Номер 46 (1143), 7.12.2012

Петр ВАХОНИН

Из всех видов человеческой деятельности
власть над себе подобными,
хотя и вызывает наибольшую зависть,
наиболее разочаровывает,
ибо она не дает уму ни минуты роздыха
и требует постоянных трудов.

М. Дрюон. "Яд и корона".

(Продолжение. Начало в № № 41-45.)

В тюрьме есть своя система льгот и поощрений. Человек, впервые попавший за решетку, не знающий тюремных законов и правил, определяется в многоместную камеру, где один-два человека негласно помогают администрации.

Ему помогают с бытом, обустройством и "под шумок братской заботы" пытаются получить информацию об инкриминируемом деянии или иных преступных действиях. Если прилагаемые усилия тщетны, то подследственного постепенно начинают лишать тех малюсеньких привилегий, которые он имеет, то есть положена одна кружка, ложка, чашка и одна перемена одежды по сезону. Так вот все лишнее начинают изымать, но не сразу, понемногу, по чуть-чуть. Желание улучшить быт способствует желанию сотрудничать со следствием.

Если вышеописанное не помогает, то всегда есть в запасе что- нибудь интересное. Из большой многоместной камеры следует перевод в другую, следующую. Все переводы происходят в полном соответствии с действующим законодательством. Более того, закон требует от сотрудников постоянно переводить, перемещать заключенных. Делается это с целью уменьшить возможность сговора, предотвращения побегов.

Тюремные переезды для заключенных серьезное неудобство. Во- первых, нужно быстро собрать вещи. Во-вторых, личный обыск и обыск вещей при выходе из старой камеры и при водворении в новую. Кроме того, новая камера, новые люди, новые характеры. А характеры, я вам скажу, в тюрьме, ох, какие нелегкие, у каждого своя судьба, свое дело (делюга), свои привычки. Главное, у подавляющего большинства впереди срок, зачастую немалый. Переезды эти на тюремном жаргоне называются "шахматкой", "катанием". Несколько переездов - и заключенный воет, он сам просится на встречу, пытаясь откровением купить себе покой. Если "шахматка" не помогает, то зека подселяют в "подбитую хату". То есть такую, где сидят единомышленники, всеми правдами и неправдами добившиеся такой возможности. Чаще всего родственники этих сидельцев загоняют "гуманитарную помощь" в виде краски, плитки, в "хате" сделан минимальный ремонт, попадается даже фарфоровая, запрещенная в тюрьме посуда. Вот в такой "рай" после мытарств попадает наш "страдалец". Все, предел желаниям. Не тут- то было. Камеру, которую раньше не трогали, то есть был минимум обысков, перемещений, вдруг начинают "щемить": что ни день, то обыск или осмотр, а то заходит старший и предлагает готовиться на переезд. Люди, ничего не понимая (или делая непонимающий вид), просятся на встречу, а я так спокойненько говорю:

- Да что вы, ребята, мы вас давно знаем, да вот новенький у нас... Ну, иди, иди, посмотрим...

Вернувшись домой... Впрочем, дальше домыслить легко. Однако даже в этих ситуациях физического воздействия я старался не допустить, вовсе не потому, что я пацифист, просто физическое воздействие - инструмент обоюдоострый, который по администрации может ударить больнее, чем по подследственному. Хотя, чего греха таить, ситуации бывали разные, но связаны они были не с получением информации, а с реализацией ранее полученной.

Внутрикамерный вор на тюремном жаргоне называется "крыса", ниже упасть сложно. "Крысятничество" - прямой путь в "петушиную хату" к пассивным педерастам, обиженным. Однажды я получил информацию, что в одной камере завелась "крыса". По определенным обстоятельствам я не придал ей существенного значения. Возможно, даже не так, просто человек, который меня "просветил", был до омерзения неприятен, в отличие от того парня, которого он назвал "крысой". Более того, информатор сообщил, что в камере уже были две драки - "ломили крысака". Эти две драки и ввели меня в заблуждение: я просто подумал, что не мог бы не знать о происшествии, мне рассказали бы либо "источники", либо старшие.

Время показало, что я ошибался. Буквально через пару дней я пришел на работу, и мне сообщили, что на корпусе ЧП (покалечили арестанта), и назвали знакомую фамилию. Потерпевший лежал в "боксике", уже с первого взгляда было видно, что били его так, как могут бить только в тюрьме: сбросили с верхней нары и дальше били ногами. Налицо были перелом челюсти, руки, явное сотрясение мозга. Потерпевшего увезли в больницу, я узнал, кто конкретно его бил, вызвал к себе в кабинет и, каюсь, тоже дал волю рукам.

Другое такое происшествие было связано с игрой. Карточная игра - бич тюрьмы. Я всегда предупреждал, что буду за нее жестоко наказывать. Арестанты - народ ушлый, поэтому стали играть не в карты, а в нарды. Ставками были сигареты, пища, вещи. Казалось бы, что там можно выигрывать или проигрывать, поверьте - десятки тысяч. Наивно думать, что в нарды нельзя мошенничать, встречались люди, которые из десяти бросков костей (кубиков) - десять раз выбрасывали цифры под заказ. Им бы фокусниками работать, зарабатывали бы большие деньги, а они в тюрьме сидят, впрочем, и в тюрьме "шпилевые", то есть игроки, шулера, чувствуют себя очень неплохо. "Заезжает" в камеру первоход, "лох несиженый", желательно и по статье не бандитской, через день-два подъезжают к нему ласково так:

- Давай, брат, поиграем, карт нет, так хоть в нарды.

- Да я не очень и умею.

- Так я тоже. Это не карты, как кубик кинул, так и ходишь.

- У меня ничего нет...

- А мы ни на что и сыграем...

И невдомек птенцу, что "ни на что" - игра под интерес, то есть деньги, и "просто так" - те же самые деньги, а если хочешь бесплатно играть, то говорить нужно "не плачу, не получаю". Кстати, если ты уже минимум три месяца отсидел и считаешься "понимающим арестантом", приглашать в игру новичка - беспредел. Правилом этим очень часто пренебрегают, и, если в хату к "шпилевому" попадет "сладкий бобер", то есть небедный арестант, жди беды. "Шпилевые" не признают никакой силы, кроме физической, как ни аргументируй, ни убеждай, он все равно будет играть...

Пришла информация, что в одной из хат была игра, у "сладкого" выиграли не только вещи, но и загнали в приличную долговую кабалу. Информация была настолько точной, что даже особые приметы вещей были описаны. Поутру пришлось наведаться в гости в злосчастную камеру. Подождав пока арестанты построились, я поинтересовался:

- У нас с вами разговоры об игре были, и я предупреждал, что не потерплю. Знаю, что в камере была игра. Это правда?

Ответом было гробовое молчание.

- Так, как понимаю, ответа не будет, - продолжил я. - Становится скучно. Чтоб повеселеть, каждый достал свои вещи и встал возле нары!

Произошло движение, все рассредоточились. Я подошел к "шпилевому" и, ткнув пальцем в сумке, спросил:

- Твои?

- Да.

- Доставай.

"Шпилевой" начал выкладывать вещи. Когда появились те, что мне описали, я заставил отложить их в сторону.

- Откуда это?

В ответ молчание. Я сильно толкнул "шпилевого" в грудь, он упал на нары. Подозвав проигравшего, я велел забрать вещи и предупредил:

- Следующий раз огорчу я вас очень сильно, почти до невозможности.

Ушел и, уже закрывая за собой дверь, услышал:

- Ух, Пиночет!

"Погонялка" прилепилась.

(Продолжение следует.)

Литературная обработка
Валентина РОЕВА.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья