КЕЙВ

(Окончание. Начало в N 47.)

За несколько месяцев Леонид Карпенко быстро вырос по службе в фирме, на которую работал. Он настолько преуспел, что через несколько лет основал собственную компанию по производству чемоданов и домашних туфель. Благодаря обширным связям и свободному владению языками он много ездил по Восточной Европе и везде, где бывал, записывал у выживших в Треблинке свидетельства о злодеяниях Казарского и собирал фотографии.

В 1952 году Леонид женился на дочери приходского священника и взял себе её фамилию. Джун Фостер родила ему двоих детей: Чарльза в 1955-м, а Сару двумя годами позже. Его бизнес шёл так хорошо, что он переехал в Атворт, элитный пригород Кейворта, где и обосновался для счастливой и благополучной семейной жизни. Однако, хотя в его семействе ничего не знали об этом, он никогда не бросал своей жизненной миссии выследить Казарского и без устали охотился за ним.

Большой прорыв случился много позже, незадолго до того как он отошёл от дел. К тому времени его сын Чарльз управлял семейным бизнесом и у него уже был свой собственный ребёнок, сын Джордж. Сестра Чарльза тоже вышла замуж и жила на юге. Отец её мужа был одного возраста с Леонидом, а во время войны, служа в разведкорпусе, он допрашивал заключенных нацистов. Именно он дал ключ к местонахождению Казарского.

Эсэсовцы из дивизии "Галичина", в которой служил Казарский, в конце войны содержались в лагере для военнопленных в Италии вплоть до отправки в Англию с целью подготовки из них агентов для борьбы против Советского Союза. Но Казарского так никогда и не послали обратно за "железный занавес", и он поселился в Шотландии, сменил фамилию и открыл сеть мясных магазинов в Глазго.

Он женился на местной девушке и стал вполне преуспевающим. Скрывая своё прошлое, не говорил никому, кем был во время войны. Однако он не испытывал никакого раскаяния и ежегодно ездил на встречи ветеранов, тайно проводимые в Брэдфорде и в других местах. У него был единственный сын, у которого в свою очередь родилась дочь  – боготворимая дедом внучка Мораг. Как и все его родные и друзья, она ничего не знала о его прошлом, и для него не было большего кошмара, чем то, что ей каким-то образом станет всё известно.

Со временем жизнь повернула Леонида Карпенко к религии. Он стал деятельным прихожанином в церкви своего тестя, а когда в практику англиканства ввели пасторство на общественных началах, он принял посвящение в сан и помогал в делах епархии, сам крестил своего внука и готовил его к конфирмации.

Когда его внук вырос, он проходил докторскую стажировку в Эдинбургском университете, где влюбился в однокашницу и на последнем курсе обручился с ней. Естественно, что дедушку, хотя теперь ему было уже за восемьдесят, следовало пригласить для совершения богослужения, и Леонид отправился в Шотландию, чтобы познакомиться с семьёй невесты и священником той церкви, где должна была состояться свадьба. Он сразу понял, почему его внук влюбился в Мораг Максвелл. Это была настоящая шотландская красавица.

Через несколько дней после возвращения домой Леониду неожиданно позвонил дедушка Мораг  – Джек Максвелл, отдыхавший в Америке, когда Леонид приезжал в Эдинбург. Он посетит Брэдфорд, чтобы встретиться со старыми друзьями. Нельзя ли ему заглянуть к Леониду и познакомиться с ним?

Леонид принял Джека Максвелла у себя в кабинете. Едва тот показался на пороге, они тотчас узнали друг друга, несмотря на возраст: Максвелл  – это был Казарский! Он побледнел, очутившись лицом к лицу с человеком, которому много лет назад доставил столько мучений, а Леонид вспыхнул от гнева. Он не встал, чтобы приветствовать его, а остался сидеть, стараясь владеть собой, и пригласил Казарского сесть по другую сторону стола.

Казарский тяжёлым взглядом упёрся в человека напротив и выдавил из себя улыбку. Затем он попробовал блефовать, напустив на себя прежнее высокомерие.

 – Итак, после всех этих лет мы снова встретились с тобой, Карпенко. И ты тоже сменил фамилию,  – с видимой беззаботностью заметил он. Его голос остался таким же громким и грубым.

 – Именно так,  – спокойно отозвался Леонид, пристально вглядываясь в человека перед собой.

Оба не находили слов, и наступившая тишина лишила Казарского присутствия духа. Он начал нервно осматриваться вокруг.

 – У вас прекрасное собрание книг,  – произнёс он наконец.

Леонид кивнул, затем вынул толстое досье из ящика своего стола.

 – Не более прекрасное, нежели вот это,  – сказал он, подтолкнув досье к Казарскому, чтобы тот мог прочесть.

В этой папке были зафиксированы его военные преступления, и он был просто потрясён, когда открыл её и начал дрожащими руками переворачивать листок за листком. Он прочитал только несколько страниц и остановился. Продолжать дальше не мог. Столкнувшись лицом к лицу со своим прошлым, он был уничтожен.

 – Что ты собираешься с этим делать?  – прохрипел он.

 – Делать?  – Леонид поднял на него глаза.  – Я не буду ничего делать. Ты не стоишь беспокойства. Я предоставлю другим возможность иметь с тобой дело. Тем, кто более компетентен и лучше умеет обращаться с такой мразью, как ты.

Казарский потерял голову.

 – Ты не можешь сообщить об этом моей семье,  – заявил он.  – Они понятия не имеют о том, что было тогда. Время было другое, и, в любом случае, это были всего лишь евреи, а я был таким юным░

 – Такими же были дети, которых ты зверски убивал!  – гневно прервал его Леонид, ошеломленный бесчувственностью Казарского.  – R`jhlh же были негодяи  – твои подручные! На самом деле ты не заслуживаешь даже презрения! Я потратил годы, собирая свидетельства о твоём прошлом, чтобы разоблачить тебя, показать, что ты собой представлял░ представляешь!

Увидев, что выхода нет, Казарский перепугался до смерти.

 – Ради Бога, не говори моим родным!  – умолял он.

 – Бог?  – переспросил Леонид.  – Имел ли Бог когда-нибудь какое-то значение в твоей жизни? Был ли Бог в твоей жизни шестьдесят лет назад? Есть ли он в твоей жизни сейчас?

 – Но ты же священник!  – воскликнул Казарский.  – Разве Христос не учил прощать даже врагам?

 – Если ты ещё способен раскаяться, Христос простит тебя, а я не могу. Для этого нужно быть святым, но я только священник. Ищи прощения в другом месте, Казарский,  – безжалостно ответил Леонид.

Казарский схватился за голову, через мгновение вскинул глаза:

 – Но твой внук, моя внучка, что они решат, когда узнают о моём прошлом? Ты не можешь разрушить их брак, их жизнь.

 – Их любовь слишком велика, чтобы твоё прошлое сокрушило их будущее. Любовь может преодолеть даже такую мерзость, как ты. Но на самом деле ты больше озабочен собственным спасением, чем их браком, ведь так? Что тебя прежде всего беспокоит  – так попадёт ли это досье в руки Моссад. Ты знаешь, что они достанут тебя, как Эйхмана*, в мгновение ока, Иван Казарский, обер-лейтенант 14-й дивизии СС "Галичина",  – едко закончил он. Видя, что его слова потрясли Казарского, он добавил:  – Немного вас, свиней, должно быть, теперь осталось!

Казарский, оставив без внимания этот выпад, проскулил:

 – Свадьба через неделю. Ты сорвёшь её, если всё обнаружится. Что ты собираешься делать?

 – Вопрос скорее в том, что ты собираешься делать,  – отозвался Леонид. После паузы он медленно произнёс:  – Ты часто применял свой пистолет шестьдесят лет назад░ Юную девушку, застреленную на моих руках, помнишь? У неё не было свадьбы. Хотелось бы знать, достанет ли тебе мужества испробовать оружие на себе.

Казарский не ответил. Его лицо снова обрело цвет, он метнул в Леонида взгляд, полный испепеляющей ненависти, и с трудом поднялся на ноги, покидая комнату. Леонид стоял и смотрел на него, а когда тот ушёл, начисто вытер стул, на котором сидел Казарский, и обложку книги, которую тот открывал.

Они больше не встречались и не говорили друг с другом, но через два дня Казарский был найден мёртвым в своей квартире. Произошёл несчастный случай. Выглядело так, как будто он чистил свой старый "люгер", который прятал с войны. Пуля вошла прямо в глаз. Услышав об этом, Леонид Карпенко скорбно улыбнулся, затем пошёл в подвал и страница за страницей сжёг своё досье в бойлерной топке.

Джон ВЕДДИНГТОН-ФЕЗЕР.

* Эйхман (Eichmann) Карл (1906-62), немецко- фашистский военный преступник. С 1933 г. в СС; с 1937 г. возглавлял подотдел "по делам евреев" в имперском управлении безопасности; после разгрома фашистской Германии во 2-й мировой войне бежал в Аргентину, откуда вывезен в 1960 г. израильской разведкой. Казнён. (Прим. пер.)

Коллаж КОСТРОМЕНКО

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья