Номер 28 (721), 16.07.2004

Фермопилы – горный проход, соединяющий северный и южный районы Греции. Во время греко-персидской войны, в 480 году до нашей эры, 300 спартанцев во главе с царём Леонидом стойко обороняли Фермопилы от персов, и все погибли в неравном бою.

Из энциклопедии.

Как говорится, если бы этого матча не было, его надо было придумать. Чего хотя бы стоит приведённый в относительный порядок парк Шевченко! Загаженную надписями бывшую центральную эстраду на пути высоких гостей побелили. А травы накосили столько, что ее (если, конечно, не выбросили) хватит скотине на зиму.

Множество забот было у правоохранительных органов. Это и прибытие премьера со спикером, и приезд тысяч (около пятнадцати) болельщиков из Донецка и Киева, некоторые из которых всегда ищут повод размяться на ближнем, окрасив футбольный праздник в кровавые цвета. И надо сказать, в общем милиция со своей задачей справилась, для этого к охране общественного порядка пришлось привлечь практически весь личный состав. Спасибо сотрудникам милиции и военнослужащим.

Поделюсь двумя увиденными эпизодами. Один из них – милицейские будни, другой – извините за выражение, начальственная глупость и непрофессионализм.

...Улица Греческая в квартале от Канатной. До начала матча минут двадцать. Толпа болельщиков одной из команд. Сильный взрыв. Десятки людей разбегаются, слышен вой милицейской сирены.

Шатаясь, идет поражённый взрывом милиционер, его поддерживает товарищ. По всей вероятности, взрывпакет сознательно бросили в милиционера.

За высоким бордюром двое сотрудников надевают наручники на лежащего мор...лицом на асфальте. На заднем сидении милицейской машины другой сотрудник свободной от автомата рукой вершит скорый суд над другим задержанным. И поделом.

...До начала игры минут пятнадцать. Милицейский кордон на Маразлиевскую к памятнику Т.Шевченко пускает только по билетам на футбол.

До стадиона остаётся метров семьдесят, но тут следует задержка: к стадиону едет кортеж. Милиционеры расставляют руки вширь, то ли стремясь в экстазе слиться с народом, то ли делая безнадёжную попытку остановить того и гляди ринущихся под колёса. Народ, однако, несмотря на скорое начало матча, настроен благожелательно и попадать под колёса не желает. Поскольку окна машин затемнены, стоящие не могут выказать одобрение парламентско-правительственному курсу, потому что не знают, пассажиров какой из машин приветствовать.

Вот и кортеж проехал. До вожделенного стадиона осталось немного. Еще одна проверка у ворот, и вот я уже внутри.

Мне нужно на 31-ю трибуну. А надо сказать, что после реконструкции стадиона, вход туда, так же, как и на 29-ю, 30-ю и на трибуны, обозначенные буквами, сделали чрезвычайно узким и попросту смертельно опасным. И вход этот (и, естественно, выход) только один и не приспособлен для столь большого количества зрителей, которое практически всегда собирается на центральных трибунах. Что уж говорить о нынешнем выдающемся матче! Думаю, что в последний раз столь большое стечение публики было у нас осенью 1985 года на игре "Черноморец"-"Реал" (Мадрид).

Итак, внедряюсь в толпу. Проходит минута, другая, третья, но мы не движемся. Оказывается, и без того узкий проход практически закрыт двустворчатыми решетчатыми воротами, в них оставлена узкая лазейка, через которую пытаюся вдавиться люди.

С каждой стороны на ворота давят по нескольку сотрудников милиции; их оппонентами является сколько? Семьдесят, сто, сто пятьдесят? Несколько уравнивает силы то, что руки многих пытающихся прорваться на свои места заняты большими открытыми пластиковыми стаканами с пивом, которое продаётся рядом.

Что делать? Вернуться и подождать, пока рассосётся? Но так можно ждать не только эти семь минут до начала игры, но и полтайма пропустить. Ещё шаг, и от меня уже ничего не будет зависеть.

И я допускаю эту ошибку, не ставшую, к счастью, решающей в жизни. Теперь всё в руках Судьбы и... этих, непонятно какого чёрта из последних сил держащих почти закрытыми ворота.

Чужое пиво льётся за шиворот, льётся на брюки. Но это уже неважно... А-а-а..."Почему ты не подождал?" Весёлый мат вокруг превращается в агрессивно-антимилицейский, а затем в стонущий.

— Да откройте же вы ворота, мусора поганые...

Неужели прорвался? И кости целы! Приходя постепенно в себя, уже с другой стороны ворот смотрю на своих товарищей по несчастью.

Народ всё так же, как паста из тюбика, втискивается сквозь ворота, хотя жилы на милицейских шеях и руках едва не рвутся.

Но почему они не откроют ворота и не пустят людей на купленные теми совсем не дешёвые места? Это загадка природы.

Можно было бы подумать о некоем психологическом феномене, в соответствии с которым действие рождает противодействие. Нет, всё дело в приказе! Ведь ворота эти сотрудники милиции держали не сами по себе, а под неусыпным вниманием начальства, на глазах которого всё это безумное действо происходило.

Ясно, что начальству этому невдомёк, как нужно действовать в местах большого скопления людей; неизвестно ему о конкретных трагедиях на стадионах во время футбольных матчей с многочисленными человеческими жертвами. Только зачем позволять недалёким людям организовывать новые трагедии?

Борис ШТЕЙНБЕРГ.

Рис. А. КОСТРОМЕНКО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья