Номер 02 (1395), 26.01.2018

Исполнилось двадцать лет поэтической студии "ПОТОК", которой руководит Игорь Потоцкий.

В психологии понятие "поток" определяется как состояние, в котором человек полностью включён в то, чем он занимается, что характеризуется деятельным сосредоточением, полным вовлечением в процесс деятельности. Это состояние часто описывается как ощущение получения удовольствия от самореализации, отличается повышенной и обоснованной уверенностью в себе, ярко выраженным умением четко и ясно выражать свои мысли и т. п. Так могут сказать о себе многие из тех, кто прошел школу "Потока", а точнее сказать, школу Потоцкого.

Вот что пишет об этом Жанна Жарова: "Здесь к литературе относятся всерьёз. Никакие отговорки типа того, что "пишу для себя", "я не поэт" и т. п., в расчёт не принимаются. И скидку на возраст (неважно, со знаком + или -) никому не делают...

Помню, в самом начале моего вживания в студию одна из молодых авторов после прочтения своих стихов наивно спросила: "Как писать, чтобы нравиться?" - и студия грохнула смехом!

Конечно, научить, как стать поэтом или писателем, нельзя. Но, если в тебе есть эта искра божия - хоть крохотная, её здесь постараются сохранить и, может быть, раздуть в настоящий костёр. Именно это Игорь Потоцкий и делает. Он обладает удивительным чутьём: если в стихотворении есть хотя бы одна строчка настоящая, живая, - он её обязательно заметит, выделит, покажет всем, чтобы и мы заметили и оценили.

Учит он и по-другому. Каждую нашу встречу "наш дорогой шеф" начинает с рассказа о каком-нибудь своём любимом поэте и чтения его стихов. При этом, правда, "поток сознания" (вот и ещё одна версия происхождения названия студии!) частенько уносит рассказчика далеко в сторону от избранной темы - но тем интереснее нам его слушать! А читая стихи, он то и дело перебивает сам себя репликами: "Вот смотрите, как здорово!" или "Смотрите, какая рифма интересная!" (или это может быть образ, строка или строфа), показывая нам на примерах, что такое настоящая поэзия".

Сам Игорь Потоцкий признается, что ему не верится, что литстудии "ПОТОК" 20 лет.

"Приходили, уходили, - вспоминает он о студийцах. - Некоторые оставались. Они ВСЕ были талантливыми и красивыми. И писали, писали...

Все лучше и лучше.

Ушла от нас Лена Миленти. И осталась с нами.

Как светла Юлия Мельник. Как мудр Владислав Китик. Как озорна Анна Еременко. Какие замечательные стихи и переводы у Эрлена Бейлиса. Все тоньше лирика Жанны Жаровой. Какие чудесные рассказики пишет Яна Желток. Мне нравятся стихи и проза Юлии Ермолаевой-Цымбал. Драматизм Алены Тищенко. Тонкий юмор Евгения Ушана...

У нас замечательная литстудия.

Спасибо Александру Перуцкому, что приютили литстудию.

Спасибо Татьяне Десенко, что всегда поддерживала меня.

Спасибо студийцам, что все 20 лет нам было хорошо".

А теперь - стихи.

Юлия МЕЛЬНИК

* * *

Вырастает осень из пыльных плащей

и становится небом пустым и гулким.

В нем лежит тишина, как в огромной шкатулке,

далеко-далеко от пыльных вещей.

Эта осень могла бы пройти без нас,

по лугам - росой, по лужам - кругами,

если б мы не сверялись с ее шагами,

забывая фарс, вспоминая вальс.

В пестром ворохе листьев смех детворы

зазвенел нерастраченною монетой.

Собирая мозаики рыжего света,

я шагаю к тебе сквозь пустые дворы.

* * *

В небе снова свершается действо -

друг за другом летят облака.

И ничье не кончается детство,

даже если проходят века.

Время-дерево кольца пластает,

сердцевины непрочность храня,

и кружит голубиная стая,

как письмо из забытого дня.

Алена ТИЩЕНКО

* * *

Так крадется осень в сумерках ночных

капелькой дождя по стеклу устало.

Желтых листьев рой, много слов пустых

по асфальту чувств ветром разбросало.

Так крадется дождь, каплями звеня,

барабаня дробь по пустым аллеям.

Холодом в крови, если нет тебя,

осень не простит и не пожалеет.

Так крадется ночь, моросит в окно,

и стучит, стучит влагою по крышам.

Это просто жизнь - принцип домино,

ты зовешь, зовешь, а тебя не слышат.

* * *

Идут дожди не день, а целый год,

смывая все с души - и свет, и тени,

а за окном орет безумный кот.

Весна, апрель и мокрые колени.

Смывает грани слезный водопад,

потоком полируя жизнь до глянца.

Слова наружу рвутся невопад,

как три аккорда грустного романса.

Владислав КИТИК

* * *

Каждой пыльной стекляшкой без спроса

Отразили весну витражи.

Режут серое небо стрижи,

Во дворах расцвели абрикосы,

Сходят с рельсов трамвайные трели...

Год не виделись?

Или неделю?

С чувством ортодоксальности город

Встретил март. Демократия. Холод.

Млостно. Пасмурно. Авиарейсы

Отменили. Гриппует вокзал.

Заблудившимся счастьем еврейским

Наполняются улиц глаза.

Мне хотя бы коснуться руки

Этой женщины.

Все - априори.

Склянки бьет корабельное море.

Абрикосов летят лепестки.

* * *

Волей осени расставлены точки.

Только с нею можно так... Только с нею.

Как в тумане, расплываются строчки,

Но зато, что между ними, - виднее.

Рассмотреть подробней мир бесконвойный

Не случилось?

Может быть, и не надо!

Все равно перед окном беспокойно

Листопады шелестят... Листопады.

И того преобладает значенье,

Что сказали. И о чем - не сказали.

Постепенно ухудшается зренье.

Но становятся заметней детали.

Юлия ЦЫМБАЛ

* * *

Нас не учили воевать,

Учили жить и сердце слушать.

Нас не учили продавать

Седому черту свои души.

Нас не учили убивать,

Смотреть в винтовочную прорезь.

Нас не учили забывать

Свою историю и совесть.

Нас не учили предавать,

Учили жить, гордиться хлебом.

Нас не учили выживать

И под чужим сражаться небом.

Нас не учили воевать.

Мы нерешительно застыли.

Нас не учили воевать,

Нет, нет, нас точно не учили.

Жанна ЖАРОВА

* * *

Закрою окна, чтоб не слышать дождь.

Так безутешно капли бьют по крыше...

Звук жестяной. То громче он, то тише,

И не унять поникших веток дрожь.

И не понять, где истина, где ложь, -

Язык дождя невнятен и неточен,

Как Морзе шифр - набор тире и точек.

И на стекле - то линия, то прочерк,

То иероглифа прозрачный очерк.

Дождь пишет письмена - изящен почерк -

И говорит - но слов не разберёшь.

Быть может, шлёт нам дождь сигналы SOS

О том, как часто в небе синеоком

Душе дождя бывает одиноко

И не с кем ей поговорить всерьёз?

Так мы берём заветную тетрадь,

Когда невмоготу, - и льются строки

В надежде, что прочтёт их друг далёкий,

Кого вблизи никак не отыскать.

...Но вот затихло всё, и листьев шёлк

Зазеленел и блещет изумрудом,

И солнечные зайчики повсюду,

И так свежо... А просто - дождь прошёл.

Зоя КАЛИНОВСКАЯ

* * *

О мимолётной сути бытия

задумавшись, я удручаюсь часто...

Витийствую, но всё ж не судия:

всё мимолётно, но не напрасно.

Всё мимолётно: испарится дождь,

но всходам даст живительную влагу.

Всё мимолётно: ты не идёшь,

но стих находит под перо бумагу...

Проходит день порой, как краткий миг, -

назавтра часто не о чем и вспомнить;

но в Мироздание сей день проник

и след оставил, как в песке ладони...

Лизнёт по берегу захватчица-волна -

исчезнет след, но в памяти осталось

то ощущение тепла - тепла,

которое снимает всю усталость...

Анна ЕРЕМЕНКО

* * *

Таких, як я, до раю не беруть,

Таких, як ти, розшукують вiками.

Я кожен ранок п`ю тягучу ртуть,

Ти - тiльки теплу каву iз вершками.

Таких, як ти, не можна не любить.

Таких, як я, забути неможливо.

Таких, як ти, цiнують кожну мить.

Такий, як я, не подаруε дива.

Не вiрю вже словам i почуттям,

Лиш розрахунку, хитрощам спокуси.

В любов, що запорошена смiттям,

В образливi скандальнi землетруси.

Ти ж вiриш у майбутнε, у святе...

В стосунки, що горять в палкiм багаттi.

I пiсля себе сяйво золоте

Ти залишаεш у моïй кiмнатi.

З тобою в грудях бiльше не болить.

З тобою поряд всiх святих молити

Про мирне небо i його блакить,

I мрiяти, i вiддано любити.

* * *

А давай вже нiколи не вiдкладати на потiм

Поцiлунки, дарунки, стосунки, вiршi, сподiвання...

Стрiлки годинника час перетворюють в попiл

Без жалю i смутку i навiть без вiдшкодування.

Ти читаεш усi моï вiршi, оцiнюεш рими.

I тихенько говориш на вушко: "Моя маленька".

Ми не станемо, чуεш, нiколи з тобою чужими,

I рокiв iз двiстi нехай нам куε зозуленька.

Повiтря мiж нами збагачене пристрасним током.

Кожен погляд i подих говорить про щиру довiру.

Я йду за тобою наослiп, як за пророком

Iудеï ходили роками, плекаючи вiру.

Евгений УШАН

МАРАТ

На сапожках у Марата

Нарисованы утята,

И поэтому везде

Ходит мальчик по воде.

А когда его ругают,

Обижается Марат:

- Я по лужам не гуляю,

Я нырять учу утят.

МАРТЫШКА

Мартышку в сарафане

Из теста я слепил.

В духовке подрумянил

И брату подарил.

А он, такой трусишка,

От страха заревел -

Мне стало жаль братишку,

и я мартышку съел.

РЫБА-ПРИЛИПАЛА

Говорила Прилипала:

- В мире нет меня храбрей!

Ко всему я прилипала:

И к бульвару, и к причалу,

И к железу якорей,

И к огромному киту,

И к акульему хвосту.

Даже чуть не прилепилась

К пароходному винту.

Но однажды Прилипала

Прилепилась к червяку

И немедленно попала

Прямо в лодку к рыбаку.

Игорь ПОТОЦКИЙ
(Из цикла "Одесское детство")

ЗА МОЛОКОМ

Мы с моей бабушкой Цилей встаем ранним утром,

берем два бидона и идем за молоком.

Очередь на квартал. Снег кругом - как пудра,

нет никаких несчастий, ветер поет за углом.

Очередь движется медленно. Разговоры и перекуры.

Чужая старуха рассказывает о былом,

у замечательной девочки золотистые кудри,

очередь напоминает застывший на месте паром.

В очереди учетчики, бывшие налетчики,

парикмахеры, гимнастки, участковые врачи.

Возможно, инженеры, боксеры и летчики,

две мои одноклассницы, жующие калачи.

Очередь обсыпает снежная манна,

мне восемь лет, и себе я кажусь большим пацаном.

Ковшом проворно работает молочница тетя Маня.

Бабушка моя вздыхает, но я не знаю о чем.

Вот и в наши бидоны молоко льется и льется,

льется и льется, как водопад.

На небе появляется зимнее солнце,

каждый его лучик бьет в набат.

Мы с бабушкой не устали. Бидоны несем осторожно,

и мне кажется, что отныне жизнь будет как молоко.

И ничего не сложно, и все перепробовать можно,

и недаром дышится неимоверно легко.

Через два года я напишу стихотворение -

огромное, как город, загадочное, как темный лес,

и будет молоко литься в бидоны, как вдохновение,

доброе и доверчивое, словно хорошая весть.

ПЕСЕНКА О ЛЕТНЕЙ ОДЕССЕ

Выводит мелодию лето -

она из зеленого цвета,

легка, как полет мотылька,

текучая, словно река.

Она - как набросок к картине,

где горестей нет никаких,

где только арбузы и дыни,

нам всем невозможно без них.

Ты даришь мне гроздь винограда,

и не доверяешь слезам,

и утром поешь, что не надо

отныне печалиться нам.

Бредем мы с тобою по лету,

по только зеленому цвету.

Бредем по поляне лесной,

бредем по прохладе ночной.

В Одессе роскошное лето

без сплетен, тревог и обид.

И море вновь перед рассветом,

как лодка, по суше скользит.

* * *

Вся Одесса плывет, паруса развевая тугие,

и каюты, как улочки, полнятся смехом под утро,

и последние звезды-искринки искрят, а ее мостовые -

капитанские мостики, сделанные из перламутра.

Мы Одессой пройдемся, вдыхая осеннюю свежесть,

но покажется снова: с тобою купаемся в море,

сохраняя друг к другу щемящую детскую нежность

и возвышенность чувств, как в старинном парижском соборе.

ОДЕССКИЕ ЕВРЕЙКИ

Я одесским еврейкам всегда поклонялся, как мог,

забывая при этом, что мир изначально жесток.

Их красою восточной готов любоваться доныне,

ведь прекрасны они, словно в греческих мифах богини.

И мудры, и печальны, но в меру, насмешливы очень,

словно пылкий любовник их позднею ночью щекочет.

Позабыв все печали свои, все обиды, тревоги,

я часами могу слушать длинные их монологи

о себе, о судьбе, о борще, о соседках, всегда невезучих,

и о том, что они любят солнце и хмурые тучи.

Как они хороши - за беседой то с пивом, то с чаем

(я без их разговоров порою в Париже скучаю).

Как задорны они и увертливы часто, как змейки.

Хорошо, что в Одессе еще существуют еврейки.

Вот проходят они, не желая восторгов и славы,

как платаны весною, загадочны и величавы.

Так ходили, наверное, в древности только царицы.

Как чудесны их руки и как удивительны лица!

* * *

Когда Одессу покидал Сатир,

перевернулся вдруг привычный мир,

заплакали платаны, как котята,

блеск Оперного лампочкой погас,

не связывала души больше страсть,

но женщина была не виновата.

По улицам ночным автобус плыл,

и грустный ангел в небесах парил,

и звезды пригорюнились внезапно.

Была Одесса в ночь погружена.

Сатир тогда подумал, что она

как юная невеста будет завтра.

Он вспоминал прогулки под луной,

метели пенье, августовский зной,

Привоз, ларьки и золотое пиво,

текущее рекой по мостовой.

В Одессе жизнь текла неторопливо,

а что теперь?.. Сражения с судьбой.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья