Номер 44 (1190), 22.11.2013

Должность литературного редактора в областной газете доставляла Борису не только приятные минуты. Как часто приходилось оказываться в эпицентре гнева и раздражения графоманов, мнящих себя поэтами, прозаиками, гигантами мысли и вообще отцами русской демократии. Попробуй, объясни такому, что его ахинею газета напечатать не может даже под угрозой закрытия!

Но эта девушка, представившаяся Ольгой Савченко, произвела сразу же впечатление очень милой, скромной и совсем не лишенной способностей к стихосложению. Вежливо поздоровавшись, она без лишних слов положила листок бумаги, на котором аккуратно было напечатано следующее стихотворение:

Амурчик маленький

Меня ласкает и целует.

Ручонкой нежною

Он сдавливает грудь мою.

Ах, деточка!

Не можешь дать ты мне любовь такую,

К которой я привыкла...

Стихи становились все более откровенными, в них прославлялась мощь зрелого мужчины, одновременно Аполлона и Геркулеса, способного подарить женщине гораздо более ощутимое наслаждение, нежели "маленький амурчик" с его полудетскими ласками. Что ж, смысл и форма стихотворения особых возражений не вызывали. Возникал один-единственный вопрос: при чем здесь, собственно, областная газета, которую выписывают, в основном, пенсионеры, к подобным откровениям способные отнестись резко отрицательно?

Борис внимательно посмотрел на Ольгу. Пикантный носик, чувственные губы, несколько тяжеловатая челюсть. Мини-юбка, изящные ножки в кокетливых черных чулках. Должно быть, знает толк в ласках и зрелых мужчин, и мальчишек. Не попросить ли телефончик?

- Вы должны меня понять, Оля, - медленно произнес Борис. - Мы не сможем это напечатать. Наше издание не специализируется на эротике. Редактор не допустит публикации вашего стихотворения, даже если я его приму.

- Извините за беспокойство, я отняла у вас столько времени, - Ольга улыбнулась, спрятала свое стихотворение в сумочку и ушла, оставив после себя запах одновременно острых и нежных духов.

Поведение Ольги было тем более привлекательным, что Борины коллеги женского пола держались совсем иначе - никогда не разговаривали вежливо, громко хохотали, грубо шутили и постоянно курили. Словом, вели себя, как подобает "современным женщинам". Борис часто вспоминал Ольгу, сожалел, что так и не решился познакомиться с ней поближе. Но через три недели случилось такое...

Порог кабинета переступил светловолосый юноша. Он поздоровался. Назвал себя - Олег Савченко.

Что-то знакомое резануло слух. Борис стал пристальнее вглядываться в посетителя. Нежный девичий рот, волевая челюсть... Невинный взгляд голубых глаз.

- Позвольте предложить вашему вниманию.

Борис машинально принял из рук юноши листок бумаги. С трудом заставил себя перестать таращиться на... Олега. И опустил взгляд на стихотворные строчки...

В твоем глубоком лоне, дорогая,

Я провожу часы, с тобой играя...

Это уж слишком! Что за шутки вздумал шутить этот Олег! Или все-таки Ольга?

- Вы обратились не по адресу, - холодно, но вежливо сказал молодой журналист. - Мы эротических стихов не печатаем.

- Прошу извинить меня, - без тени насмешки пропел Олег, легким движением вынул из рук Бориса свой листок, да и был таков.

С тех пор Бориса по ночам терзали кошмары, а днем сомнения. Хуже всего было то, что ситуация аккуратно каждые три недели повторялась. Его посещали то Ольга, то Олег, продолжая вежливо мучить стихами.

...И я, вся негою полна, готова все отдать ему сполна...

...Вхожу в тебя - и трепещу от страсти,

Толчок, еще толчок - блаженство, счастье!..

...Я пригибаю голову твою

К измученному, страждущему лону...

...Нет, милая, сегодня буду сзади...

...Подушку я кладу под ягодицы...

Да, в тот раз это была Ольга. Она смотрела прозрачными глазами поверх головы Бориса в окно, за которым красовался индустриальный пейзаж. Через тонкую стену доносился хриплый хохот сотрудниц из отдела экономики. Раздражение Бориса достигло предела.

"Ну что ж, я сейчас уточню, кто есть кто, Олег ты или Ольга, чертова кукла!..".

Он не произнес этих слов, но Ольга уловила напряжение Бориса и напряглась в ответ. Оторвав взгляд от пейзажа за окном, она следила за тем, как Борис захлопывает дверь, проверяет, хорошо ли защелкнулся замок. В ее глазах не засветилось ни удивление, ни ожидание, не возникло и тени страха. Хорошо же!

Борис рывком приподнял ненавистное ему в этот момент существо над стулом и опрокинул на стол.

Зазвенев, покатились в разные стороны пепельница, карандаши, зажигалка, зашуршали, опадая, листы рукописей, жалобно динькнула пишущая машинка под затылком Ольги, Олега ли - сейчас посмотрим!

У ворота пуговиц не оказалось.

Пришлось задрать ей спереди юбку и приступить к грубому исследованию. Так, чулки на резинках, черное кружево трусиков, а за ним...

Но до чего нежная кожа! Белая и прохладная, словно мрамор античной статуи. Прекрасно вылепленные бедра, живот цвета морской раковины. Борис хотел только проучить, унизить юношу, а вместо того гладил его кожу, теребил шелковистую плоть, непроизвольно придвигаясь все ближе. Он ласкал руками упругие ягодицы и не мог оторваться от по-прежнему прозрачных, но постепенно темнеющих желанием глаз, и чувственный рот манил, приближался.

Никогда Борис не обладал девственницей (да и откуда бы он ее взял? Не в пятых же классах средней школы искать), но сейчас ему казалось, что происходит нечто подобное. Невинно- прекрасная, романтичная блондинка подавалась навстречу каждому толчку его обезумевшего мужского естества, стонала от боли, едва не скрипя всеми внутренностями, и слеза ползла по белоснежному виску, смачивая в конце своего пути пушистую прядку волос. Путь Бориса к наслаждению был узок, болезнен и недолог, но зато не омрачен ничем. Градус переживаний журналиста не охладило поведение Олега - нет, Ольги, он всегда будет называть ее Ольгой, и ему плевать на все, что вне прелестного существа, носящего это имя.

...Сначала возвратились звуки. За стеной, не понизив женские голоса, рассказывали грубый анекдот и с гоготом комментировали его. Борис громко расцеловал Ольгу в уши, чтобы отвлечь от шума.

- Уйдем отсюда, пойдем ко мне, моя Венера, - шептал он.

- Твой Аполлон, твой Геркулес, - возразил Олег, и с неожиданной силой пригнул Бориса к полу.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья