Номер 34 (1030), 3.09.2010

Директор Одесского музея западного и восточного искусства Владимир Островский недавно рассказал журналистам о новостях, связанных с найденной в Германии картиной Караваджо "Взятие Христа под стражу, или Поцелуй Иуды". Напомним, что картина была похищена из одесского музея в конце июля 2008 года.

НАМ МОГУТ ПОМОЧЬ НЕМЦЫ

Если ещё недавно Владимир Иванович говорил о необходимости того, чтобы картину реставрировали специалисты одной из российских столиц, то сейчас он ни о Москве, ни о Петербурге даже не упомянул. На это были основания. Очень может быть, что картину отреставрируют немцы.

- Люди, на квартире которых был произведен обыск, несколько граждан СНГ - подозревались в краже совсем другого, хотя тоже произведений искусства, - рассказывает Владимир Островский. - И тогда на квартире был найден этот сложенный в гармошку холст. (Так "в гармошку" или "как пододеяльник? - о чем господин Островский тоже говорит. - Б. Ш. ). Картина находится в Берлине, у директора государственного музея. Собрав комиссию, реставраторы этого музея пришли к выводу, что холст пребывает в чрезвычайно критическом состоянии. На стыках в некоторых местах краска утрачена полностью. Во многих других местах краска утратила на 60-80 процентов связь с холстом. При любом разворачивании и сворачивании происходит утрата красочного слоя. Картина категорически нетранспортабельна на сегодняшний день. Коллеги из этого музея предложили первое: зафиксировать красочный слой, чтобы он перестал осыпаться при малейшем движении. А потом - как вариант - предложили провести реставрацию в этом знаменитом музее.

Мы написали соответствующий запрос в Министерство культуры и туризма Украины, и сейчас находимся в стадии договорного процесса. То, что красочный слой должен фиксироваться там, это не подлежит никакому обсуждению. А потом - посмотрим. Если удастся найти необходимые материальные средства, картина будет отправлена в Украину. Специалисты в Украине имеются - реставраторы высшей категории. А вот материально-техническая база, увы, не на уровне...

В какую сумму обойдется реставрация, директор не готов сказать, так как он искусствовед, а не реставратор. Впрочем, если удастся договориться с немцами, то платить за реставрацию не придётся вовсе.

- Существует проект. Мы составляем договор с берлинским музеем, по которому его специалисты сделают полную реставрацию, после чего этот музей получит эксклюзивное право первым выставить отреставрированный шедевр у себя и, возможно, сделать тур картины Караваджо по крупным музеям Германии. Думаю, что это наиболее реальное решение. В Украине реставрация может затянуться на несколько лет.

Для того, чтобы начать успешную реставрацию, нужно иметь мраморный стол с идеально отполированной поверхностью на десять сантиметров больше картины. Такого стола в реставрационном центре в Киеве пока нет, это дорогое удовольствие. Когда немецкие специалисты развернули картину, и у нас с ними состоялся разговор, никакого сомнения в среде специалистов не возникло по поводу оригинальности произведения, украденного 31 июля 2008 года. Убеждён, что картина не была украдена в результате тщательно продуманной операции серьёзной группировки, которая давно занимается криминальным бизнесом. Она была украдена вором-одиночкой. По некоторым данным, которые я не буду вам разглашать, я убежден в правильности этой версии.

С одной стороны, нам повезло, что у нас украли картину непрофессионалы, а не организованная преступная группировка. Потому что, когда они крадут произведение, то думают не только о том, как украсть, но и как его реализовать. А поскольку украл одиночка, он не понимал, что украсть - намного легче, чем реализовать. Если бы её украли профессионалы, она бы осела намного дольше. Да, она бы всплыла лет через пять-семь, десять. В гораздо лучшем состоянии, возможно. Есть предположение, что через несколько месяцев вора-одиночку убили. Картина попала опять же к ворам, а не к профи, умеющим продавать произведения искусства. Иначе нельзя объяснить, каким образом они довели картину до такого ужасающего состояния. Она фактически непродаваема в таком виде. Там очень серьёзные повреждения.

МОЛЧАТЬ ДО ПОСЛЕДНЕГО?

- У нас было такое тайное заседание давних сотрудников музея, и каждый, кто помнит эту картину, по моей просьбе, вполголоса рассказывал о тех моментах, тех тонкостях, на которые нужно смотреть в связи с нашим холстом. Мы помним, что, например, пять лет назад во время пакования картины в ящик для того, чтобы её везти на выставку, увы, неосторожным движением одного из рабочих был чуть-чуть продавлен холст с обратной стороны. Вот такого рода приметы, о которых не знает ни один преступник, и которые невозможно копировать, были учтены и внимательно рассмотрены. Сегодня сомнений у нас никаких.

- Вы сообщили следствию об этих приметах?

- Нет, конечно.

- Но почему? Это ваша обязанность - гражданская и профессиональная: сообщить следствию об этих приметах.

- Во-первых, следствие ко мне не обращалось. А во-вторых, о каком следствии вы говорите?

- По уголовному делу.

- Картина найдена.

- А виновные наказаны?

- Нет, это не моя компетенция.

- То есть вы отказались сообщать следствию об этих приметах?

- Вы некорректно задаёте вопрос. Ничего подобного, никаких вопросов, ничего с выходом на музей со стороны следствия не было.

- А проявить инициативу самим?

- Проявляли. У вас очень некорректные вопросы. Вы хотите что, дезавуировать музей? Мы обращались в СБУ. СБУ, к сожалению, не ответила. Мы обращались несколько раз в следствие. Мы постоянно туда обращались и получали ответы: тайна следствия, ничем помочь не можем. Поделиться информацией не можем. Когда вы обжигаетесь на молоке, вы дуете на воду. Конечно, мы будем сотрудничать с официальными следственными органами. Но только в таком случае.

- А за эти годы вы давали показания по уголовному делу как свидетель или не давали вообще?

- Нет, Бог миловал.

- Сложно поверить в то, что в первые дни после похищения картины с вами под протокол не беседовали.

- Вы некорректно задали предыдущий вопрос. По поводу картины я давал показания. Каждый из нас провёл по шесть-восемь часов в разговорах со следователем. Фактически все сотрудники музея.

- Вы указали приметы картины, особые приметы?

- О них разговора не было.

- Почему?

- Следователь не спрашивал.

- Но они не специалисты, а вы - специалист. Что он спросить должен был? Это вы должны показать.

- Следователь не ставил таких вопросов. Давайте будем корректными. С инстанциями, со следователем я научился очень корректно себя вести. Я отвечаю только на тот вопрос, который вы задаёте. Если вы не задаёте никакой вопрос, никакую добавочную информацию вы от меня не получите. Потому что свойство человека - искажать её.

Другое дело - картина найдена. Вот теперь - новый этап. До этого шла речь, чтобы схватить картину на территории страны, чего, увы, не произошло.

- А может такое быть, что сейчас найдена подделка или специально созданная подделка?

Нет, Владимир Иванович убеждён, что обнаружена именно одесская картина.

"ХАЛАТНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ" ИЛИ РАЗГИЛЬДЯЙСТВО?

- В течение 2009 года благодаря поддержке и пониманию начальницы областного управления культуры Бабич удалось многое сделать - ей удалось найти деньги на сигнализацию. Фактически были израсходованы триста тысяч гривен. За счёт этого мы сделали новые решётки, которых никогда не было. У нас полностью обновленная сигнализация, и мы думаем о новых видах сигнализации, в частности, о точечной сигнализационной системе по принципу лазера, которая будет незаметно крепиться на самые ценные произведения.

Кстати, в том же зале искусства XX века, куда, я считаю, по какой-то халатной преступности предшествующий главный хранитель нашего музея, исполняющая обязанности главного хранителя Букатар решила поместить картину, откуда её благополучно украли. Зная, что там плохо работала сигнализация, что там не было решёток и туда было легко добраться по карнизу второго этажа. Я не знаю, о чём тогда думала наша бывшая и. о. главного хранителя. Сейчас у нас с ней судебное разбирательство идёт и, кстати, по этому поводу тоже.

- Ваше отношение к копии художницы Лоевой и к тому, чтобы те несколько лет, пока Караваджо не вернётся, копия пробыла в вашем музее.

- Я считаю, что это нормальный процесс, когда общество будоражит такое событие. И художники дают свой адекватный ответ. Это довольно интересное явление. Выставлять в нашем музее? Не думаю. Если даже мы и надумаем что-то выставить, то это будет просто качественная фотография нашей картины, а не кем-то сделанная копия. Думаю, что это будет более корректно по отношению к нашей картине.

Борис ШТЕЙНБЕРГ.

P. S. Поскольку директор музея фактически обвинил Елену Филипповну Букатар в "халатной преступности", подразумевая, очевидно, преступную халатность, из-за чего, как он чётко намекнул, была похищена картина, мы обратились за комментариями к бывшей главной хранительнице.

- Чушь! - сказала госпожа Букатар о "тайной вечере" с перечислением вполголоса особых примет картины. - Тут можно говорить о явном непрофессионализме нынешнего директора. Я готова рассказать о кое-каких наших музейных тайнах, за исключением некоторых особенностей охраны произведений искусства, о чём, я полагаю, говорить публично не имею права. Вообще, Владимир Иванович излишне много публично болтает, ляпает языком.

Между прочим, после полуторагодичных баталий суд в июне восстановил меня в должности, но директор музея, грубо попирая закон, не пускает меня на рабочее место.

С откровениями Елены Филипповны Букатар и некоторыми нравами, царящими в Одесском музее западного и восточного искусства, наши читатели смогут ознакомиться в ближайшее время.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья