Номер 45 (841), 17.11.2006

Этот материал посвящен человеку, который стоял у истоков одесского телевидения, был душой и идеологом многих разработок. Так о нем говорили и говорят те, кто создавал телецентр в 50-е годы. Таких, к сожалению, осталась совсем немного.

Готовя этот материал, я пришла в институт радиосвязи, радиовещания, телевидения, электроники академии связи (по терминологии, принятой в годы моей работы в ОЭИС, на факультет радио и телевидения).

Просматривая альбомы, папки с документами и фотографиями предоставленными мне в дирекции института, музее и архиве отдела кадров, я не нашла ни одной фотографии того, о ком собиралась писать. Стало понятно, что придется ограничиться СЛОВЕСНЫМ ПОРТРЕТОМ. И если бы даже в последний момент перед версткой газеты у кого-то из тех, кто работал вместе с этим незаурядным человеком, нашелся какой-нибудь любительский снимок, вряд ли он дал бы большее представление о Морисе Ильиче ЦИКЛИСЕ, чем те воспоминания, которыми мне хотелось бы поделиться с читателем.

РЕТРО ТВ

6 января 1952 года в 12 часов 30 минут в Одесском гидротехническом институте была продемонстрирована первая телевизионная передача, транслируемая из экспериментального телецентра ОЭИС для делегатов XII партийной конференции Ворошиловского района (позднее – Центрального района).

Этой передачей подводился итог работы коллектива ОЭИС по созданию учебно-экспериментального телецентра, начатой еще в 1949 г.

Работа эта проводилась на кафедре телевидения под руководством заведующего кафедрой доцента М.О. ГЛИКЛИХА и старшего преподавателя А.П. СОРЕНЗОНА (впоследствии проректора ОЭИС по науке).

В декабре 1950 г. по инициативе ректора института доцента И.П. ПЫШКИНА были организованы 4 бригады по строительству телецентра под общим руководством Михаила Осиповича Гликлиха. Нужно было изготовить видеоканал, передатчики, антенны, канал звукового сопровождения. К 1 мая 1951 года кафедра окончила монтаж видеоканала. Кроме того, была изготовлена передающая камера с предварительным усилением. Для передачи кинофильмов был переконструирован кинопроектор ЗП-16 (последнее было возложено лично на инженера-конструктора М.И. Циклиса, имевшего опыт работы с киноаппаратурой).

К 1 мая 1951 года была окончена установка на шпиле кирхи деревянной мачты высотой 20 м с укрепленной на ней широкополосной видео— и звуковой антеннами. В этот день студенты и сотрудники института увидели отрывки из кинофильмов, переданные по видеоканалу в стенах института связи. До 15 сентября шла наладка всех узлов телецентра, а 15 сентября было получено первое изображение, переданное по эфиру и принятое в здании общежития института. Ну а затем наступило уже упомянутое событие: делегаты XII районной партконференции 6 января 1952 года смогли увидеть на экране выступление проректора по научно-учебной работе ОЭИС И.И. Шумлянского, посмотреть отрывки из кинофильмов и выступление художественной самодеятельности.

Это было событие, на которое откликнулись местные и республиканские газеты.

Если первые передачи, еще в стенах института, имели четкость всего 220 строк, то передача в январе 52-го года шла уже с четкостью 625 строк, что соответствовало принятому стандарту.

Вспоминает кандидат технических наук Анатолий Данилович Крисилов:

— В году 54-м мы уже начали вещание на новый корпус. Одновременно строился телецентр. В ноябре-декабре 1956 года мы начали вещание на город. Директором телецентра стал Игорь Николаевич Кривохатский. Редактором – Люция Глибко- Долинская. Мы, студенты и выпускники института, осваивали специальность телеоператоров. Мы – это я, Шурик Лидерман, Павлик Рига, Леня Бурлака. Неля Харченко стала первым диктором одесского телевидения...

Для Шурика и Нели телевидение осталось основной профессией, Леонид стал известным кинооператором...

— А вы с Павлом Савичем остались верны науке. Чем, кроме киноаппаратуры, занимался Морис Ильич?

— Он был идеологом большинства разработок, которые делались на кафедре.

В анализе работы кафедры телевидения и радиовещания (так сегодня называется кафедра, объединившая пять кафедр факультета радиосвязи, радиовещания и телевидения) есть такие строки: "На протяжении многих лет на кафедре проводились исследования, направленные на развитие методов объективной и субъективной оценки качества телевизионных изображений, которые легли в основу дальнейших работ по стандартизации параметров и характеристик телевизионных систем. Основной вклад в эту работу внесли доценты А.П. Сорензон, О.В. Гофайзен, В.С. Калабин и инженеры..." В числе инженеров и Морис Ильич Циклис.

Когда после окончания университета я пришла на работу в институт связи, меня зачислили на кафедру телевидения в группу Мориса Ильича. Собственно вся группа вместе с руководитлем состояла из четырех человек: Морис Ильич, Володя Бакчевников, Сеня Камлет и я. Группа разрабатывала видеотелеграф.

МОРИС ИЛЬИЧ

В первый же день моей работы в институте выяснилось, что Морис Ильич хорошо знал моего, а я его отца. Собственно мы с Морисом встречались и раньше – осенью 1941 г. В своих воспоминаниях "Так начиналась война" я писала, что на пароходе "Ленинград" вместе с нами эвакуировались несколько семей работников киностудии, где с начала войны исполнял обязанности директора мой отец. Среди них был и Морис с молодой женой Гертой. Я смутно помню молодую красивую пару. Лучше запомнился рассказ о том, как эта пара прибежала 22 июля, в день первой массированной бомбежки Одессы в ЗАГС, регистрироваться. Уже позже, когда я работала в группе Мориса Ильича, он рассказывал, как обалдевшая от страха регистраторша, которая ни за что не хотела даже в паузу между бомбежками выползать из подвала, не могла поверить, что кто-то в такой день хочет жениться. Мориса и Герту поддержали молодой морячок с невестой, тоже прибежавшие расписываться.

— Я могу погибнуть. Галя должна остаться женой, а не невестой.

Регистраторша сдалась.

Морис и Герта выбежали из подвала, размахивая брачным свидетельством и со смехом вспоминая брачную церемонию, в которой они стали свидетелями морячка и его Гали, а моряк и его невеста засвидетельствовали их брак. Смех заглушал и вой сирены, и грохот вновь начавших рваться бомб.

Отца Мориса Ильича – Илью Ефимовича Циклиса хорошо знала не только я. Его практически знала вся Одесса. Он был знаменит не только как замечательный детский врач.

Не было ни одной театральной премьеры, ни одного приезда гастролеров, ни одного конкурса, на которых бы не присутствовал Илья Ефимович. На конкурсах он обязательно бывал членом или председателем жюри. Невысокий, полноватый, с седой бородкой и с неизменной толстой тростью в руке – он казался неотъемлемой частью любого культурного мероприятия города. Утверждают, что он не пропустил театральной премьеры даже в тот страшный день, когда в авиакатастрофе под Канашем (станция между Бугульмой и Казанью) погиб его младший сын Рафаил. Илья Ефимович любил артистов, лечил их, дарил цветы. Таким его вывел в своей оперетте "Дарите любимым тюльпаны" А. Губерман. Музыку к оперетте написал О. Сандлер. Она была поставлена в 1957 году и долго шла с большим успехом.

Морис не был похож на отца. Высокий красавец с франтоватыми в молодости усиками (густые усы он носил и в зрелые годы) В 27-28 годах его принимали за приехавшего инкогнито в Париж принца Уэльского.

Но как попал в Париж сам Морис?

Морис Ильич родился 20 апреля 1909 г. Он рос ребенком-вундеркиндом. Свободно говорил по-французски, знал немецкий. (Впоследствии он знал уже практически все европейские языки. Некоторые свободно, другие в той мере, что мог перевести любую техническую литературу). Легко давались Морису физика и математика. На 13-м году жизни Морис сдал все вступительные экзамены на физико-математический факультет Одесского университета. Однако вскоре университетское начальство вынуждено было отчислить талантливого мальчика, поскольку существовал возрастной ценз для учебы в высшем учебном заведении.

Илья Ефимович решил отправить сына учиться за рубеж, в страну, где нет возрастного ценза. Такими странами в Европе оказались Франция и Бельгия. За разрешением для сына уехать учиться за границей Илья Ефимович обратился к наркому Луначарскому. Разрешение было получено.

Так Морис сказался в Париже. Вначале он поступил в Сорбонну, но, проучившись почти год, перешел в Эколь Нормаль (Парижская высшая политехническая школа). В 1928 году Морис Циклис, окончив Эколь Нормаль, в возрасте 19 лет получил диплом инженера электромеханического профиля. В 30-е года он уже вернулся в Одессу. Не знаю, сразу ли Циклис пришел работать на Одесскую киностудию, но несколько лет перед войной он работал именно там, используя свои недюжинные знания в области звукотехники и оптического приборостроения. Несколько лет после войны Морис преподавал в киномеханическом техникуме, а когда техникум прекратил свое существование, перешел на работу в ОЭИС, куда был зачислен 25 августа 1951 года инженером-конструктором на кафедру телевидения. Впоследствии, судя по учетной карточке отдела кадров, Циклис был переведен на должность старшего ведущего инженера.

Очень скоро Морис Ильич стал кумиром молодежи кафедры (а на кафедре в те годы работала в основном молодежь).

К нему подходили с любыми проблемами: перевести статью из технического журнала, посоветовать, по какому пути пойти для разрешения сложной задачи. Морис Ильич щедро дарил идеи, подсказывал нестандартные решения. Казалось, не было ни одной отрасли науки, в которой он не был бы сведущ. В перерывах вокруг Мориса Ильича собирались ребята послушать его рассказы. Рассказчик Морис был замечательный. Его жизнь была богата интересными событиями и встречами. И у него был не часто встречающийся дар увидеть это интересное.

Когда я начала работать в группе Циклиса, ему шел 50-й год. К этому времени он был инвалидом, из-за заболевания сосудов ног у него была ампутирована часть стопы одной ноги и по середину голени вторая нога. Правда, на моей свадьбе, которая состоялась летом того же года, когда я пришла в институт, он танцевал со мной и своей женой, зеленоглазой красавицей-бгюнеткой Гертой. Ходил Морис Ильич, едва заметно прихрамывая. К сожалению, со временем он перенес еще не одну подобную операцию. Последние годы он уже не мог выходить из дому – ноги были ампутированы практически по бедра. Сотрудники приходили за консультациями к нему домой. Он продолжал работать в институте. В графе его увольнения стояла запись: "в связи со смертью".

По городу Морис Ильич перемещался в инвалидной маленькой двухместной машинке, которую он называл Коломбиной. Слово "перемещался" не совсем подходящее. Он не перемещался, а носился, как сегодня носятся лихачи на "Мерседесах" (в пределах возможной для Коломбины скорости, и даже превышая эти пределы). Мне как-то пришлось ехать с ним на телецентр, на 3-ю Фонтана, это был та-а-кой страх. Я не говорю о жестком, кажется, деревянном сиденье... Но Морис Ильич, как мне казалось, норовил проскочить между колесами троллейбусов. Такой сумасшедшей езды, наверное, никому не приходилось видеть.

За несколько лет до ухода из жизни Морис Ильич получил нормальный "Москвич" с управлением для инвалидов. А года за два-три до смерти он обрел и нормальное жилье. В те года, что я с ним работала и еще много лет позже, когда я ушла преподавателем на кафедру физики, семья Циклисов занимала две крохотные каморки почти без удобств в разных концах двора по ул. Чичерина (Успенской). А семья состояла из пяти членов: сам Морис, Герта, их сын Шурка, отец Герты и какая- то объемная (низкая, толстая и лохматая) коричневая собака. Как однажды горько пошутила Герта, у нее "есть собака на четырех ногах, машина на трех, сын на двух и муж на одной..." Герта-Гертруда Акимовна Машкович работала в Гипрограде одним из ведущих архитекторов. Когда ей поручили проектировать дом на Свердлова (Канатной), она поставила условие – в этом доме на первом этаже ей выделят двухкомнатную квартиру (к этому времени семья состояла уже только из трех человек). Ее проект соответствовал возможности постройки дома с удобным для инвалидом входом в квартиру на первом этаже. К сожалению, выходить из квартиры Морису почти не пришлось. Но в его прокуренной комнате всегда толпились сотрудники, включая бывших, и знакомые. Частым гостем была живущая на той же улице Свердлова (почти напротив) Неля Харченко. Заходил, конечно, и Александр Лидерман.

Я написала: "прокуренная комната". Несмотря на категорический запрет курить, Морис курил запоем. К сожалению, не отставала от него и Герта. Помню, как мы все пытались отучить его от курения. Чего только не применяли. Как-то кто-то притащил ляпис, говорили, что после полоскания рта ляписом желание курить исчезает. И действительно, Морис прополоскал рот и взял сразу же, как было сказано в инструкции, сигарету. Тут же его вывернуло наизнанку. После повторения процедуры Морис почти неделю не курил и все жаловался, что у него ощущение будто он сосет медную дверную ручку. Но не прошло и месяца, как он закурил снова...

Мне запомнился мой день рождения 5 февраля 1974 года. Этот день рождения был в какой-то мере юбилейным – круглая дата. Поэтому сбор гостей был перенесен на выходной день. Но я все равно чувствовала себя именинницей. Каждую минуту раздавался телефонный звонок с поздравлениями. Часам к десяти звонки стали реже. Но вот телефон зазвонил снова. Я услышала ровный, безжизненный голос Герты: "Только что умер Морис Ильич".

Морис Ильич умер в одну секунду, не докурив очередную сигарету, не договорив фразу. Он просто вдруг откинулся на подушку, на которую слегка опирался. Произошел разрыв аневризмы (растянутой и истонченной стенки крупного сосуда). Так уходят из жизни безгрешные люди.

МОДЕРН ТВ

Рассказывая о создании Одесского телевидения, я не назвала имен всех, кто участвовал в этой работе. Да это и невозможно. Слишком длинен был бы список. К работе были подключены и лаборанты и студенты. В будущем их ждали должности доцентов, профессоров, старших преподавателей, руководителей кафедр и крупных подразделений вне института. ОЭИС всегда мог гордиться своими воспитанниками.

Сейчас кафедра телевидения и радиовещания, собственно весь институт радио, телевидения, электроники начинает, уже начал новую работу, новый прорыв в области телепередач. Вскоре те достижения, которые были получены в 50-е годы, и все дальнейшие наработки, действительно перейдут в РЕТРО ТВ, не только потому, что мне заблагорассудилось так назвать первую главу моего очерка. Телевидение переходит на цифровые системы связи. Думается, что и в эпоху рыночных отношений труд ученых и инженеров института будет столь же вдохновенным.

Елена КОЛТУНОВА.

На фото:
М.О. Гликлих;
А.П. Сорензон;
первая телеантенна в Одессе;
лаборатория кафедры телевидения.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья