Номер 46 (791), 25.11.2005

Украинская история в течение последнего десятилетия неоднократно и в разных вариантах проявляла "духовную пустоту" на месте традиционных форм политико-этического сознания – "пустоту", в которой создается что-то неординарное и непонятное.

Философ Эдмунд Гуссерль в свое время утверждал: "История – это, в первую очередь, язык, то есть, среда свободного вращения смысловых эквивалентов, что и является главным условием существования самой Истории". Современное содружество государств, – убеждает Гуссерль в "Началах геометрии", – это здоровый человеческий организм. Ему противопоказаны сумасшедшие и дети, которые постоянно нарушают основной принцип – понимание друг друга".

К сожалению, современное общество так и осталось на уровне эмоционально недоразвитых инфантилов в пространстве современной культуры, которую создали их постсоветские предшественники. Даже современная украинская постмодернистская литература стала зеркалом общественно-политического абсурда, превратившись в литературный хлам, который лучше было бы сжечь перед тем, как публиковать. К сожалению, мало кто придерживается идей П.Б. Шелли... В социально— и этически дефектном пространстве сама дефектность постоянно воспроизводится, заполняя эстетичное пространство напрасностью.

Социальный взрыв как исторический факт конца XX века привел к сотрясению сознания, проверяя способность Человека нового времени к интеллектуальным авторефлексиям, выделению источников последующего бытия. Этот взрыв в культуре привел к потрясению. Перевернутое сознание человека теперь заостряет внимание на глобальных проблемах, выражая защитную реакцию. Подобные потрясения в более утонченной форме воспринимаются творческими неординарными людьми, которые проектируют глобальные трансформации бытия в свой индивидуальный внутренний мир. Из такого синтеза рождаются произведения-переживания, произведения-предупреждения, произведения-призывы. Но современная постмодернистская литература лишена этого феномена. В такой литературе нет ни взрыва, ни риска. Имеется претензионная имитация, не более.

Конец XX века показал глобальность значения культуры в ее ориентации на основы бытия: культура должна содействовать развитию высшего Интеллекта-Логоса человека – осмыслению своей исторической судьбы и возможности решения глобальных последствий разрушительной силы этого Ума. Сила духа человека в бесконечном освобождении сути истории, свобода духа – ориентир этого проникновения в глубины исторической вселенной.

К сожалению, в Украине этого не произошло. Даже Одесса, будучи de facto интеллектуальным центром Европы, превращается сегодня в большой коллективный муравейник. Уровень одесского интеллекта дошел до критического минимума. Политика превратилась в систему деклассированных кланов. Что касается современных украинских и одесских политиков, то их жесты, мимика, выражение лица, как правило, сводятся к мычанию дикаря или, в лучшем случае, к набору слов из словаря Эллочки-людоедки. А последнюю политическую ситуацию в Украине можно изобразить одной цитатой из Шекспира: "Все были обеспокоены и не понимали друг друга, каждый думал, что именно в нем кроется истина..."

Чаадаев, говоря в свое время о российском обществе, написал: "С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей; ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей Родины; ни одна большая истина не вышла из нашей среды; мы не дали себе возможности что-то выдумать собственным умом. Из того, что выдумывали другие, мы перенимали только лживую внешность и разврат". Однако Украина и до сих пор смотрит в сторону "перспективно- безвыходной" России.

Украина, стремясь к экономическому раю, не видит тоталитарного маразма России. Корни этого феномена – в колониальном Союзе. В советской империи результаты деятельности каждого человека выливали в общий "общественно-коммунальный казан". Человек получал из этого "казана" определенное вознаграждение за труд, никому не нужный. Продукция сгнивала. Интеллект был обесточен. Культура – инфицированна.

Украине необходимо сформировать гражданское общество. Его нельзя назначить "указом", "постановлением" или "распоряжением". Гражданское общество должно быть сформировано как ценность и образ жизни народа. Распад СССР и создание независимой Украины является только предпосылкой возможности становления гражданского общества.

В Советском Союзе идея "Мы" всячески поддерживалась и насаждалась всей мощью идеологической пропаганды. Не было человека-индивидуума. Были тени, массы, классы... Была статистика, не было индивидуальности. Была даже изобретена своя терминология: "советский человек", "советское сообщество". Человек в ту эпоху – это не ОН, а МЫ. Плюрализированный и парализованный Человек советикус. Идеал заключался в полном слиянии в индивидуальном сознании понятий "Родина" и "Государство". Чувство принадлежности к большому советскому государству для огромной массы людей было смыслом жизни, невзирая на репрессии, голод и бедность, а теперь – выступает основой для того, чтобы считать Беловежское соглашение преступлением и изменой.

Распад компонента "мы" в сознании людей стал тем психологическим фундаментом, на котором образовалось массовое чувство отчужденности и неприятия советского строя, что привело к его молниеносному краху и к созданию новых независимых государств. По словам О. Шевченко, эксперта Национального института украинско-российских отношений при СНБО Украины, "и поныне сознание многих живет в категориях территорий и территориальных споров, что имеют место в пределах прежней советской империи – от Курил до Севастополю и является лишь одним из проявлений этого географическо-территориального мышления. Европейское же правовое сознание базируется на четкой логике, примером которой является известное утверждение Аристотеля, согласно которому человек не может направляться в Абвер и в то же время идти в Мегару". Поэтому, если мы в конечном итоге выбираем курс на европейскую интеграцию (как это отмечено в Программе "Украина – 22010"), именно Европа должна осознаваться как единственно возможный путь выхода из постсоветского кремлёвско-евразийского кризиса.

Европейские политологи, последователи известного экономиста Йозефа Шумпетера, применили к историческому экономическому развитию стран нашего времени схему, которую сам Шумпетер применял к науке и технологиям ХХ_ века, – теорию "creating destruction", или творческого разрушения. Вместо этого мы нуждаемся в интеграции, в первую очередь в себе. Это даст возможность выйти из кризиса историй, войдя в собственно свою историю. Эта модель может создать аксиологическую базу для формирования политики и экономики с часовыми перспективами. Нужные технологии, интеллект и надсистемное сознание.

Именно благодаря этому после Второй мировой войны японская экономика, взорвавшись, сотворила экономическое чудо. Сейчас, глядя на японские небоскребы, тяжело представить, что в течение целого тысячелетия к буржуазной революции Мейдзи исин (1867-1868 гг.) большая часть населения Японии была на грани выживания. В ходе революции реальная власть перешла от сёгуна к императору. Произошли прогрессивные реформы: создание института частной собственности, формирование системы образования европейского типа, стабильной финансовой системы на американский лад. Отныне государство искало поддержки не в аристократии, а в народе. Это в свою очередь способствовало его объединению и повышению национального самосознания. Взрыв во времена реформ Мейдзи начался с того, что японская нация была принудительно открыта для внешней торговли с западными государствами. Это произошло не из интересов спасения Японии, а из интересов расширения рынка. Американский экономист Майлз Р. Уоллсон написал об этом так: "Как же нужно было унизить страну для того, чтобы она так возвысилась?"

В традициях Древнего Китая испокон веков было почтительное отношение представителей умственного труда к людям. Во времена Конфуция большинство государственных должностей передавали от отца к сыну. На протяжении веков ситуация изменилась. Уже со II века до н.э. китайский чиновник должен был владеть не столько аристократическими манерами, сколько определенными интеллектуальными способностями. Государственные должности в Поднебесной считались привилегией людей умных. Существовал строгий отбор, который давал возможность выявить самых талантливых. Почтение к интеллекту породило "нациообразующую интеллектуальную мощь". Такая жесткая система отбора кандидатов имела самые важные последствия для китайской государственности и культуры. Результат – экономическое и интеллектуальное чудо. Мы же до сих пор ожидаем чуда отовсюду (только не от себя!), поскольку не способны создать потребность в интеллектуальном государстве с вектором, направленным в собственные исторические корни. Безумие вокруг нас, политический плебисцит превращают жизнь из категории "перспективная" в категорию "заблокированная собой". Отворенные двери Европы остаются позади...

По мнению профессора Римского университета "Ла Сапьенса" Оксаны Пахлёвской, "в Европе каждая нация потому и чувствует себя "европейской нацией", что представляет свои особенные ценности, разделяя универсальные ценности европейской цивилизации". Следовательно, много зависит от твердости и последовательности культурной самозащиты самой Украины. ОТ ТОЙ МЕРЫ, КОТОРОЙ МЫ ОБОЗНАЧАЕМ ЧЕТКИЕ ЭТИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ НАШЕГО ИСТОРИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ, ЗАВИСИТ РЕСУРС УВАЖЕНИЯ К НАМ ВНЕШНЕГО МИРА.

Современная политическая действительность приобретает "клиповый характер"; она в наилучших традициях поп-культурной политики становится мелочью, фрагментами фантастического конгломерата. Наступило время "творческого монтажа" не своей реальности. Способом склеивания такой "мозаики" является формирование гражданского общества. Одно из определений гражданского общества заключается в том, что гражданское общество – это совокупность всех формальных и неформальных организаций и правил, что соединяют отдельного индивида с государством (властью) и бизнесом (частным сектором экономики). То есть гражданское общество является связью человека с государством и частной экономикой через те или другие формы организации, объединения.

Для современного индустриального общества нужна новая форма образования. В предыдущие эпохи развития человечества менее пяти процентов населения имели возможность получить образование. Людовик XI мог появиться во Франции лишь благодаря новой реформе. Так же и Леонардо да Винчи, Хиеронимус Босх, Эразм Роттердамский... "Братство общей жизни" и подобные организации создавали возможности для того, чтобы гениями могли стать даже дети из самых бедных слоев общества. Примером моих слов является гуманист Николай Кузанский.

Для возрождения украинской цивилизации, для выхода на новую степень развития нужно реализовать создание моста между Украиной и Европой. Это, в частности, может осуществиться путем расширения просветительского пространства. Высшая школа должна формировать новое поколение профессионалов, готовых создавать новое будущее, исторически перспективное.

Наконец должен сработать принцип Маркиза де Кондорсе, который он описал в "Эскизе исторической картины прогресса человеческого ума" относительно потенциально бесконечного совершенства человеческого понимания. В частности, европейские ученые, математики и филологи, искусствоведы и политологи понимают, что они – часть интеллектуальной и культурной жизни цивилизации европейского пространства. Они – интеллектуальная корпорация. Это должны осознать и los profesores высшей школы Украины. Но этого мало, чтоб возобновить интеллектуальную мощь Украины, которая, по мнению европейских политологов, даже и в дискурсе пост-орандж не может реализовать себя через европейский вектор. Ее аксиологическая проблема не в "непрофессиональном президенте" или правительстве, а в несостоятельности нации создать гражданское общество сознательных индивидов-интеллектуалов.

Александр Бойченко в статье "К теории украинского маразма", которая в свое время была напечатана в "Зеркале недели", сказал, что "науки как свободного и самодостаточного процесса познания мира у нас до сих пор нет. Вместо этого есть служанка – только, конечно, не теологии и даже не какой-то определенной идеологии, а нашей бездарной политики, служанка, так сказать, "государственного дискурса", в котором эклектически соединяются обломки каких угодно идеологий. И происходит это потому, что "нашему государству" вообще-то до фени все идеологии вместе взяты. Отсюда и картина маразма по-украински". А откуда может родиться наука, если нет интеллекта?!

Да и сама культура (как украинская, так и европейская) для украинской нации остается заблокированной через постсоветскую катаракту. Современная постмодернистская литература – продукт американизированный. Современная украинская литература является примером "дегуманизации этики и эстетики". По словам Оксаны Пахлёвской, "ей нужна моментальность "фастфудовских дивидендов".

Каждый должен осознать: наша цивилизация сбережет себя при условии сохранения культуры, духовности. В то же время каждая культура должна быть открытой для всего мира. Человек и культура неотделимы. Человек (аргентинец, болгарин, еврей, украинец, японец) создаёт культуру, а культура (аргентинская, болгарская, еврейская, украинская, японская) формирует человека. Мудрость диалога культур – в умении собирать культурные отличия в безграничный океан добра; в доброжелательный диалог культур.

Именно художники и поэты являются носителями исторического мышления, которое не знает границ. Литература – это контакт со Временем, Вечностью. Так творчество немецкого романтика Гельдерлина насыщено постоянным осознанием истории. Сознание того, что мы являемся наследниками прошлого, соединяется с осознанием того, что мы – лишь звено бесконечного. У Гельдерлина сознание истории является осознанием сегодняшнего дня и имеющихся в нем видений будущего. Прошлое – как время, так и люди, является для Гельдерлина знаком назначенной судьбы. Будущее является для него настоящим, оно является тем, что он видит и о чем он предвещает в своей поэзии.

Такими же визионерами были и представители украинской литературы 60-х годов: Лина Костенко, Николай Винграновский, Василий Симоненко. Таким был Василий Стус. Такими были киевские неоклассики, молодой Тычина... Таким был А. Вознесенский, Р. Рождественский и Е. Евтушенко. Поколение шестидесятников пошло на решительный и окончательный разрыв с лживой, жестокой системой, подтвердив самое важное правило творчества. Те, кто шли на разрыв, находили ещё больше. Смелость поступка-противодействия обогатила их духовно; политический разрыв обернулся психологическим обновлением личности. Шестидесятники – это спонтанное проявление дозревания Духа, нового мышления, новой системы ценностей, нового осмысления национального опыта в недрах тоталитарной системы. Это европейское сознание.

По мнению профессора О. Пахлёвской, "если Европа сегодня еще только ищет свое мотто, то много стран уже его имеют в самом широком диапазоне... Украина, как и Европа, еще находится в поисках своего мотто. Будем надеяться, что оно не будет похоже на мотто Фолклендских островов: "Остаться британской колонией". Будем работать для того, чтобы в мотто украинской государственности, – так же, как в мотто Франции, Германии и даже Сан-Марино, присутствовало слово LIBERTAS, Свобода".

Свобода стремится к новому мышлению. Бунт интеллектуального сознания во время общественно-политического кризиса нуждается в надежных средствах самообеспечения, и свежесть видения – одно из них.

Дмитрий Дроздовский, член НСЖУ.

Коллаж А. КОСТРОМЕНКО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья