Номер 09 (754), 11.03.2005

На этот раз вдвоем ушли в море Торстейн и Асмунд. Никого не было больше с ними. Сказал Асмунд брату: "Даже викинги боятся нас". И Торстейн ответил: "Ни с кем не хочу я больше делить добычу и славу в песнях".

Наконец их корабль с красным парусом пристал к чужому берегу. Услышал Торстейн какое-то пение, удары колокола и громкие крики и спросил Асмунда: "Что они кричат?". И Асмунд обнажил свой острый меч и ответил: "Они молят своего бога, чтобы он избавил их от нашего неистовства".

И вышли они к людям, которые там жили. Тогда Асмунд сказал им: "Видите ли вы этот меч?" И они заметили. Торстейн разжег костер, и Асмунд сказал:

— Смотрите смотрите на меч... Все смотрите... Смотрите, внимательно... Меч викинга перед вами. Все смотрите... Ваши глаза на лезвии. Ваши руки держат вас. Держат крепко. Не могут они разжаться... Крепко держите друг друга... Все крепче сжимаются руки, и ничто не разожмет их... Чем сильнее вы вырываетесь, тем крепче сжимаются ваши руки, и пальцы дробятся – так крепко сжаты они...

Смотрите на меч... Только меч видите вы. Только мое слово доносится до вас. Только мне вы послушны. Поднимите вверх руки!!!

И взметнулись над огнем, как в пляске, сжатые руки; и смотрели глаза их на меч; и ждали они слова Асмунда.

Тогда Торстейн стал есть грибы. А Асмунд еще сказал: "Не чувствуете вы больше ничего. Превращаетесь вы в деревья... Вот уже не люди вы..."

Впал Торстейн в бешенство героя. Задрожали все его суставы, волны бежали по всему телу... Вздулись мускулы и стали твердыми, как скалы Норвегии. Рот растянуло от глаз к ключицам... Две пилы смыкали и размыкали свои зубья между обтянутыми острыми скулами. Выкатились красные глаза у него из орбит, как у лягушки...

Засверкали над головой Торстейна молнии от его острого меча, которым он вращал с дикой яростью. И поразил он тех, стоящих и смотревших на меч Асмунда, страшными ударами насмерть.

Когда рухнуло последнее деревцо этого леса, сказал Асмунд: "Довольно, Торстейн", – и опустил меч. Помог он своему брату, ставшему слабым, как ребенок, добраться до корабля; собрал все золото, которое там было, и поднял парус.

Еще долго плыли они. Много раз приставали они к берегу. И опять меч Асмунда сверкал в черно-красных языках пламени, разожженного братом, и Торстейн убивал. Много золотых браслетов и колец уже было у них, и кошель был набит серебром. Но они плыли все дальше и дальше на север по светлому морю. И вот Торстейн увидел землю и сказал: "Видно, подходит к концу наше плавание. Пора сойти нам на берег". Когда же пошли они по побережью, взлетели птицы, и кричали они: – "Ри-и... Ри-и..." Одни камни лежали вокруг... И сказал тогда Торстейн: "Много бы я дал за то, чтобы здесь хоть кто-то был из людей". Но далеко видны были только ледяные горы. "Непохоже это на нашу зеленую страну", – промолвил Асмунд и ударил ногой по мху, словно комки старой паутины, впившегося в землю. И издал Торстейн крик радости – увидел он огонь, увидел он жилище. Волками подобрались берсерки под окно и заглянули вовнутрь... Заныло сердце у них. Заскрежетал зубами Асмунд и вонзил их в мясо своей руки. Ощерился Торстейн, как дикий зверь, и потянул меч из ножен. Думал он: "Ненавижу... Ненавижу... Почему так... Пар идет от моего меча... И звенит лезвие... Боятся меня... Бегут от меня... Я к ним хочу... Убегаете?.. Ненавижу..." Плыли в воспаленном его мозгу кровавые картины: туман садился все ниже и ниже.

Лок-ки... Лок-ки-и... Тор и Один... асы и ваны, спасите меня, мой мозг... Ну, что? Что?... Сидят мужчина и женщина и смеются, и младенец на руках. Что из этого?.. Там, на побережье кричат птицы... "Ри-и... Ри-и..." Никогда так не будет у меня... Силой... Золотом... Все наше... Все?..

Кровь потекла по языку Асмунда – соленая, пьяная, теплая... Горели глаза желтым огнем у Торстейна – ждал он; ждал, замерев... Показал Асмунд на женщину и ребенка, чтобы не трогал их Торстейн, и улыбнулся. Сжался в комок и упал на мужчину, пролетев сквозь окно, и перегрыз тому горло. Появился в дверях Торстейн и рубил, рубил, рубил все вокруг... И пахло смолой и деревом.

Шли они к кораблю. Молчали камни, смотрело на них светлое море. И стал петь Асмунд. Схватился Торстейн за меч, и выпал он из руки. Ничего не поняла она: что пел чужеземец, почему так побледнел другой, но перестали резать камни ноги... Опустила она голову... Черным, тяжелым становится ее тело, все выше поднимается неумолимое железо... Ахнула она... Вот уже колени... Все выше, выше... Поет Асмунд, и судорога сводит его лицо... Гонит он железных коней, произносит неведомое слово... Вот уже бедра... Ползет Торстейн к нему и просит: "Не надо... Не надо..." Смотрит на тучи Асмунд – песня его долетает до них, и подхватывают они ее и доносят до Одина... Кусает зубами металл Торстейн – хрустит и ломается кость. Смотрит на ребенка светлое море и поет колыбельную... Уже по грудь... Последние слова песни вспоминает Асмунд, и статуя женщины с ребенком стоит на берегу.

Под крик птиц поднял Асмунд красный парус, и ушел корабль с братьями в светлое море. Видел их еще конунг Хальфдан, сын Хельги, с викингами; рассказал им о том, что был с ними Асмунд, и кричал Торстейн, как птица: "Ри-и... Ри-и..." Затем простился конунг с братьями, и о странствиях их с той поры ничего неизвестно.

Александр АЙЗЕНБЕРГ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья