Номер 15 (708), 16.04.2004

(по данным одесских газет того периода и архивным материалам)

Год 1853 стал последним в жизни старой доброй Одессы Воронцовских времен. Жизнь нашего города во многом сохраняла патриахальные устои, праздники – главные события в жизни одесситов. Особенно ждали в том году весеннего дня 13 апреля – даты, открывавшей святую Страстную неделю для всех православных.

Когда приближались сумерки, как по мановению руки, сразу же пустели улицы нашего города. Это вся православная Одесса – от мала до велика – во все дни Страстной недели устремлялась в едином порыве в церкви.

Особенно много молящихся было, начиная с Великого четверга. Ведь только с того дня многие – рабочие и служивый люд, учащиеся учебных заведений могли поститься и выстаивать продолжительные церковные торжества, готовя себя тем самым к исповеди и причастию. Потому особенно щедрыми были подаяния убогим и сирым, которые с утра совершали истинное паломничество к церковным папертям.

По случаю Великого четверга совершенно приостановилась городская торговля. Ворота хлебных магазинов замкнули тяжеленные амбарные запоры. Закрылось большинство фабрик, мастерских и лавок. Необычно притихли гавани порта и уж вовсе пустынными для торгового города представлялись в тот день привозные площади.

По вечерам особое значение в глазах одесситов обретал первый храм Одессы – ее величественный Преображенский собор. Со всем духовным благолепием православной церкви там в Страстную пятницу отправлял торжественную вечерню с выносом Святой Плащаницы экзарх православной церкви Юга – архиепископ Иннокентий в окружении соборного духовенства и при участии великолепного хора архиерейских певчих. Казалось, что вместе с преосвященным во время молитвы истово крестится и вся христианская Одесса. По случаю выноса Плащаницы, как всегда, в знак великого траура по мученической смерти Христа на стоящих в притихшем порту русских и греческих судах в тот день были приспущены все флаги.

Небольшого роста, с умным, выразительным и бледным лицом, с проникновенным взором, с необыкновенным спокойствием во всех своих движениях – таковым запал в память своих современников архипастырь Новороссии. Вот он, опершись на архиерейский посох, обращается в задушевной беседе к своим прихожанам. Живая образная речь Иннокентия одинаково доступна сердцам и душам всех молящихся в храме. Подкрепляя слова свои особенной, "греческой" манерой вести проповедь вполголоса, преосвященный тем самым заставляет мирян ловить буквально каждое свое слово.

Щедро расточал свой удивительный дар проповедника Иннокентий. Теплились лампады у ликов икон, потрескивали свечи, струился из кадильниц благовонный ладан, к высоким сводам собора взлетало стройное пение хора...

Особенной торжественностью всегда отличалась ночь на Светлое Воскресенье. С восьми часов вечера Великой Субботы начиналось во всех церквях Одессы чтение Апостольских деяний. По обыкновению, карнизы храмов, колокольни и купола были с началом сумерек сплошь иллюминированы масляными плошками. Без числа в этот великий христианский праздник сменяли друг друга молящиеся у алтарей.

Рано в полночь храм, подсвеченный снаружи заревом горящих на Соборной площади смоляных бочек, обходил Крестный ход. Вот как это описывает одна из одесских газет: "Процессия с иконою Божьей Матери и хоругвями при торжественном звоне колоколов приближается ко входу во храм. Отворяются церковные врата, Иннокентий вступает в собор, радостно приветствуя всех заветными словами": "Христос воскресе!" – Все в один голос отвечают: "Воистину воскресе!"

Неузнаваемо менялся в светлые пасхальные дни лик площади за Архангело-Михайловским монастырем. Ввиду своей обширности монастырская площадь в те времена была "Марсовым полем" Одессы. Здесь, на открытом на все четыре стороны света городском пустыре, из года в год упражнялись в будни в плац-парадных экзерцициях солдаты местного гарнизона. В Николаевской России любили и умели маршировать! По близости к хлебным магазинам улицы Польской в погожие дни Михайловская площадь была по краям своим обычно запружена возами чумаков.

Ко дням Светлой недели там ставили качели, и тогда на "веселой площади" Михайловского монастыря с утра до сумерек ликуя толпился в пыли "хаджибеевских времен" выряженный по-праздничному в пасхальные одежды разночинный одесский народ – простолюдины и купцы, неродовитые дворяне и приказчики из магазинов.

(Продолжение следует.)

Виктор ФАЙТЕЛЬБЕРГ-БЛАНК, академик; Олег АНДРЕЙКО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья