмеялся. Мальчишку звали Рома Кац. Позднее он станет знаменитым комедийным актером Романом Карцевым. Бывший военрук будет дружен с ним и его партнерами по цеху. Но в тот момент Рома был возмутителем спокойствия. После урока Михаил Борисович попросил его остаться. Парень понуро опустил голову и попытался выдавить слезу. Глаза его при этом продолжали хохотать. Учитель сказал: — У тебя талант веселить людей. Я сам с удовольствием посмеюсь вместе с вами. Но только после уроков. Попробуй продержаться до перемены. Договорились? Рома, ожидавший длинных нудных нотаций, какие он ежедневно выслушивал от других учителей, утвердительно кивнул и расплылся в улыбке. С тех пор на уроках военного дела в том классе все шло по плану.
23 На одну учительскую зарплату семью не прокормишь. Белла стала потихоньку выполнять надомные работы. Она все успевала. Погулять с сыном на свежем воздухе, сходить на базар и приготовить еду, навести порядок дома, навестить родных. Среди ее подруг были работницы кооперативных артелей и цехов, изготавливавших предметы нехитрого советского быта. Белла взялась шить. Удобство такой работы заключалось в том, что можно было заниматься этим делом в любое время суток. Она выбирала часы, когда ребенок спал. Днем или поздним вечером. Как-то к ним в гости наведался свекор. Он прибыл на протезный завод для примерки очередного изделия, заменявшего ему ампутированную ногу. Привез гостинцы для малыша. И предложил привезти его на лето к ним в Аккерман. Молодые сначала приняли идею в штыки, но, посовещавшись, решили попробовать. Беня с Любой отдали молодым одну из комнат, окно которой выходило на тенистую улицу. В летний зной окна закрывали толстенными дубовыми ставнями. Тогда в помещении сохранялась умеренная температура. В школах были каникулы. Экзамены за первый курс Миша уже сдал. Он каждый день ходил с женой и сыном на лиман. Плавал, загорал, греб на лодке. Все как в юности. В то лето отметили Мишино 25-летие. Собрали всех родственников и друзей, кто оказался в Аккермане. Попал на сабантуй брат Петя Табачник, только-только примеривший лейтенантские погоны в Даугавпилсе. Он получил назначение в приволжский город Энгельс и перед этим отпросился на недельку к родным. Беня вспомнил, как весело и торжественно отмечали десятилетие Миши всей большой семьей, часть которой потеряли в войну... Отпуск заканчивался. Молодые родители рискнули оставить сына на попечение деда с бабушкой. Беня сразу же окунулся в свои ежедневные хлопоты. Люба внука любила, но была неторопливой и отвыкла от маленьких детей. Скоро Беня нашел женщину, которая взялась присматривать за непоседливым мальчуганом, ходить с ним на прогулки. Так и повелось. В это время в Одессе молодые родители работали. Миша преподавал. Белла устроилась в артель, которая выпускала пластмассовые изделия. В цеху стояли прессы, оснащенные разными приспособлениями. Работники управляли этой техникой вручную, выдавливая из горячей массы понятные нам предметы. Расчески, заколки, пуговицы. Была и более сложная работа. Делали множество мелких деталей, потом за большими столами из них собирали шкатулки, сказочные домики, копилки. Все это вполне пользовалось спросом. Особого выбора не было. Белла сначала стала в артели секретарем, но рабочие на прессах получали сдельно и гораздо больше. Она попросилась на пресс. (Продолжение следует.) Книгу Аркадiя РИБАКА "Аккерманський хлопчик" / "Колишнi"
|
|
|||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||
)
