Номер 44 (840), 10.11.2006

КОМПЕТЕНТНЫЙ СОБЕСЕДНИК

В преддверии Международного Дня студентов члены нашей молодежной редакции встретились с известнейшим политиком, депутатом областного совета Сергеем Рафаиловичем Гриневецким

— Кто для вас в детстве был примером для подражания?

— Отец. Он не занимался нашим воспитанием в прямом смысле этого слова. Но сейчас я понимаю, насколько его подход к нам был правильным и деликатным. Он был занятой человек: рано утром уезжал, поздно вечером приезжал. Но из любой командировки привозил какую-то полезную вещь. Начиная от коньков, шахмат, конструкторов и заканчивая интересными книгами. С детства отец начал приучать нас к разгадыванию кроссвордов с помощью энциклопедии, что позволяло вчитываться в статьи и практиковать гимнастику ума. Когда он начинал разгадывать кроссворды, двухтомная энциклопедия расширялась до четырехтомной, потому что многое он дописывал сам. Может быть, поэтому на генном уровне я сам тоже увлекся энциклопедиями. По большому счету, "Черноморскую энциклопедию", презентация которой недавно проходила, я посвятил памяти отца.

— Кем вы хотели стать в детстве?

— Однозначно – инженером. Это у нас по отцовской линии. Отец у меня известный инженер-механизатор, крупная фигура в инженерном деле.

— Так что, ваше поступление в Одесский технологический институт холодильной промышленности было не случайным....

— Свой выбор я сделал ещё в 9-м классе, когда мне в руки попал сборник задач по математике под редакцией профессора Потапова – известнейшего советского математика, который преподавал как раз в этом институте. Получилось так, что когда я перешел в девятый класс, то во время летних каникул все мои друзья во дворе разъехались и не с кем было заняться привычными делами подростков: в футбол погонять, на мопедах покататься, на рыбалку съездить, в сад за яблоками, черешнями сбегать... Я пошел в книжный магазин, увидел вышеуказанный сборник и увлекся решением задач. Прочитал о криогенной технике, глубоком холоде, перспективах их развития, постарался, насколько это возможно в таком возрасте, понять, что такое холодильная техника. Мне хотелось познать новое – теплофизику, термодинамику, кондиционирование воздуха... Это все были дисциплины XXI века. Потом я побывал в институте холодильной промышленности, мне очень понравилось. И ко всему прочему, в одной со мной команде по ручному мячу были студенты этого института – довольно приличные ребята. А когда я выяснил, что в этом вузе еще и отличная гандбольная команда, сомнений не оставалось.

— Но затем вы еще закончили Украинскую сельскохозяйственную академию...

— Дело в том, что по распределению как инженер-технолог я попал в Райсельхозтехнику. Постепенно начал расти по линии производства: старший инженер-технолог, начальник пищеобменного пункта, заведующий ремонтными мастерскими, заместитель управляющего. И тут я почувствовал, что мне нужны более широкие знания. Мой покойный дед, в свое время работавший на первой Шевченковской МТС, сказал так: "Синку, якщо ти вже iнженер, то продовжуй цю стезю". И я закончил Украинскую сельскохозяйственную академию, чем очень доволен. Вообще, в своих вузах я не только получил крепкие знания, но и приобрёл массу друзей.

— Сейчас вы с ними часто общаетесь?

— Конечно! Каждые пять лет наш выпуск собирается в институте...

Я расскажу вам одну историю с предпоследней такой встречи. Предмет "Холодильные установки" преподавал у нас Борис Моисеевич Милкус – известный профессор, доктор наук. Потрясающий преподаватель, он начинал лекцию с десятиминутного урока этики и эстетики, часто рассказывал нам о том, о чем мы никогда бы самостоятельно не узнали.

И вот в 1999 году мы собрались праздновать 20-летие окончания института. Естественно, Борис Моисеевич тоже был приглашен. Мы поговорили, повспоминали об институте, был фуршет. Вот Борис Моисеевич и говорит: "Сережа, я уже старенький, двадцать граммов коньячка пригубил, а больше не потяну, пусть меня отвезут домой". Я был тогда губернатором, дал ему свою машину и попросил водителя отвезти профессора. Вечером мне звонит Борис Моисеевич и говорит: "Сережа, я сел в машину, проехал, а все постовые мне отдавали честь. Ради этого стоило прожить такую большую жизнь!".

— У вас были двойки в институте?

— Более того, стоял вопрос о том, буду ли я вообще продолжать учиться!

В мае 1975 года профессор Л.Д. Суркис читал последнюю лекцию по курсу истории КПСС. На улице – весна, за окном всё цветёт, Суркис читает лекцию, а я, вообще-то, дисциплинированный студент, не пропускающий ни одной лекции, сижу и аккуратненько разгадываю кроссворд в журнале "Смена". Подходит профессор, забирает у меня практически разгаданный кроссворд и говорит: "Молодой человек, покиньте, пожалуйста, аудиторию". Ну, я взял вещи и вышел. До конца лекции оставалось 15 минут.

Потом была сессия. Мы сдавали пять экзаменов. По четырем (физика, химия, математика, начертательная геометрия) у меня были все пятерки. Остался последний – история КПСС. Я пришел, взял билет. Надо было принести конспекты первоисточников, то есть конспектировать В.И. Ленина, посещать все семинарские, практические занятия. Я везде был, везде отвечал, имел приличные оценки. Ну что там история партии! Сиди и рассказывай, что в газетах пишут!

Вытащил я билет. Как сейчас помню, мне попались темы "XIX съезд ВКП(б)", "Курская дуга" и третий, общий для всех билетов вопрос – "Материалы XXIV съезда КПСС". Я ответил спокойно, совершенно уверенно. А Суркис на меня смотрит и говорит: "Молодой человек, вы – троцкист. Неуд". Я вышел, конечно, немножко в шоке и пошел к декану. Декан спросил: "Ну что, неуд? Он сказал, что ты ему не сдашь. Он сказал это на заседании парткома. Понимаешь, Лев Давыдович – секретарь парткома на факультете криогенной техники, а с твоим приходом наш факультет занял первое место по всем показателям. Ну и потом, молодой человек, вы разгадали тот кроссворд, который не мог разгадать профессор"! Я спрашиваю: "Можно сделать попытку с другой группой? Ведь если я не сдаю, меня отчисляют из института". Декан отвечает: "Да, иди завтра сдавай".

Иду сдавать с другой группой. Суркис говорит: "Вы готовы еще хуже, чем вчера", а после третьей попытки Суркис сказал: "Я вижу, вы такой настырный молодой человек, законспектируйте, пожалуйста, воспоминания и размышления маршала Жукова в объеме общей тетради". Я подумал, что это уже тема для разговора, пошло сближение и есть шанс. Оказывается, Л.Д. Суркис был личным адъютантом маршала Жукова и это был его конек: вот таких пижонов, как я, он испытывал конспектами маршала Жукова. В 10-м классе мой папа купил эти книги, и я с удовольствием прочитал их. Потому быстренько поехал в Раздельную, взял книги, тоненькую общую тетрадь с большими клетками. Нарисовал поля в пять сантиметров и, по большому счету, законспектировал только оглавление. Принес Суркису свою работу, а он говорит: "Так ты еще и талантливый!" Он достал толстую желтую общую тетрадь на 96 листов и сказал: "Я иду в отпуск, мы с тобой встречаемся в сентябре".

Дома я ничего не говорил. Мама думала, что я двинулся мозгами: сын обложился "Кратким курсом истории ВКП(б)" Сталина, "Историей КПСС" Пономарева, всеми материалами XXIV съезда, учил историю Великой Отечественной войны по книгам Малиновского, Рокоссовского, Конева. В августе меня вызвали в деканат и объявили, что Лев Давыдович приехал и готов со мной встретиться. Я пришел, а он заболел. Собралась комиссия из пяти человек. Я вытащил билет и сказал, что готов сразу отвечать. Ответил. Профессор Лубный говорит: "Молодой человек, вы, конечно, знаете на шесть, но больше трех мы вам поставить не можем..." Для меня это был самый счастливый день в моей жизни. Я получил "удовлетворительно", остался в институте, в команде (я занимался гандболом, играл за институтскую команду, за сборную Одессы, потом за Одесский СКА), получал стипендию, но самое главное – получил огромный багаж знаний по истории партии, который остался по сей день. Потом я, как семечки щелкал политэкономию, марксистско-ленинскую философию и научный коммунизм, потому что все они основывались на истории партии.

И вот подошел пятый курс. Меня вызывает ректор и говорит: "Слушай, ты тянешь на красный диплом, но у тебя там одна тройка! Иди, пересдай". Я говорю: "К Суркису – никогда!". Поэтому у меня так одна тройка в дипломе и осталась.

Проходит время. В 1986 году меня избирают первым секретарем Одесского обкома комсомола. По должности я входил в состав бюро обкома партии. А в это время Горбачев подписал указ, по которому все заведующие кафедрами политических наук переутверждаются на заседаниях бюро обкома партии в обязательном порядке. И товарищ Суркис идет на утверждение, а я уже член обкома партии. Поступает предложение утвердить Л.Д. Суркиса. Никаких вопросов у аудитории не возникает, но вдруг встаю я и говорю: "Можно?" Деда едва удар не схватил, когда он меня увидел! Я говорю: "Наверное, благодаря этому человеку я сейчас нахожусь на месте члена бюро обкома партии, потому что так качественно историю КПСС, а особенно историю Великой Отечественной войны, как в нашем институте, не преподавали нигде". Часов через пять я выхожу в коридор, ко мне подходит Лев Давыдович и говорит: "Сергей Рафаилович, и как же я далеко тогда смотрел!" Мы пошли, выпили по рюмочке коньяка и поговорили...

Прошло еще некоторое время. В 1998 году я стал народным депутатом Украины. Только началась первая неделя работы, ко мне подходит Григорий Михайлович Суркис и говорит: "Рафаилович, а ты Льва Давыдовича Суркиса знаешь?". Я говорю: "Еще бы, это мой учитель". А он отвечает: "Так это мой дядя. Он у меня сейчас в Киеве. Очень хотел бы с тобой отобедать". Мы заехали к нему. Дедушка уже сидел в качалке. Он ещё раз сказал: "Ну как всё-таки я далеко смотрел?!"

— Сейчас популярно такое понятие как "забашлять преподу". А как было с этим во времена вашей юности?

— О чем вы говорите! Понятия "зеленые" еще не было. Максимум, что мы могли принести, – это цветы на экзамен, и то только для того, чтобы девочки могли списать со шпаргалок. Но это было выражением уважения.

— А как вы знакомились с девушками, ухаживали за ними?

— В институте я был очень занят: ежедневные тренировки, плюс учеба, плюс разъезды. Как-то, честно говоря, не до того было. Хотя я дружил с девушкой, которая жила в Раздельной, но это была только дружба. А женился я уже после института. С этой девушкой мы вместе учились, были знакомы с третьего класса. Но после школы она поступила в нархоз и наши пути на время разошлись. Встретились мы только на производстве. Она была уже замом главного бухгалтера, а я еще рядовым инженером. Как-то мне надо было срочно оформить доверенность. И я, неотесанный молодой инженер, заскакиваю и говорю: "Олька, давай быстренько оформи мне доверенность на базу в Одессу!" А она мне так строго отвечает: "Гриневецкий, выйдите за дверь. Во-первых, не Олька, а Ольга Андреевна. А во-вторых, войдите, как положено". Вот так потом и поженились.

— Как вы считаете, что самое важное в студенческой жизни?

— Я сравниваю свою студенческую жизнь и студенческую жизнь своей дочки. За четверть века ценности, конечно, изменились. Раньше это было получение качественных знаний, чтобы можно было гарантированно использовать их в работе. И это качество знаний отражалось на распределении: чем выше у тебя были баллы, тем больше была возможность выбора – куда поехать работать. А сейчас, во времена независимой Украины, у нас значительно увеличилось количество студентов и учебных заведений, но резко снизилось качество знаний. Невостребованность специалистов с высшим образованием, невозможность с низким уровнем знаний устроиться на работу распространена на всей территории страны. Сейчас главное – реформировать высшую школу. И то, что происходит с институтом сухопутных войск, это, может быть, и в извращенном виде, но начало такой реформы.

На данный момент главное в студенческой жизни – это хрупкое существо студента, стремящегося выживать. Если есть богатые родители, то тогда идет развращение всеми привилегиями. Когда я был губернатором и жил на государственной даче в Санаторном переулке, то утром проходил на работу по Французскому бульвару мимо университета и видел, на каких автомобилях приезжают на учебу студенты, даже первокурсники. В мои времена у нас были только два человека с машинами: Саша Сорокалет – олимпийский чемпион по волейболу, и я. Но мы заработали эти машины как призовые фонды.

Все это сводится к вашему вопросу о взятках: сегодня каждый четко знает, сколько стоит экзамен, зачет, курсовая. Отсюда и плохое качество знаний. Поэтому наша страна в технологическом плане отстает от передовых на 30-40 лет, и это становится угрозой национальной безопасности. За 15 лет в Украине не было сделано ни одного открытия.

— Как вы относитесь к молодежи в политике?

— Молодежь нужно вовлекать в политику. Без этого у нее нет никакой перспективы. Я писал об этом в своих дневниках двадцатилетней давности (кстати, опубликованных в "Порто- франко") и не отступаю от своих принципов. Молодежь сейчас вовсе не плохая, как это многие думают, просто нет государственной молодежной политики. А это как раз является проблемой любого общества, любой национальной идеи. Ведь прогресс может двигать только молодежь. Задача государства – вкладывать деньги в молодые мозги. Тогда будут открытия, ноу-хау, интерес к науке. А сейчас аспирант получает всего 400 гривен.

Нет у нашего государства стратегии развития, без чего невозможно добиться политической, социальной, гражданской стабильности. Произошел раскол из-за отставания в технологическом плане, что создало проблемы во всех сферах. В обществе формируется агрессивная среда. Давайте посмотрим хотя бы на результаты парламентских выборов: электорат на три четверти – протестный.

— Что бы вы хотели пожелать молодым людям?

— Прежде всего, не жить только сегодняшним днем, а смотреть немножко вперед. Понимать, что нам выпала судьба жить и работать в этом государстве, поэтому надо его строить, создавать национальную идею. Главное – преодолеть страх, не бояться активнее входить в общественную и публичную жизнь, предлагать и реализовывать свои идеи.

Вопросы задавали Марта Баранова, Егор Левченко, Иван Мальцев, Дарья Семенченко, Ольга Терещенко, Анастасия Ульянова, Ирина Шива, Владислав Явный.

Публикацию подготовили Дарья СЕМЕНЧЕНКО и Ольга ТЕРЕЩЕНКО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья