Номер 36 (981), 18.09.2009

(Продолжение.
Начало в № № 9, 12, 15, 17, 22, 31- 32, 35.)

18.

Врать не стану: не знаю точно, как именно заполучил Орлов список актива Иностранной коллегии. Но твёрдо знаю: он таковым располагал. В реестре, лежащем на его столе, актив коллегии значился в таком порядке: первый... нет, постойте, вторым шел Жак Елин, Елена Соколовская, Альтер Залик (сбоку приписка карандашом: "румын"), Мишель Штиливкер, Александр Вапельник, Александр Винницкий, Исаак Дубинский. Жанна Лябурб в этом списке не значится. Ратков - тоже. Скорее всего, на них имелось отдельное досье, не дожившее до прихода Красной Армии или увезенное за море на "Кавказе". И вот теперь - о первом в этом списке. Это была эдакая неинтеллигентная фамилия - Дёготь. Кто он? Почему - первый? Старики-одесситы, может быть, к этому вопросному ряду прибавят и свою память - некогда Успенский переулок в центре Одессы носил имя Дёготя. Переулок был назван в честь человека, фамилия которого в 1919-м открывала тот смертный реестр контрразведки Орлова. И открывала она его неспроста. Героико-трагическая история Иностранной коллегии широко популяризировалась у нас еще с гражданской войны. Но фамилию Дёготь мы не слыхали. Почему?

Члены Иностранной коллегии имели, в основном, дореволюционный стаж борьбы. Февральская революция выпустила их из тюрем и подполья, отпустила с каторги и ссылки, вернула из эмиграции. Но не успели они толком вернуться-оглядеться, новая революция уж катит в глаза. Да мало сказать - "революция", еще и гражданская война с интервенцией перекроили карту бывшей Российской империи. Так что истерзанные и измотанные политкаторжане и ссыльнопоселенцы, усталые эмигранты и надорванные баррикадники вместо "тихой речки" оказались мобилизованными на святое дело. А перечисленные в реестре Орлова опытные бойцы и конспираторы вообще обозначились в специфической разведноменклатуре большевиков. И после небольшой московской подготовки были переправлены в "белую" Одессу.

По данным Орлова, Жанна Лябурб проступила сквозь одесский туман несколько позже их - в феврале или марте 1919 года. Сначала агентура вела её, как "Француженку", "Мадам" или "Марию". Франция сначала считалось её конспиративной легендой. Кто же в Одессе не француз и не француженка? Неспроста А. Н. Толстой называл одесситок русскими парижанками ("Не женщины - романс"). Но вскоре выяснилось, что она - и впрямь француженка. И прибыла из Москвы с мандатом главы французской секции коллеги одесского обкома. Её и серба Стойко Раткова направили сюда самолично Ленин и Троцкий.

Нужно припомнить: Иностранная коллегия - не одесская находка. Курс на создание международной (всемирной) коммунистической организации, изначально подсказанный логикой мировой революции, собрал в Москве ряд революционеров-иностранцев довольно высокого уровня. Но гражданская война явно затягивалась. К тому же началась интервенция. Белые и иностранцы занимали громадные территории. И подполье потребовало уже не просто сильных, решительных и скрытных работников - нужно было ещё и знание иностранных языков и нравов. И тех, кто изначально призывались координировать международное движение, пришлось кинуть в топку вооруженной борьбы. Лябурб, например, в Москве была секретарём французской секции оргкомитета Коминтерна. В этом перспективном ранге она и получила одесский мандат. Так фигура международного масштаба оказалась в подчинении одесского обкома партии в подполье. И, вопреки живучей легенде, не руководила Иностранной коллегией, а просто была её авангардом. И подчинялась главе иностранного отдела обкома Соколовской.

Задача ставилась, в общих чертах, такая: устная и печатная агитация-пропаганда среди военнослужащих интервентов. Идеология: героический русский рабочий класс в союзе с крестьянством (в том числе и переодетым в солдатскую, матросскую и казачью форму), имея во главе штаб революционной интеллигенции РСДРП(б), совершил социальную революцию, прогнал чиновников и богатеев, стал сам управлять страной. Но чиновники и богатеи не смирились с этим, пошли войной, дабы вернуть фабрики-заводы, поместья-угодья, чины-кресты-посты. И позвали на помощь армии других стран. А это - вмешательство в чужие дела. Так вот, со своими бывшими сладим сами. А вы, чужестранное воинство, убирайтесь-ка поздорову домой. А то помрёте в чужой земле. Ступайте, ступайте по домам. И там расскажите своим трудящимся о том, как русские братья турнули царя и богатеев. И сами строят свою судьбу. И как иностранный капитал хочет утопить их в крови...

Вот какую деятельность, по данным начальника одесской белой контрразведки и исторической литературы СССР, должна была организовать, развернуть и возглавить Жанна Лябурб. Что сей смертельный пост изначально вручался другому, интересующиеся узнали значительно позднее. Этот другой и был Дёготь...

Работать четырнадцатилетний мальчик начал на чайной фабрике Высоцкого. Спину не гнул - клеил коробочки. Но вспоминал потом, что занудное было дело до чертиков. Навыки склейщика коробков, впрочем, сыграли роковую роль в его судьбе. Он стал переплётчиком в издательстве. И клеил уже совсем другое. Нужно заметить, что издательские, типографские рабочие в демократическом движении считались, так сказать, авангардом авангарда, наиболее просвещённой частью героического русского рабочего класса. Пятнадцати лет вступил в РСДРП. А тут и девятьсот пятый...

Дёготь - командир дружины самообороны во время еврейского, мерзкой памяти, погрома. Они обороняли микрорайон Мещанской, Базарной улиц и Треугольного переулка. Владимир уже был членом городского комитета РСДРП и руководил подпольной типографией, печатавшей "Одесского рабочего". Командовал баррикадой на Тираспольской. Был ранен, контужен. Дружинники, ушедшие в подполье, прятали его на улице Мещанской, в доме № 16, в квартире его старшей сестры по фамилии Горлих (или Горлах). По выздоровлении эмигрировал во Францию. Очень близко сошелся с Лениным, Зиновьевым, Семашко, Мануильским и Лядовым. Овладел французским языком вполне прилично. Вписался в когорту так называемых "твердокаменных", т.е. ленинцев. В 1909 году принял назначение в Одессу. Для связи получил пароль к некоему Орловскому, каковым псевдонимом прикрывался Вацлав Воровский. Его публицистику печатал Дёготь в нелегальной газете "Рабочий". Именно этот опыт и лёг в основу назначения Дёготя - издавать в Одессе газету и прокламации на французском языке.

Любопытно, указание было - издавать всё от имени Одесского комитета РСДРП большевиков. Хотя такового тогда в Одессе не было и быть не могло. Вернее, комитетом был он, В.Дёготь. Охранка, впрочем, довольно быстро внедрила в этот круг агента: уже в 1910 году были враз арестованы пятьдесят человек. Среди них, само собой, В. Дёготь, В. Воровский, Ш. Минц, Н. Шейнман, Р. Хазанова, А. Агеев.

Дёготь вспоминал, что за стеной сидел младший брат Георгия Димитрова - кстати, по профессии тоже переплётчик. В марте Дёготь был приговорён по процессу "Двадцати двух" к восьми годам ссылки. Среди его сопроцессников был и Илья Белопольский - запомните его. Личность того стоит. Тем паче, оба отправились в премилое село Рыбинское, Каннского уезда (Енисейский край). Вошли в сообщество ссыльнопоселенцев. Но о Белопольском - отдельный разговор. А Дёготь вскоре бежал. В автобиографии указывал: деньги на побег получил от Ленина - непосредственно из рук Надежды Константиновны. Направление и мандат - тоже. Но в Одессе его уже высчитывали филёры. Спасаясь от неминуемого ареста, опять дал дёру. Да так, что остановился только в Париже. Где и жил в среде русских политэмигрантов, ума набирался - вплоть до лета-1917, когда был срочно вытребован в Россию. В Питере встретился с Лениным. И снова - марш в Одессу. Типография "Одесских новостей". Член областного совета. Член исполкома областного совета. Делегат III съезда советов. Член коллегии исполкома, состоящей из трёх человек: большевик Воронский, он - Дёготь, и эсер Фишман.

При вступлении немцев в город и эвакуации советов он был ранен при очень странных обстоятельствах: направляясь с секретной документацией в порт для посадки на судно, был избит до потери сознания. И очнулся в городском саду. Утверждал - кто-то оглушил его ударом винтовки по голове. Остался, таким образом, в оккупации, что не предусматривалось руководством. Выбрался из города в село Петроверовка. Нащупал связь с подпольным обкомом. Вот тут- то, по его утверждению, и нашел его приказ обкома о создании иностранной комиссии по работе с интервентами. Далее - некое белое пятно. Как он руководил этой работой - неизвестно. Но едва не вляпался и снова эмигрировал. Вернулся уже при твердо установившейся советской власти.

Так называемая советская власть (которая уже давно не принадлежала Советам ни в центре, ни на местах) в общем-то оценила его достаточно высоко: делегат III конгресса Коминтерна. Глава Иваново-Вознесонского совпрофа. Потом его кинули на науку - возглавлял Тимирязевскую академию. И даже стал заместителем наркома труда РСФСР. И даже прокурором РСФСР. И даже... заместителем прокурора Союза ССР. Орден "Знак Почёта". Публиковал наброски своих воспоминаний в 1930-е годы в журнале "Каторга и ссылка". Арестован как бывший троцкист. В сохранившимся единственном письме к сыну в своей невиновности он клянется... Мавзолеем Ленина. Умер в лагере в 1944-м. В конце 1950-х реабилитирован. Это - и ответ на вопрос, почему в популярной истории Иностранной Коллегии практически долгое время не фигурировал В.Дёготь.

Тем не менее, по недосмотру властей, в одной из одесских библиотек долго таилась странная книженция. Изданная в середине 1920-х, она называлась так "В "свободном" подполье" и принадлежала перу человека, обозначенного одной только фамилией - без имени и отчества. И даже без инициалов. Сказано просто: Дёготь. Автор просто и чётко, даже как-то буднично вспоминает: по прибытии в Одессу облачился во французский мундир. В каковом виде и представился Ласточкину и Клименко. Может быть, эта экзотика решила его назначение на работу с иностранцами. Или его типографско-издательский профессионализм? Впрочем, в названии первого же выпуска подпольной газеты "Коммунист" на французском он пропустил ошибку. Вышло - женского рода. Из-за неверно употреблённого артикля. По легенде - весь тираж пустили под нож, всё перепечатали. На деле тысяча экземпляров "Коммунистки" пошли в массы иностранных военных и имели там большой успех. Вероятно, именно из-за названия в женском роде. Известное дело - французы. Часть тиража распространила лично Жанна-Мария, что тем более подтвердило логику артикля "Ля" вместо "Ле". И в дальнейшем в донесениях филеров нередко значились Жанна и Коммунистка, агитирующие иностранных офицеров, солдат и матросов. Не сразу Орлов сообразил, что это - одно и то же лицо.

Жил Дёготь тогда в полунищей семье ремесленников на Базарной улице. Там же собирал материалы для премьеры "Коммуниста". Ему помогал Мишель Штиливкер, член актива Инкомитета. Хлопец с юмором, как и положено одесситу, он часто передразнивал Дёготя, говорившего по-французски. Иностранный отдел он называл так: "Коллежион". Вполне возможно, что буквальный перевод этой шутки и стал каноническим термином в названии всего дела. А может быть, кое-что тут связано с редакционной коллегией "Коммуниста", которую среди подпольщиков, готовящих русские издания, называли иностранцами или инколлегией. Кто знает... Эту инколлегию приютил одесский художник Митковицер, только тем и вошедший в большую историю. А прежде, в начале 1919- го Дёготь встретился на явке с секретарём обкома. Где Ваня-Маленький сообщил ему об учреждении Иностранного комитета при обкоме. И о назначении его комиссаром этого подразделения. В документальной литературе он иногда так и назывался - комиссар инкомитета. А иногда - его председателем. Да и сам комитет, я уже писал, назывался по-разному. Парадокс: в очень редких случаях он значился коллегией. В основном - в иностранных документах.

Как вышло, что - буквально перед разгромом обкома и инколлегии - Дёготь выехал из Одессы и в одном из сёл скрывался до прихода Красной Армии, определённо никто уже не скажет. Версия о том, что он попал под колпак контрразведки и его вывели из игры, несостоятельна. Кто и когда берёг подполье этого звена? И кто из подпольщиков зимой-весной 1919 года не был на крючке у Орлова? Тем паче несостоятельна версия относительно того, что Дёготь получил задание - за 100 километров от областного центра создать... резервный обком партии. Но ясно определённо: именно после его ухода из Одессы начались повальные и точные аресты...

(Продолжение следует.)

Ким КАНЕВСКИЙ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья