Номер 32 (1564), 28.10.2021

Актеру Геннадию Юхтину — без малого 90 лет, но он снимается до сих пор. За 66 лет в его творческом багаже — более ста фильмов. А первую роль, которая принесла ему известность, он сыграл в прославленном фильме Одесской киностудии "Весна на Заречной улице". Недавно артист вспомнил об этих съемках в журнале "Караван историй".

Если первые мои картины имели заметный успех, то "Весна на Заречной улице" побила все рекорды популярности! А сыгранный мной инженер Крушенков до сих пор пользуется симпатией зрителей. Я часто задумываюсь над этим феноменом. Дорога "Весны..." к зрителям была далеко не простой. Она вызвала недовольство всевозможных начальников: "Ну что за сюжет? Не хочу учиться, а хочу жениться..."

Так получилось, что судьба связала меня с этой картиной еще до съемок. Поступив во ВГИК, я получил в студенческом общежитии место вчерашнего выпускника Марлена Хуциева, переехавшего к жене-москвичке. Место напротив занимал его однокурсник Феликс Миронер, под кроватью которого стоял большущий чемодан, наполненный разными сценарными набросками, была там и история про учительницу и сталевара. Миронер предлагал сценарий московским студиям, но безуспешно. Феликс относился ко мне, салаге, на равных. Делились друг с другом хлебом, маргарином, плавлеными сырками, запивали бутерброды кипятком из титана. Нередко я заставал его сидящим за столом с отрешенным видом. Был он близорук, носил очки, но, казалось, и в них ничего не видел дальше собственного носа. Сидит, пишет и вдруг ни с того ни с сего рассмеется.

Миронер был забавным. Неуклюжий и флегматичный, он непременно включался в любую игру, особенно в футбол или волейбол. Постоянно проскакивал мимо мяча и только всем мешал. Над Феликсом потешались и даже издевались, но он не обижался и не отвечал на нелестные реплики в свой адрес. Совсем не умел ругаться. Самым страшным в его лексиконе было слово "задница", он произносил его, краснея как девица.

Очень быстро промелькнуло несколько лет. Я окончил институт и снимался уже в третьем своем фильме — экранизации горьковского рассказа "Мальва" — на берегу Черного моря под Одессой. На местной киностудии неожиданно встретил Феликса, обнялись как родные. Он сказал, что вместе с Хуциевым получил постановку фильма по собственному сценарию "Весна на Заречной улице", и позвал на роль сталевара. Но вскоре меня "повысили" до инженера Крушенкова — одного из героев сюжетного треугольника.

Киногруппа состояла преимущественно из молодых вгиковцев. Главным оператором был Петр Тодоровский. Любовный дуэт картины исполняли Нина Иванова и Николай Рыбников, которого я знал со студенческих лет. Среднего роста, не красавец, но обаятельный, не шибко умный, но и не дурак, Рыбников делал все естественно, без нажима, с еле заметной улыбкой. Он неплохо играл на гитаре и пел приятным баритоном. Эти его качества отметили на вступительных экзаменах Сергей Герасимов и Тамара Макарова. "Будет играть социальных советских героев", — предугадал Сергей Аполлинариевич.

"Мне пришлось всю жизнь играть одну должность — бригадира..." — не раз сетовал впоследствии Рыбников. Действительно, характер у его героев почти не менялся. Выполняя социальный заказ, актер изображал рабочего, для которого общее дело оказывалось дороже личных интересов. Но Рыбников и за экраном был таким же бессребреником. Если б не Алла Ларионова, которая стала его женой, он наверняка не имел бы ни кола ни двора...

На мой взгляд, Рыбников был гораздо сложнее и интереснее сыгранных им правильных героев. И вообще он довольно скептически относился к советским идеологам, открыто над ними подтрунивая. Мог, например, в присутствии парторга раскрыть газету (а читать он любил) и громко сказать: "Посмотрим, чего там еще придумал наш Бровеносец?" (Так за глаза именовали генсека Брежнева.)

Коля открыто дружил с диссидентами, пел песни запрещенных авторов. Рыбникова вызывали в идеологический отдел при ЦК и увещевали: как всенародно любимый артист может исполнять песни изменников Родины, а его жена это терпит?! Он вынужденно все отрицал. Тогда ему давали послушать магнитофонную запись, и Рыбников со знанием дела доказывал, что при помощи техники можно смоделировать любой тембр голоса...

Съемочная группа "Весны на Заречной улице" трудилась днем и ночью. Снимали на заводе, на природе, в павильоне. Петр Тодоровский даже шутливо переиначил название фильма — "Без сна на Заречной улице", а Хуциева прозвали Мартеном Мартыновичем.

Режиссер требовал, чтобы мы с Ниной Ивановой сыграли внутреннюю драму расставания наших героев, извинения, сожаления — то, чего не было в сценарии.

— Она, может, раньше влюбилась в Крушенкова, — объяснял Хуциев, — а он не ответил ей взаимностью и, конечно, чувствовал себя виноватым...

— О-хо-хо, — кряхтел я, а Нина плакала, не понимая, как сыграть эту сверхзадачу.

Именно Хуциев отыскал Нину и добился ее утверждения на главную роль учительницы Тани. Во ВГИКе Марлену показали сюжеты, снятые студентами на учебной студии. И в одной дипломной работе он увидел то, что искал: юное хрупкое создание с тонким ломающимся голоском. Хуциева поразили ее естественность и полное отсутствие страха перед кинокамерой.

Иванова не собиралась связывать свою жизнь с кино, но судьба изначально вела ее по актерской дороге. Ведь она еще девчушкой сыграла в известной ленте Виктора Эйсымонта "Жила-была девочка". После дальнейшего успеха в "Весне на Заречной улице" снялась на Студии имени Довженко в картине под названием "Киевлянка". Но картина полностью провалилась. Нина и до этого скептически относилась к своим драматическим способностям, а крах последнего фильма бесповоротно отбил у нее желание стать актрисой...

Не имея после института ни кола ни двора, ни даже постоянной прописки, я как вольный художник слонялся по продолжительным командировкам и жил где попало. И хотя меня, молодого холостяка, такие условия вполне устраивали, затаенная мечта о своем доме и семейном счастье все же не давала покоя.

Когда в одесском Клубе моряка состоялась премьера картины "Мальва", английские матросы в знак признания подарили мне курительную трубку в виде Мефистофеля, что, конечно, было приятно. Но гораздо большее впечатление на меня произвела молодая элегантная переводчица. Видно, она была там известной личностью: даже капитаны дальнего плавания относились к ней с почтением и любезной обходительностью. Они называли ее мисс Хелен, почти как у Грина в его морских историях.

Она в совершенстве знала английский, цитировала Шекспира, жила с родителями в квартире с окнами на одесский порт и разъезжала на редкостном по тем временам автомобиле "москвич", идентичном "опелю". Моя увлеченность оказалась взаимной. Мы уезжали от городской суеты на дальнее побережье, туда, где золотой песок, лазурное небо, бескрайнее море и никого вокруг... Я мог бросить якорь в Одессе на вечную стоянку, но волны киностихии унесли меня к другим берегам...

На фото: Г. Юхтин (слева) и Н. Рыбников в фильме "Весна на Заречной улице".

Материал полосы подготовил Гелий АЛЕКСАНДРОВ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья