Номер 34 (1081), 9.09.2011

За двадцать три года работы с трудными детьми у меня выработался своеобразный иммунитет и набор защитных реакций - не верить страшилкам, слезам и обещаниям. Потому как сплошь и рядом убеждаешься: человек слабее любой системы, будь то тоталитарное государство, религиозная секта, сообщество уличных детей, наркоманов и так далее. Но Денису я верю, ибо это уже невесть какая по счету наша встреча, и я имела возможность убедиться, что он все-таки сумел одержать победу над системой и реально изменил свою жизнь к лучшему...

С Денисом я познакомилась, когда мы с Дмитрием Ржепишевским возглавляли проект "Социальный патруль" в благотворительном фонде "Дорога к дому". Парень был одним из обитателей "мэрского" люка - так называли эти места под Приморским бульваром за непосредственную близость к мэрии. История его появления в люке была довольно типичной. Родился в селе Белгород-Днестровского района, но первые воспоминания не слишком веселые: ночевки у костра с сестрой и соседскими мальчиками, ночные зимние прогулки по кладбищу - только бы подальше убежать от пьющего отца, поднимавшего руку на мать и даже на малых детей. Мать, сколько могла, боролась с мужним недугом, но, отчаявшись, пошла по той же стезе. В результате четырехлетнего сына и девятилетнюю дочь определили в детский дом. Затем были школы-интернаты в Котовске и Ананьеве. Радостями это время не отличалось, но тревожили душу мечты о жизни лучшей - веселой и самостоятельной. Как следствие - после 10-го класса приезд в Одессу с мыслями о работе и учебе. Ехал в никуда, поэтому первое же предложение - съездить подзаработать в Киев - принял за чистую монету. Где-то на Левобережной пришлось заночевать в парке, лег на сумку с вещами и документами, а утро встретил уже без сумки и документов. Первое же общение с милицией разочаровало - стало ясно, что это не то место, где помогут. Вернулся в Одессу. К родичам со своей ситуацией идти не хотелось - стыдно было. Так началась уличная жизнь и постепенное вхождение в сообщество подростков- наркоманов. Думать стало некогда: чтобы уколоться, нужны деньги, есть деньги - надо уколоться, и так все время. Мальчики собирали металл, девочки "стояли на трассе", младшие попрошайничали... Для кайфа шло в ход все, что только доставали, - димедрол, трамадол, колдакт... Почему же однажды все-таки ушел "на поверхность" - в приют? Наверное, все-таки победило желание перебраться в тепло, поближе к людям.

В "Дороге к дому" жизнь немного улучшилась: крыша над головой, еда, люди вокруг, собственная кровать. Но в этот момент наши пути вынужденно разошлись: когда работа была налажена, меня с Дмитрием из программы "подвинули" - крайне некрасиво. Потому о дальнейшей судьбе Дениса я узнавала урывками. Он встречался с Викой, и вскоре выяснилось, что будет ребенок. Но соцработники в фонде якобы уговорили девочку сделать аборт. Об этом Денис вспоминает, сжимая кулаки: "Я очень хотел ребенка, даже с родственниками договорился, они нам комнатку готовы были дать. Но мне ничего не сказали, боялись, наверное, что я Вику заберу, и мы уйдем. Вот этого я им простить не могу. И на Вику это плохо повлияло, она потом снова взялась за старое".

Но в остальном все шло по восходящей. Познакомился с Робертом, американским пастором, взявшим шефство над одесскими уличными детьми. Роберт купил инструмент, чтобы Денис подрабатывал на ремонтах квартир, поскольку у него это хорошо получалось. Но из "Дороги к дому" пришлось уйти.

"Не знаю, как они все подстроили, - в голосе Дениса - неизбытая обида, - то ли Вику за нарушение дисциплины выгнали, чтобы и я ушел, они же понимали, что я ее не брошу, то ли я им оказался не нужен - в результате мы снова очутились на улице".

Наркотики теперь он не только употреблял сам, но и, так сказать, участвовал в их транспортировке и распространении. Жил в развалинах, пока не встретил случайно на улице сестру. Поговорили, помирились, и она позвала их с Викой пожить у нее в пристройке.

Вторая попытка дистанцироваться от стандартной уличной доли: свой дом, работа на стройках, благо, уже много чего умел и сил прибавилось. Но тут подножку подставила подруга: Вике захотелось свободы и веселья. От сестры из-за этого пришлось уйти - иначе бы выглядело, что девушку выгнал на улицу, а сам остался. Снова жизнь в подвале, среди юных наркоманов и токсикоманов. Ко всему добавились проблемы с милицией. Дошло до того, что, когда парня в очередной раз взяли на допрос и очень уж "достали", он схватил ножницы, но сильно себя пырнуть не успел...

Этот момент, когда психологически он оказался на краю пропасти, стал, как это порою бывает, переломным. А дальше я предоставляю слово самому Денису, пусть он расскажет о своем пути к нормальной жизни.

"С соседями по камере повезло: один хлопец верующим оказался, мы Библию читали вместе вслух и про себя молились, чтобы Бог забрал нас из этого места. Особенно ретиво молился я перед судом, хлопцы пожелали мне не возвращаться и все такое. На суде я защищал себя сам. Старался говорить точно, но аккуратно, чтобы и не смолчать, рассказывая, как оклеветали, как в милиции били, и в то же время не очень зарываться, мало ли как все повернется. Помню, говорю что-то типа, вот вы все, тут сидящие, ой, находящиеся. Так судья даже посмеялся потом, мол, хорошо, что исправился, это повлияло на приговор.

А затем он говорит: "...освободить в зале суда. Тут я чуть не заплакал, ушам своим не верю, радуюсь и сам же сомневаюсь, а правильно ли я все понял. Стал как бы снаружи наблюдать за происходящим: вот меня от остальных отдельно отсадили, вот их уже увезли, а меня нет, в общем, эти два часа формальностей были чуть ли не самым главным испытанием. Боялся, что вот пелена с глаз спадет - и все вернется назад. Но нет, подписал я все нужные бумаги и вышел на улицу. Дышу, наслаждаюсь. Тут парень навстречу попался, а я ему по стандарту, по-тюремному, мол, закурить дай, но грубее. А он так внимательно на меня смотрит, и вдруг я понял: прости, говорю, я ж только что вот на свободе снова оказался, еще не врубился, что здесь по-другому, не угостишь сигареткой? Тут он улыбнулся, предложил пойти отметить мою радость. Посидели мы с ним, поели, за жизнь поговорили, поздравил он меня и пару рублей дал. Было это 4 ноября 2008 года, за пару недель до моего дня рождения.

В тот день, не знаю почему, но ноги привели меня в костел на Екатерининскую, а там отец Ян, поговорил он со мной и отвел в приют "Светлый дом". Помогал я там, дежурил, с детьми и подростками мне всегда было просто, старался помягче, аккуратно рассказать им, что делать, чтобы не попасть в те места, где я только что побывал. Тогда же крестился.

К земле меня всегда тянуло, в селе же рос сперва, вот и решил, как Ломоносов, пешком идти в столицу, но не в университет, а просто идти, может, кому-то помощь нужна, зиму пересидеть, а, может, и всерьез где-то на хозяйство наняться или на стройку в селе. В общем, двинул на Киев. Дошел до Краснознаменки, усталый, голодный, а тут иномарка тормозит. Разговорились. Это был Сережа, он удивился, что я так прямо в Киев собрался, послушал вкратце мою историю и сказал: "В общем, так: я сейчас слегка проверю, правду ли ты говоришь, и если да, то даю тебе немного времени подумать. Я в принципе готов дать тебе жилье, помочь с документами, но ты обещаешь быть работящим и честным со мной. Позвонил он своей знакомой, кажется, полковнику милиции, она мне потом тоже помогала, выяснил, что я не вру - и мы с ним поехали. Тут уже он мне немного о себе рассказал, что бизнесом занимается, и ему очень нужен надежный помощник. Так у меня барометр жизни окончательно повернул на "ясно". Сергей привез меня в село, недалеко от моих родных краев, там дом, хозяйство небольшое, а соседям всем сказал, что я его племянник. Паспорт удалось сделать. Сейчас я как бы прописан в центре регистрации граждан без определенного места жительства, эту справку вместе с паспортом приходится носить. С Сергеем мы большие друзья, он меня, можно сказать, наставляет, учит жить, тратить деньги, но в мою жизнь не вмешивается. У него всего два ко мне условия - не врать и не воровать, и я сам тоже стал к людям похоже относиться, сам очень не люблю, когда меня обманывают или подставляют - таких людей стараюсь сразу терять.

Я в том доме первую зиму просидел, сторожил, за хозяйством смотрел, соседям помогал, с учителем физкультуры подружился, книжек много прочел, но решил, что дальше будет по-другому. В общем, я помирился с сестрой, гусей-уток перевез к ней, все у нее в целости-сохранности, дом присматриваю, а сам все же на стройке работаю, квартиры ремонтирую и так далее. Квартиру снимаю, когда совсем с деньгами туго, бывает, у знакомых могу немного перекантоваться. Но не у тех, старых, там я прочно завязал. С Викой больше ни разу не встретился. Это я для себя очень четко понял: лучше буду сам голодать, работать на трех работах, но больше в зависимость ни от чего и ни от кого не хочу и не попаду.

И еще один урок от Сергея: учись отдавать. Он говорит, дело не в деньгах, денег ему не жалко, но человек, не умеющий отдавать, становится зависимым, и происходит то же самое - или вранье или воровство. Я не могу ему пока отдавать столько, сколько он мне дает, но, например, ремонт ему в новом офисе сделал - ни копейки за работу не взял, только на материалы, и он меня понял, руку пожал. Людям работу я тоже стараюсь делать качественно и лишних денег не брать, чтобы не обманывать. Есть бригада, есть посредник, хороший человек, мы друг другу тоже доверяем. Он договаривается с заказчиком, я расплачиваюсь с ребятами за работу.

Проблема одна - пока не удается отложить. А материалы нужны, цены растут, есть тоже нужно. Хотя, честно признаться, тут бывают проколы: когда заказа нет или аванса, то схватишь булку с чем-то утром и чай вечером, а что делать? К Сергею я обращаюсь в самых крайних случаях, когда уже совсем из рук вон или неприятности какие-то..."

Беседа наша подходит к концу. Ключевые, самые важные вопросы задаю аккуратно и медленно. Но Денис отвечает на них сразу: видно, что он много и всерьез размышляет о прошлой, настоящей и будущей своей жизни.

"Прошлая жизнь? Такое не забывается. И соблазн всегда есть, иногда кажется: может, плюнуть, и будь что будет? Но все равно беру себя в руки, начинаю думать о том, что столько уже терпел, надо еще потерпеть. Вот Сережа ведь тоже с нуля начинал, и люди, которые мне верят, я же не могу их совсем бросить.

Бывшие друзья из уличных? Кого уже нет, кто в тюрьме или в доме для инвалидов. Но есть и радостные вести. У Кристины ребенок, она тоже вполне нормальная сейчас. Юлька замуж вышла, они любят друг друга и живут у родственников. Димедрол (здесь и далее - клички, оставшиеся от уличных времен - Р. К. ) уже несколько лет живет нормальной жизнью. Даже Гума женился. Оба кривоножки после наркотиков, но ребенок вроде здоровенький, они его обожают и друг друга любят.

Мечтаю ли о чем? Конечно, мечтаю. Чтобы дом свой был, семья, жена любящая, детки, гости, друзья, чтобы денег хватало семью содержать и друзьям хоть немного помогать, таким, кто еще на ноги не встал. Очень хочется, чтобы однажды получилось. Я вот даже уже конкретно думаю: может, прикупить самый дешевый домик в селе поглуше и начать понемногу хозяйство поднимать, а потом еще одного-двух помощников найти, и вместе небольшую ферму потянуть. Я знаю за эти годы многих людей, бывших ученых, военных, умных и непьющих, которых кинули или они где-то сглупили, им только точку опоры нужно - они и не ленивые, и умелые, и порядочные. Я бы очень хотел что-то для таких людей сделать, в благодарность за то, что мне все-таки повезло на людей, и просто так, приятно, когда тебя уважают, тебя благодарят, когда ты сам себя уважаешь...

Почему одни выкарабкиваются, а другие нет? Я думаю, таких, кто совсем из той жизни вырвался, все равно не больше трех процентов. А причины? Кто ума поднабрался просто по возрасту, кто с родными помирился и поумнел поэтому, у кого любовь становится очень важной силой или другие сильные желания, как у меня, например, мечта. Чаще это получается у девочек, в чем-то им проще, мальчики после хотя бы одной ходки за решетку уже так со всем этим связаны, как у паука в ловушке.

А самое главное, я бы сказал, - надо действовать. Часто у многих желание есть, понимание есть, мечты, разговоры - а действия нет, чтобы самому что-то делать, а не ждать милости или помощи со стороны. Этого очень многим не хватает. А в такой жизни, какую я прежде вел, любое бездействие - шаг к пропасти.

И еще нужно быть очень избирательным с друзьями и очень осторожным с людьми, особенно в переходный период. Я всегда стремился знакомиться с новыми людьми, наблюдать за ними, брать у них лучшее, учиться чему-то. Наверное, Бог это заметил и не дал мне стать таким, какими остались многие из моих бывших друзей".

Что бы я хотела добавить к рассказу человека, сумевшего "себя преодолеть", твердо поверившего, что, как у Александра Грина, "чудеса надо делать своими руками"?

Когда-то говорили, что "в жизни всегда есть место подвигу". А мне кажется, что важнее, когда в жизни всегда есть место доброму делу, причем не показательно доброму, а просто тому самому чуду, сделанному своими руками, и подаренному человеку, в нем нуждающемуся. Волонтер, волонтерство - модное и слово, и явление, но "крутаните" интернет - увидите массу парадных снимков, показательных фото, образцовых акций. Ближе ко Дню Победы - помогаем ветеранам, в День защиты детей все - друзья детей, в День памяти погибших от СПИДа - массовые акции, концерты и прочая шумиха. А ведь когда человеку плохо, у него проблема, он, как правило, совсем один - и порой простой совет или даже случайно встретившийся собеседник - совершает то самое чудо, которого не хватает, чтобы беда обошла стороной. История, о которой я рассказала, - наглядный тому пример.

Раиса КРАЕВА.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья