Номер 1 (997), 15.01.2010

Приезд в Одессу Юлия Кима - событие нерядовое. Не так часто наш город посещают люди, о которых можно сказать: "живая легенда". Ю. Ким - из этой малочисленной когорты. Его имя - в одном ряду с классиками авторской песни - Б. Окуджавой, Ю. Визбором, В. Высоцким: Мы, естественно, не могли упустить шанса встретиться с замечательным мастером и удивительно приветливым человеком.

Для справки. Юлий Ким - драматург, автор и исполнитель песен.

Родился в 1936 г. в Москве в семье переводчика. В 1938 его отец был расстрелян, мать отправили в ссылку. Учился в Московском педагогическом институте, где начал сочинять песни. После окончания вуза работал учителем на Камчатке. Возвратившись в Москву, стал активистом правозащитного движения, по этой причине вынужден был взять псевдоним Юлий Михайлов. Им написаны песни к большому количеству спектаклей и фильмов. Среди самых известных - фильмы "Бумбараш", "12 стульев", "Про Красную Шапочку", "Обыкновенное чудо", "Формула любви", "Человек с бульвара Капуцинов", мюзиклы по произведениям Шекспира, Капниста, Островского, Маяковского и других классиков.

- Ким Черсанович, что вас подвигло на "омюзикаливание" великих драматургов. Ведь к каждому - от Капниста и до Маяковского - нужно подобрать свой ключик:

- У каждого автора - своя интонация, свой настрой. И для каждого автора ищешь свою интонацию для его интонации - либо поэтическую, либо музыкальную. Вот когда это совпадает, тогда получается общий продукт. Понятное дело, что можно себе представить другую интерпретацию одного и того же автора. Есть, скажем, стиль Григория Горина, а есть Ромуальда Гринблата, есть масса интерпретаций Чехова, хотя это уже, скорее, режиссерские дела.

Я нахожусь приблизительно в том же положении, что и режиссер, который выбирает репертуар. Мне предлагают материал и, если он мне нравится, я начинаю с ним работать. Я имею в виду инсценировки и тексты песен. А уж музыка, особенно если речь идет о кино, чаще зависит от композитора. В кино, как правило, я свою музыку не предлагаю, а в театре - время от времени.

- К кому из классиков труднее всего было подобрать свою интонацию?

- Я даже не знаю, были ли у меня хоть раз подобные проблемы: Вот я мечтаю сделать то, что сейчас называют римейк "Трехгрошовой оперы" на современном российском материале.

- Музыка Курта Вайля останется?

- Нет, там будет все свое. Сюжет - брехтовский, но все остальное - свое, и подход тоже будет скорректирован в традициях русской литературы. Если, конечно, удастся довести дело до конца. А то я первый акт набросал, но мне он не нравится.

- А были ли авторы, перед которыми вы, как говорится, спасовали?

- Нет, пока такого рода проблем у меня не возникало. Было такое, что я управлялся с автором, но результатом оказывался недоволен. Например, у меня есть две вариации на тему "Русалочки" Андерсена - обе совершенно разные, и мне даже трудно сказать, какая из них больше нравится. Кажется, все-таки вторая, хотя и в первой есть масса приятных мест. А так я не помню, чтобы отказался.

- Традиционно считается, что произведение удается, если импульс к его созданию появляется у самого автора. Вам же, насколько я понимаю, часто приходилось и приходится работать по заказу. Как в таком случае вызвать в себе этот самый творческий импульс, внутреннее побуждение?

- Разницы нет ни малейшей. И в том, и в другом случае, когда я сам беру какой-то материал, или когда мне его предлагают, подход один и тот же. Сравнительно недавно мы с поэтом Бяльским (он тоже приложил свои силы, но львиная доля написана мной) разрабатывали библейский сюжет в расчете на то, что это может быть поставлено в Израиле или в каких-то театрах Москвы. У меня и у Игоря одновременно возникла мысль написать либретто или драматическую поэму на библейский сюжет - история Второго Храма. И вот она получилась.

С другой стороны, возникла у нас с Геной Гладковым идея омузыкалить "Горячее сердце" Островского. С третьей стороны, вдруг приходит человек и предлагает "омюзиклить" "Зойкину квартиру", как отказаться?! С четвертой стороны, подходит другой человек, напоминает, что скоро 200-летие Пушкина и спрашивает, нет ли у меня какой-либо идеи по этому поводу. И я не помню уже, сам ли додумался или кто подсказал - до истории по прологу к "Руслану и Людмиле", где были бы собраны вместе все перечисленные в нем особы - и "ступа с Бабою Ягой", и Леший, и Русалка: Кстати, вещь так и называется - "Русалка на ветвях": С большой охотой я схватился за эту идею, и вещь эта уже опубликована в одной моей книжечке, правда, пока еще ни один театр не взялся ее ставить.

Еще один вариант, наверное, сто десятый; зовет меня театр Маяковского и предлагает написать историю Красной Шапочки, но так, чтобы в ней участвовали герои других сказок. Прекрасная идея - как своя, родная. И через две недели я им принес первый вариант, там сразу оказались и Бармалей, и Айболит, и Баба Яга, и Царевна Лягушка:

- Меня всегда восхищал полет вашей фантазии. Откуда вы ее черпаете? Как выдумки хватает на все эпохи, всех героев?

- В этом нет ничего сложного, мне же почти ничего нее приходится выдумывать, я беру разработанные сюжеты и скромно следую по колее, проложенной Евгением Львовичем Шварцем. А тот, в свою очередь, скромно следовал по колее, проложенной Шекспиром, который, как вы знаете, ни одного сюжета сам не сочинил, а обрабатывал чужие, не теряя своей индивидуальности.

- Можете ли вы назвать такие события и таких людей, которые особенно повлияли на вашу жизнь?

- Начнем с простого события - я появился на свет. Потом опять-таки благодаря собственной матушке я приохотился рифмовать, сочинять стишки - этим занимался с первого класса. Полюбил песню и пение - это моя Всехсвятская семья (по материнской линии). Затем, конечно, институт, Визбор, который побудил меня сочинять песни под гитару. Затем - Камчатка, которая вытащила из меня это любительство почти на профессиональный уровень. То я сочинял всякие шуточки для себя, а тут начал сочинять для школьной самодеятельности, и это была уже полупрофессиональная работа. Конечно, надо вспомнить Теодора Вульфовича, который позвал меня на картину "Улица Ньютона, дом 1", а дальше фильмы последовали один за другим. Затем, конечно, надо назвать Петра Фоменко, который предложил мне первую работу в театре, и сразу это была комедия Шекспира. Вот - по очереди - разнообразные события, и люди, которые в них участвовали:

- Юлий Черсанович, вам много лет вынужденно пришлось работать под псевдонимом. Не было ли обидно?

- У меня не было ни малейшего дискомфорта. Псевдоним был взят из тактических соображений, поскольку я поучаствовал в диссидентском движении, и работать в легальных организациях - кино и театре - я, конечно, мог только под псевдонимом.

- Как к вам приходят замыслы? Я имею в виду не заказы - тут понятно, а те случаи, когда побуждает внутренний импульс:

- Есть какие-то вещи, которые лежат отдельно, и я, думаю, когда-нибудь до них дотронусь. Было предложение придумать что-нибудь по поводу "Аленького цветочка", но пока еще руки не добрались. То же самое - с "Бегущей по волнам".

- Вы один из тех очень немногих авторов, чьи песни стали народными. Взять хотя бы "Ходят кони:" из "Бумбараша": уверен, мало кто знает, что у этой песни есть авторы. Как вообще удается создать "народную" песню?

- Это вещь чрезвычайно распространенная. Выйдите сейчас на улицу и спросите, кто сочинил песню "Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат:"? Многие ли вам ответят? А песня из "Весны на Заречной улице"? "Подмосковные вечера"? Не говоря уже о таких песнях, как "Ой, цветет калина" или "Мишка, Мишка, где твоя улыбка:" Никто вам не назовет имя их авторов, в лучшем случае, один из десяти вспомнит композитора. А уж текст слов: Зачем далеко за примерами ходить: я сам не помню, кто сочинил слова "Подмосковных вечеров": У меня список таких песен намного меньше.

- С другой стороны, ваши песни просто прилипли к некоторым литературным персонажам. Скажем, если речь идет об Остапе Бендере, то первая ассоциация у очень многих - "Нет, я не плачу и не рыдаю:" Как поймать ту интонацию, которая делает песню неотделимой от героя?

- Ну как, это все понятно. Ведь вместе с героем приходят и ситуации, и обстоятельства, и авторы, которые его придумали. Тот же Остап Бендер - его придумали одесситы Ильф и Петров. Они придумали этого одессита, хотя так его прямо не называют, но он плоть от плоти и кровь от крови от одесской ментальности, от одесского фольклора и, конечно, от его создателей. Тут же вспоминаются "Шаланды, полные кефали", которые вполне мог бы петь Остап Ибрагимович в хорошую минуту: Одесские интонации витают в воздухе - благодаря самой Одессе и тем авторам, которых она породила. Так что здесь затруднений не было ни малейших. Когда я получил это сказочное предложение - сочинить песни для Остапа Бендера, я сразу начал сочинять танго, поскольку это любимый танец Остапа. Более того, у меня для него было три танго: "О, Рио, Рио", "Белеет мой парус" и танго любви. Вот только Гене Гладкову надоело писать танго, и он из "Белеет мой парус" сделал фокстрот. Но тоже в духе Остапа.

- Вы так замечательно точно угадали характер одессита Остапа Бендера, что поневоле возникает вопрос: что вас связывает с Одессой?

- В Одессе я появился в 1963-м благодаря своему бывшему тестю, у которого тут жила тетка - тетя Поля, прекрасно ее помню. Потом мы пару раз приезжали с Дашкевичем для работы на киностудии, но тогда я Одессу практически не видел. Только в нынешний приезд кое-что повидал, меня специально повозили, показали город:

Материалы полосы подготовил
Александр ГАЛЯС.

Фото автора.

Особая благодарность Андрею Нейченко за помощь в организации этого интервью.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья