Номер 35 (931), 19.09.2008

(Продолжение. Начало в № №  6, 15-16, 21-23, .)

XXI.

Публицист О. А. Горчаков, известный разведчик Великой Отечественной, личный переводчик И. Сталина и Н. Хрущева, и, кстати, уроженец Одессы в книге "Ян Берзин - командарм ГРУ" дает справку: "Урицкий Семен Петрович, 02.03.1895 - 01.08.1937..." Да-да, тот самый тридцать седьмой. Отец - конторский служащий на ряде предприятий города, мать - просто мать. Учился в одесском казенном училище. Устроился грузчиком-упаковщиком аптечного склада. После - лаборантом...

Историки ГРУ вскользь сообщают о влиянии на племянника дяди, М. С. Урицкого, члена партии с 1896 г. Но таковое могло быть более косвенным: до 1905 года дядя куковал в якутской ссылке, после бушевал в Петербурге - года полтора: сослали в Архангельскую губернию. А затем вообще выслали из России. А вот поле тяготения Воровского наверняка сработало: Вацлав Вацлавович жил и работал в Одессе около пяти лет, с 1907 по 1912. Между прочим с 1920-го и по расцвет демократических переименований улица Малая Арнаутская носила имя Воровского. Семен жил в его квартире, там же и от него же получил в 1912 году рекомендацию в РСДРП(б). Урицкий - одесский курьер нелегальной "Правды"; он отвечал за ее получение по морю, в порту, и по "железке". Тара - двойное дно клеток с гусями и прочей домашней птицей. Прятал он посылки нередко на Молдаванке, где малины хоть и не завидовали революционерам, но все же сочувствовали им. Чаще же всего куры-гуси поступали - с газетой заодно - на Пересыпь, в ее рабочие кварталы.

Любопытно: в 1921 году вор Семен Гойхман просил у закона снисхождения потому, что сам Урицкий (в то время большой военный начальник) до революции прятал у него газеты. И даже прятался от шпиков сам. Но их дорожки, увы, разошлись навсегда.

В официальной биографии читаем: "Участник первой мировой войны. Рядовой 12-го Стародумского драгунского полка. Ефрейтор. Унтер-офицер. Прапорщик. Помкомандира эскадрона. Начальник отряда одесской Красной гвардии..." Вот так, подряд и запросто. Между тем дивизионы 12-го драгунского полка дислоцировались на румынском фронте. И не включали в себя красногвардейские отряды. А последние не предусматривали званий вроде прапорщика.

...Унтер-офицерское (сержантское, по-нашему) и офицерское звание молодой драгун выслужил там, на передовой, проявляя недюжинную силу, храбрость, ловкость, волю и смекалку, талант прирожденного лидера. Но к 1917 году фронт развалился. И весной С. П. Урицкий подался в Одессу, где в это время уже забыли про империю и погрузились в либерально- демократические страсти. Между несколькими вполне традиционными выростали грибами после дождя новые и новейшие партии. И совсем уже новинки - молодежные союзы. Царская полиция разбежалась. Демократической милиции Временного правительства в Одессе не верили ни на грош. И левые силы сформировали - исключительно для поддержания правопорядка - рабочую Красную гвардию...

Обо всем этом уже сказано в предыдущих главах. Теперь рассказ - о том отряде одесской Красной гвардии, которой командовал наш герой.

Приказ №  1 по боевой дружине ССРМ датирован еще 28 ноября 1917 года: "Всем десятникам с десятками явиться в клуб Красной гвардии во вторник, 28.XI в 6.30 с винтовками. Неявившиеся будут исключены и обезоружены".

Приказ этот подписан так: "Начальник дружины Семен Урицкий".

Союз социалистической рабочей молодежи под общедемократический шумок сформировал свою молодежную боевую дружину. И почтенным этим процессом руководил самодемобилизовавшийся драгун Семен Урицкий, наибольший - к этому моменту - знаток воинского дела среди молодежи союза. Он и стал начальником этой дружины. В декабрьских стычках с гайдамаками и в особенности в ходе Январского восстания дружина действовала как отдельный отряд. Чтобы не вдаваться в подробности, Семен в анкете назвался "ком. отряда Красной гвардии". Это и можно считать первой заметной точкой в его судьбе. Последняя пришлась на знаменитый в нашей истории "шоколадный домик" в Москве - особняк коричневого цвета, главразведуправление Генштаба РККА, начальником которого в 1935-1937 годах и был наш земляк. Отсюда - после бесед с ним - вышел его агент "Рамзай" - Рихард Зорге. И, как уже сказано. Лев Маневич, "Этьен", ставший известным лишь после романа и двухсерийки "Земля, до востребования". То же касаемо знаменитой теперь "Красной капеллы".

Да-с, последняя точка - тридцать седьмой. Расстрелян. Считается - по "военке", по знаменитому "делу" военных. В числе таких монументальных личностей, как Тухачевский, Блюхер, Егоров, Эйдеман, Корк, Примаков, Эйхе, Фельдман, Уборевич и Якир. Геометры уверены: между двумя точками можно провести прямую. И притом только одну. Что-то в данном случае у меня не получается...

XXII.

Сама специфика службы навсегда похоронила очень многие подробности его биографии. И пацанов тогда в Одессе было множество. И в армию призвала их империалистическая немало. В том числе и в конницу. И мало ли кого весной 17-го выбирали в солдатские комитеты (есть сведения о том, что С. П. Урицкий был избранным комполка). И уходили с фронтов - полками и бригадами. Сотни и сотни ребят участвовали в ССРМ и его боевой дружине. Но рассказ мой именно о Семене Урицком. О молодом, красивом, подтянутом военном, с тремя ромбами на синих петлицах. О комкоре (генерал-полковнике) Урицком, которому 15 апреля 1935 года передал дела бывший начальник Главразведупра командарм Берзин Ян Карлович.

Нет, не по объявлению "Срочно требуется начальник Главразведупра" явился в Москву Семен Петрович. Листаю его послужной список:

"Помощник инспектора кавалерии Одесского округа (январь- март 1918). Начальник боевого участка (март-октябрь 1918); начальник оперативного отдела штаба армии (октябрь 1918 - июль 1919); начальник штаба 58-й стр. дивизии (июль-ноябрь 1919); начальник оперативного отдела разведуправления РККА (1920); командир кавалерийской бригады особого назначения (до декабря 1920); начальник Одесского укрепрайона (декабрь 1920 - август 1921); начальник и военком Одесской пехотной школы (до 1927); командир и военком 20-й стрелковой дивизии (1927-1928); зам. начальника штаба Северокавказского военного округа (по май 1930); командир и комиссар 8-го (май-ноябрь 1930) и 6-го (по июль 1931) стрелковых корпусов. Начальник штаба Ленинградского особого военного округа (июль 1931 - август 1932); командир и военком 13-го стрелкового корпуса (август 1932 - январь 1934); глава советской военной делегации в Германию (1932 год); зам. начальника управления механизации и моторизации РККА; автобронетанкового управления РККА (январь 1934 - апрель 1934)". И наконец, "начальник главного разведывательного управления Генерального штаба" (1935 - 1937)". Да-да: 1937.

В официальном списке кое-чего не достает. Здесь не сказано о Георгиевском кресте, золотой шашке от Уборевича, о двух орденах Красного Знамени, об окончании Военной академии. Об исчезновении в Союзе и работе в Австрии, Германии, Италии - выполнял поручения, пикантность которых исключала протокол. И ни слова о его работе по созданию Союза социалистической рабочей молодежи и его боевой дружины, о его избрании первым секретарем Одесского горкома комсомола. О выезде во главе боевой дружины на фронт - из Одессы, сдаваемой немцам "по Бресту". Дружина стала регулярным подразделением Красной Армии: первый одесский сводный комсомольский батальон. И первый комсомольский комбат - он, Семен Урицкий, член партии с 1912 г., комсомолец с 1918 г.

XXIII.

Следующее поколение одесской комсы, зная его, героя гражданской войны как своего, часто обращалось к Семену Петровичу в начале 20-х, когда он командовал Одесским укрепрайоном и пехотной школой. Комсомольская и парторганизации города, Одесса в целом гордились своим сыном - до самого конца тридцатых годов. Почти до самого конца...

Культпросвет - небольшой, в восемь месяцев, просвет между культами демократии и пролетарской диктатуры - председателем Одесского Союза молодежи был Алеша Златопольский, а секретарем - Семен Урицкий. К ним валом валила молодежь. В клубе ССРМ на улице Старопортофранковской, дом №  14, (помещение городского профтехучилища) кипели страсти. Там гремели речи. Там заваривали кашу молодые спорщики, предощущающие величайшие тектонические сдвиги и потрясения и не ведавшие своих личных судеб. Кем видели себя в будущем орущий здесь гимназер Юра Олеша и рычащий реалист-астматик Эдя Дзюбан (Багрицкий), уже знакомый с Буниным сын учителя Валька Катаев и еще никому не известный пацан Сёмка Кирсанов? И кому тогда могла явиться в голову "одессея" Сеньки Урицкого, его конница и пехота в гражданскую, его резидентура в Европах и Азиях, его агенты - Герои Советского Союза? И его расстрел, как грязного наймита, немецкого шпиона и троцкиста в 1937-м. И его реабилитация в 1956-м. Посмертно...

Жизнь его, и без того не тихая, вдруг завертелась уже на запредельных скоростях. Берзин вдруг получил назначение на Дальний Восток - заместителем к прославленному маршалу Блюхеру, командующему ОКДВА, отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией. И его кресло в "шоколадном домике" по рекомендации наркомвоена Ворошилова, утвержденной генеральным секретарем ЦК ВКП/б/ Сталиным, занял комкор Урицкий Семен Петрович.

"В Москве я и Макс Клаузен получили напутствие от начальника одного из управлений Красной Армии генерала Урицкого. Он дал указание в том смысле, чтобы мы в своей работе стремились отвести возможность войны Японии и СССР..."

Это из книги "Друзья и соратники Зорге", изданной Политуправлением погранвойск КГБ при Совете Министров СССР в Москве, в 1966 г.: "Практические советы Урицкого сводились к следующему: Зорге нужно вступить в нацистскую партию, что облегчит его проникновение в германское посольство". Едва ли Семен Петрович взял на себя ответственность за подобную рекомендацию. Но в тридцать седьмом она сыграла решающую роль в его судьбе.

Троцкий назвал революцию божеством, которое пожирает своих детей. Самого его сожрала она в сороковом. Старого революционера, председателя Петросовета в 1905 и 1917 годах, первого советского министра иностранных дел (в эпоху Бреста) и первого же министра обороны (в эпоху гражданской войны и интервенции). Он был убит не белогвардейцами-интервентами, а коммунистом Рамоном Меркадером, агентом того самого Главразведупра, которым в том роковом сороковом уже не командовал сын одесской комсомолии комкор Урицкий. Потому что революция сожрала его еще в 1937 году.

Обстоятельства его казни до сих пор темны, как вода во облацех. Ясно, однако, что он 1 мая еще стоял на трибуне Мавзолея. Непосредственно по "делу" стоявших с ним рядом маршалов и командармов (конец мая) не проходил. И в июне не был зарезан вместе с ними. В том самом жутком июне и совершенно неожиданно Урицкий назначается заместителем командующего войсками Московского военного округа. Так что костоломка июньских расстрелов для комкора гальванизировалась сдачей дел "шоколадного домика" и погружением в штаб МВО, где он и сам был арестован в конце сентября. Первого ноября казнен во внутренней тюрьме Лубянки.

А вот реабилитировали их одновременно - первыми, сейчас же после хрущевского XX съезда, 7 марта 1956 года. Автору этих строк шел десятый год. А когда пошел тридцатый, разрешилась для меня загадка сталинского недоверия "Рамзаю" и "Этьену", которые вовремя и многократно предупреждали о нападении Германии на СССР в мае-июне 1941 года. Это было знакомством с живой фантастикой: Борис Гудзь, 1902 года рождения, в разведке с 1923 г., в 1934-1936 гг. резидент в Японии, куратор Зорге, с 1936 года - в центральном аппарате ГРУ, заместитель Урицкого. Объяснил все просто: с арестом и расстрелом врага народа Урицкого могла ли идти речь о полном доверии его агентуре? И еще. Ветеран показал мне среди реабилитационных документов копию протокола допроса; Семен Петрович на обвинение в шпионаже отвечал по чисто одесской логике: "Если бы я был шпионом, то Германия, Франция, Италия, Англия и Япония могли бы враз закрыть свои резидентуры в Союзе ССР и друг у друга. Как шпионы я и Берзин стоили всего этого кодла, а обошлись бы много дешевле".

PS. Ветеран Главразведупра Б. Гудзь ушел из жизни в 2002 году. Ему было 100 лет.

PPS. Многое автору поведала об Урицком и Н. Звонарева, отдыхавшая в Одессе: она была его секретарем, участвовала в партсобрании, исключившем "банду Берзина" из партии. Саму Наталию Владимировну не арестовали, а только уволили и ввели в резерв. До 41 года. Война потом кое-что списала. Но не все...

(Продолжение следует.)

Ким КАНЕВСКИЙ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья